Россия в Первой Мировой Войне и Царь-Победитель

252940 мин

1 августа 1914 года, Германия объявила войну России. Началась Великая война, или «Первая мировая война», как её принято называть в учебниках. Событие поистине судьбоносное для всего мира, в каком-то смысле и создавшее современную реальность. Но в нашей стране лишь сейчас возвращается память о тех сражениях, тех подвигах, тех героях и грандиозные события 1914-1918 годов обретают свое законное место в русской национальной памяти.

Незаметный солдат

О своём прадеде Василии Илларионовиче Никанорове я знал, что он воевал в Восточной Пруссии, попал в плен, тяжело больного в горячке его выходили пленные французы, — вот он с ними на привезенной из плена фотографии — бравый русский солдат при гимнастерке и фуражке-пирожке с лихо подкрученными усами, а рядом два союзника в галифе и кепи. Однако это всё, что сохранила семейная память.

Документы выложенные на интернет-портале Первая Мировая Война, всего-то три единицы, рассказали гораздо больше. Василий Илларионович Никаноров был рядовым 223 Одоевского пехотного полка, входившего в 56 дивизию 1 армии генерала Ренненкампфа, одержавшего первую русскую победу над немцами — в Гумбиненском сражении 8 (21) августа 1914 г. К сожалению, победа не была использована — по приказу командовавшего фронтом генерала Жилинского, армия Ренненкампфа двинулась не на соединение с 2-й армией Самсонова, а на Кенигсберг, в результате Самсонов был окружен и разбит — эта трагедия в подробностях описана в романе Александра Солженицына «Август четырнадцатого» — пожалуй лучшем военном романе в мировой литературе.

Ренненкампфа приплели к этой трагедии только за немецкую фамилию, обвиняя в неоказании помощи Самсонову (на самом деле он строго придерживался приказа и потому оказать ее не мог — двигался в другом направлении). До сих пор можно определить исторического невежду по фразам типа «бездарные Самсонов и Ренненкампф были разгромлены в Восточной Пруссии», извлеченным из советской пропагандистской литературы, обличавшей царское правительство. На самом деле, 1-я армия под немецким нажимом ушла из Пруссии, так и не дав себя окружить, выходя из всех ловушек, огрызаясь арьергардными контратаками, но и неся серьезные потери.

Одной из таких потерь и был мой прадед. 56-я дивизия оказалась несчастливой. «56-я пехотная дивизия действовала слабо. Она была разгромлена под Вержболовом в сентябре 1914 года», — отмечал историк русской армии Керсновский. Одним из эпизодов этого разгрома были бои под Владиславом (ныне Кудиркос-Науместис) на границе Восточной Пруссии (теперь это Россия) и России (теперь это Литва).

Журнал боевых действий 223 Одоевского пехотного полка рассказывает о последнем боевом эпизоде прадеда. 25 сентября 1914 г. полк неудачно контратаковал немцев к югу от Владислава, 26-го германцы перешли в наступление. Если соседи отошли на правый берег притока Немана Шешупе, то 223 полк держал дорогу по левому берегу — несладко ему пришлось:

«Ночью противник начал обстреливать наши окопы. Утром, благодаря сильному огню, полк подался несколько назад, но под страшным шрапнельным огнем снова занял позицию 1, 2 и 3 батарей… Около 10 1/2 часов 20 стрелковый полк начал отходить, 222 полк еще раньше ушел со своей артиллерией через реку. 223 полк продолжал держаться несмотря на сильный пулеметный и артиллерийский огонь, пока не был обойден справа и слева и здесь под перекрестным огнем начал отходить и занял по своей инициативе Катовщизну. Сейчас же, благодаря тому, что 20 стр. полк отошел назад, был обойден слева и под сильным артиллерийским и пулеметным огнем оборонялся на два фронта… Положение стало критическим, когда немцы стали обходить справа, но отходить не смогли, не имея приказания, да это было немыслимо, потому что все пространство, по которому мы могли отходить, поражалось артиллерийским огнем. Наконец в 7 часов вечера получили разрешение отойти на зап. оконечность Дарженики».

Где-то в течение дня при этих обходах и отходах прадед и попал в плен, оказавшись в лагере для военнопленных Графенвер в Верхнем Пфальце в Баварии. Не знаю уж, поили ли пленных баварским, но фотографироваться давали, — в этой войне стороны еще признавали друг друга людьми (хотя уже тогда случались отвратительные эпизоды — при Гумбинене немцы погнали колонну наших пленных в качестве живого щита перед собой), а потом и вовсе распустили по домам обывателей в качестве батраков. Там Василий Илларионович подучил немецкий, освоил немецкую садоводческую технику, которая пригодилась ему, когда он вернулся домой и разбил прекрасный сад, став самым зажиточным мужиком на деревне — с каменным домом и двуколкой. Всё это хозяйство было разорено в коллективизацию, но сам Василий выкрутился, он вообще умел выкручиваться, и поднял на ноги четверых детей (на момент, когда он пошел на войну их уже было двое, потом родил еще двоих).

Великая забытая война

Первая мировая перепахала русскую жизнь не меньше, чем Вторая, но её очень старательно забывали. Дело тут было не только в том, что её заслонили события революции и гражданской войны, но и в том, что советской власти, конечно, категорически не было нужно, чтобы народ вспоминал эту войну как свою, как героический подвиг.

К концу войны прекратили свое существование сперва Российская Империя, а затем и объявленная Керенским фиктивная «Российская республика». Стойко сражавшаяся на фронтах русская армия была разложена большевистской пропагандой, а затем объявлена Троцким распущенной и начала разбегаться с фронта. Большевики сперва занимались прямой пораженческой пропагандой, а затем и вовсе пришли к власти при поддержке и на деньги германской агентуры, с тем, чтобы официально в Брест-Литовске подписать «похабный» по их же собственным словам мирный договор и поступить на роль германских сателлитов, лишь бы сохранить власть.

«Заключенный ныне мир, по которому отторгаются от нас целые области, населённые православным народом, и отдаются на волю чу́ждого по вере врага, а десятки миллионов православных людей попадают в условия великого духовного соблазна для их веры, мир, по которому даже искони православная Украина отделяется от братской России и стольный град Киев, мать городов русских, колыбель нашего крещения, хранилище святынь, перестает быть городом державы Российской, мир, отдающий наш народ и русскую землю в тяжкую кабалу, — такой мир не даст народу желанного отдыха и успокоения, Церкви же православной принесет великий урон и горе, а отечеству неисчислимые потери», — так оценивал этот «мир» в своем послании от 18 марта 1918 года святитель патриарх Тихон.

Естественно, что в таких условиях советская пропаганда всегда была заинтересована в принижении значения Великой войны. Весь советский период, за вычетом четырех лет новой войны с Германией, при изображении Первой мировой историки, пропагандисты, писатели, исходили прежде всего из необходимости апологии Брестского мира.

Во-первых, следовало внушить, что война складывалась для России неудачно и была фактически проиграна уже царским правительством, а большевики лишь подписали неизбежную капитуляцию. Для этого необходимо было всячески преувеличивать любую военную неудачу России на полях сражений, представлять царя и генералов бездарными идиотами, русскую военную промышленность отсталой, ну и исправно повторять сказку о том, что война велась за «империалистические интересы», а никакой необходимости в ней для России и её народа не было.

Во-вторых, необходимо было убедить всех в том, что русский народ тяготился войной сверх всякой меры, что солдаты только того и ждали, чтобы им поскорее разрешили дезертировать с фронта. Для этого необходимо было замалчивать любые проявления русского героизма на войне, самопожертвование и отвагу воинов, забывать о героях, высмеивать их …

В учебниках и популярных книгах для моего поколения (и для старших) Первая мировая превратилась в перечень поражений «гнилого царского самодержавия», в список проявлений некомпетентности со стороны правительства и верховного командования, в войну без героев. Немного внимания уделялось ей в художественной литературе — толстовском «Хождении по мукам» и шолоховском «Тихом Доне», причем с тенденцией опошлить память о войне и её героях — «гнусь и недоумение комкали душу»…

Осколки памяти достались разве что летчику-асу Петру Нестерову, погибшему при таране в боях за Львов в августе 1914. Но уже другого аса — поручика Александра Казакова, применившего таран и выжившего, пролетавшего всю Первую мировую, удостоенного георгиевского оружия, а потом сражавшегося против большевиков на севере, разумеется, категорически не вспоминали. Еще говорили о «Брусиловском прорыве», но не столько благодаря тому, что это было одно из немногих успешных наступлений в период позиционной войны, сколько потому. что потом генерал Брусилов поддержал большевиков и важно было представить его единственным успешным русским военачальником.

В забвение были отброшены: великая Галицийская битва, — разгром Австрии, приведший ко взятию Львова, Саракамышская операция, когда блистательный Н.Н. Юденич сдержал турецкое наступление и, разгромив врага, открыл русской армии дорогу вглубь Турции. На долгие десятилетия была стерта из памяти оборона крепости Осовец и знаменитая «атака мертвецов» 6 августа 1915 года — контрудар потравленного газами гарнизона. Забыли отважную медсестру Римму Иванову 9 сентября 1915 поведшую роту в атаку во время боев за Белоруссию — единственная женщина, удостоенная офицерского ордена Святого Георгия (посмертно).

Против некоторых героев велась прямо-таки ожесточенная информационная война, как против Кузьмы Крючкова, героического казака, ставшего народным героем в ходе первых боев за Восточную Пруссию. Официальная советская пресса, равно как и современная русофобская и неокоммунистическая буквально источают яд — «козьмакрючковщина». Шолохов в «Тихом Доне» приписывает своему Григорию Мелихову подвиг, слава от которого «несправедливо» достается Козьме Крючкову. Даже Хрущев в своем докладе на ХХ съезде КПСС не поленился пнуть мертвого героя. А все потому, что он участвовал в движение казаков против большевиков — боролся с геноцидом своих братьев, расказачиванием, и пал в бою.

Никогда, ни до, ни после, ни на одну страницу русской военной истории не выливалось такого количества помоев, как на подвиг народа в Первую мировую. Ненадолго вспомнили о её героях лишь во время Второй — параллель двух Германских была очевидна. Тогда-то вспомнили о полном георгиевском кавалере Константине Недорубове, совершившем славные подвиги и в ходе Великой Отечественной, ставшем Героем Советского Союза. Звезда Героя и полный георгиевский бант на одной груди как бы примиряли две войны и объединяли две эпохи. Тогда же появляются «Два солдата» Александра Твардовского — разговор Тёркина с ветераном Первой мировой: «И сидят они по-братски / За столом, плечо в плечо. / Разговор ведут солдатский, / Дружно спорят, горячо».

Настоящим певцом Первой мировой посреди Второй был Константин Симонов, отец и отчим которого были ветеранами Великой Войны. В знаменитом стихотворении "Убей его!" поэт обращается к образу отца красноармейца - и это, неожиданно, не герой гражданской в красной буденовке, а именно солдат Первой Мировой, георгиевский кавалер, погибший в боях за Карпаты.

Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,

Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,

Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал…

Однако почти сразу же после окончания Второй мировой, Первую приказано было снова позабыть, превратить обратно в «империалистическую». Почти все маршалы Победы были солдатами Первой мировой, однако в их мемуарах об этом — предельно глухо. Из маршалов ни Жуков, ни Василевский, ни Малиновский, ни даже обладатель полного Георгиевского банта Буденный никогда своих царских наград вместе с советскими и иностранными не надевали. Есть лишь одно фото Буденного с полным бантом на кителе (и даже с медалями с царским профилем), но без советских наград и не в маршальской форме. Показать преемственность двух эпох и двух войн решались лишь единицы — офицеры и младшие генералы.

Ещё иногда решались на «фронду» кинематографисты — в великолепном сериале Василия Ордынского «Хождение по мукам», снятом в 1977 году, есть умилительная сцена, как Катя в Париже видит солдат русского экспедиционного корпуса, марширующих по французской столице под русскими знаменами и с бравой песней «Наша слава — Русская Держава — вот где наша слава».

К сожалению, принижение Великой войны пережило советскую власть и стало составной частью неосталинистской риторики: мол царь «проиграл» Первую мировую войну, а вот товарищ Сталин выиграл Вторую. Мало того, поскольку объяснить теперь национальную измену в Брест-Литовске защитой завоеваний революции невозможно (плевать всем на революцию, в результате которой утрачен Киев), то неосоветским апологетам остается настаивать, что к октябрю 1917 Россия войну уже проиграла и большевики лишь признали неизбежное. А для этого нужно еще сильнее принижать военные достижения императорской армии и её тыла.

rutube.ruПервая Мировая Война в русской национальной памяти

По счастью нормализация национального сознания в России постепенно происходит. Достаточно выразительно было отмечено столетие Великой войны. Появляются новые памятники её солдатам (из них лучшие — в Санкт-Петербурге на Витебском вокзале, в Москве на Белорусском вокзале и в Калининграде). Снимаются фильмы и сериалы, где действие частично или полностью происходит на фронтах Великой войны, а также прекрасные высокоинформативные документальные ленты. Становятся доступны в интернете архивные данные о её воинах — павших, раненых, пленных, мобилизованных.

Проиграла ли Россия? Правовой аспект

Однако базовая историческая оценка Великой войны всё еще не устоялась, так как не получен ответ на главный вопрос: проиграла ли Россия Первую мировую войну? Казалось бы, ответ очевиден — проиграла: в ходе этой войны Российская Империя была разрушена, Временное правительство утратило власть, созданная большевиками Советская Россия подписала Брестский мир, в котором признала себя побежденной, следовательно наше поражение очевидно.

Начнем с последнего. Брестский мир был полностью аннулирован и признан юридически ничтожным обеими сторонами его подписавшими. 11 ноября 1918 года текст Компьенского перемирия между Антантой и Германией предусматривал отказ Германии от Брест-Литовского договора и отзыв немецких войск и военных агентов с территории России. 13 ноября от Брестского мира публично отказались и большевики (хотя, как показали дальнейшие события, связанные с заключением Рапалльского договора — лояльность к Германии полунемец Ленин продолжал сохранять и в дальнейшем).

В тексте Версальского мирного договора, подписанного 28 июня 1919 года, содержалась 116 статья, имевшая следующую формулировку:

«Германия признает и обязуется уважать, как постоянную и неотчуждаемую, независимость всех территорий, входивших в состав бывшей Российской Империи к 1-му августа 1914 года.

… Германия окончательно признает отмену Брест-Литовских договоров, а также всяких иных договоров, соглашений или конвенций, заключенных ею с Большевистским Правительством в России.

Союзные и Объединившиеся державы формально оговаривают права России на получение с Германии всяких реституций и репараций, основанных на принципах настоящего Договора».

Таким образом, Брестский мир был дважды признан Германией юридически ничтожным, а предоставлением права на получение репараций фактически не существовавшая на тот момент Россия была включена в число победителей.

Безусловно, союзники по Антанте, во многом сами предавшие Россию и подтолкнувшие её к революции, могли сделать гораздо больше. Официально признать правительство Колчака, предоставить ему право на подписание мира с Германией, аналогично тому, как в 1944-45 союзники вынули из небытия разгромленную и подписавшую унизительный мир с Германией Францию, признав правительство де Голля (совершенно самозванческое с точки зрения тогдашней французской политической системы) и предоставив ему право не только принять капитуляцию Германии, но и выделив оккупационную зону.

Почему союзники не хотели так же поступить с Россией совершенно понятно. Признание российского белого правительства означало бы и признание его претензий на восстановление единой и неделимой России, а союзники хотели, чтобы осколков великой империи было как можно больше. Поэтому наша страна на «версальском» языке описывалась как несуществующая и Германия должна была признать скопом все незалежные правительства, которые только там может учредить Антанта (впрочем, справедливости ради, незалежные Прибалтика, Украина, Азербайджан — это как раз детища самой Германии и её союзников).

Но факт остается фактом, Россия в Версальском договоре, даже не существуя, относится к лагерю победителей, а все договоры, относившие её к побежденным Германией, — полностью уничтожены.

Теперь следующий вопрос — а была ли Россия когда-либо побеждена Германией и был ли Брестский мир — миром России с Германией? И опять ответ — нет. Как справедливо отмечено было в Версальском договоре, Брест-Литовский договор Германия подписывала не с Россией, а с большевистским правительством. Договор был подписан Сокольниковым, Караханом, Чичериным и Петровским «от Российской Федеративной Советской Республики». То есть никогда ранее не существовавшего и никем на тот момент не признанного субъекта международного права, не имевшего де-юре никакого отношения к Российской Империи, которая и вступила в войну с Германией в августе 1914.

Декларации и ноты большевиков в конце 1917 и начале 1918 года, пресловутое «опубликование тайных договоров» — документов в которых царская дипломатия в тяжелейшей борьбе выторговала для России твердые союзнические обязательства преимуществ по окончанию войны (включая передачу России Константинополя), означали разрыв союзнических обязательств и утрату внешнеполитической преемственности. Переговоры и договоры Германии с большевиками (то есть, в сущности, с собственными агентами) не имели и не имеют никакого юридического значения для Российской Империи, то есть истинно суверенного государства на территории России, функционирование которого было прервано в 1917.

Работа над воссозданием правопреемства современной России и России исторической, Российской Федерации и Российской Империи обязательно должна быть проведена, так, чтобы принять на себя максимум прав Империи и избавиться от максимума негативного наследия советского периода. И одним из важных косвенных следствий этого процесса будет отказ раз и навсегда от мифа, что Россия якобы «проиграла» в Первой мировой войне, о чем якобы свидетельствует подписанный большевиками изменнический мир.

Гумбинен. Август 1914. Стратегическое поражение Германии

Правда ли, что Российская Империя проигрывала Первую мировую войну? Нет, и это ложь. На момент предательского свержения русской монархии Российская Империя, входившая в коалицию Антанты, уверено двигалась к победе в Первой мировой войне и, несомненно, достигла бы её в течение года.

Первая мировая война была войной коалиции держав против Германии, которая, чрезвычайно усилившись в экономическом отношении и собрав вокруг себя блок «центральных держав» (прежде всего Австрийская и Османская империи), решила добиться общеевропейской и мировой гегемонии. Для этого Германия нуждалась в том, чтобы разгромить ближайшего соседа — Францию, ослабить и, по возможности, территориально потеснить Россию и вынудить Британскую Империю смириться с этим положением. Критерием победы для Германии был, таким образом, военный разгром Франции, затем нанесение чувствительного поражения России, после чего мир с Британией. Добившись этого результата, Германия получала положение мирового гегемона.

rutube.ru7. Первая мировая война. Сараевское убийство

Причина, по которой Германия развязала войну именно в августе 1914-го — необходимость успеть с войной до того, как Россия закончит свою программу перевооружения, необходимость подорвать растущую мощь нового союзника России на Балканах — Сербии, показавшей свою мощь в Балканских войнах 1912-1913 годов, и необходимость начать пока жив русофобски настроенный австрийский кайзер Франц-Иосиф, так как любой из его наследников не имел такого энтузиазма проводить прогерманскую и антирусскую политику.

rutube.ru8. Начало Первой мировой войны. Стратегическое поражение Германии и Россия

Военный план Германии предусматривал скоростное нанесение поражения Франции, пока огромная и неповоротливая по мнению немцев Россия будет лишь мобилизовать свою армию, а затем нанесение поражения самой России. Франция ещё не объявила Германии войну, а немецкие войска уже пересекли границу Люксембурга и Бельгии, устремившись на Париж.

В этих условиях решающее значение для хода войны имело ускоренное движение русских войск на Германию. Ещё недомобилизованные 1-я и 2-я армии генералов Ренненкампфа и Самсонова двинулись в Восточную Пруссию, поставив Германию в положение обороняющегося в разгар похода на Париж.

В этих условиях стратегическое поражение Германии было нанесено на 20-й день войны в ходе Гумбиненского сражения, где войска 1-й армии генерала Ренненкампфа, прежде всего благодаря блестящей работе русской артиллерии, обратили в бегство защищавшие Восточную Пруссию войска 8-й армии генерала Притвица. «Победа у Гумбинена — результат, достигнутый высокими качествами перволинейных войск благодаря той выдающейся боевой подготовке, до которой в мирное время довел генерал Ренненкампф войска вверенного ему Виленского военного округа», — отмечал военный историк генерал Н.Н. Головин.

Результатом гумбиненского разгрома стало решение Притвица очистить Восточную Пруссию, которое вынудило кайзера и германский генеральный штаб перебросить для спасения Восточной Пруссии два корпуса, которых не хватило германским войскам в ходе похода на Париж — в сражении на Марне. Гумбиненская победа спасла Париж, спасение Парижа обрекло Германию на поражение в Первой мировой войне.

П.К. Ренненкампф

В стратегическом смысле Великая война была выиграна 20 августа 1914 года русскими артиллеристами со своих закрытых позиций расстрелявшими германскую артиллерию и XVII корпус Макензена.

К сожалению, стратегический перелом не всегда означает признание обреченным противником своего поражения. Германия после провала парижского похода воевала 4 года, нанося противникам ужасные удары, обрекая на гибель миллионы и миллионы русских, французов и самих немцев…

Однако способа стратегически переломить ситуацию и преодолеть превосходство союзнических стратегических потенциалов и британскую морскую блокаду, удушившую немецкую экономику, для немцев попросту не существовало. Это было еще раз доказано тем фактом, что даже выведя из войны Россию, высвободив огромную массу своих войск и получив в распоряжение огромные ресурсы оккупированной Украины, Германия все-таки проиграла войну за полгода.

Итак, Первую мировую выиграла Россия в самом её начале, хотя цена этой победы была велика — поражение 2-й армии генерала Самсонова, окруженной и разбитой у Сольдау. Это поражение имело еще и то гнусное последствие, что Гумбинен оказался в тени Сольдау и навсегда был оклеветан победитель — генерал Ренненкампф, который, как рассказывала всезнающая прогрессивно-антимонархическая публика, якобы, «не помог Самсонову». На самом деле армия Ренненкампфа двигалась в другую сторону, на осаду Кенигсберга, выполняя приказы фронта и Ставки и к моменту окончания боев у Сольдау ничего еще не знала об их начале.

Гумбиненский победитель, человек решивший участь Великой войны был оклеветан и его карьера похоронена. Немецкая пропаганда сочинила повторяемую невеждами по сей день басню, что два генерала якобы поссорились во время русско-японской войны и потому «Ренненкампф предал Самсонова». Эту ложь с неизменным прибавлением «что же вы хотите от генерала-немца» любила повторять и советская пропаганда, эксплуатировавшая мем «бездарные Самсонов и Ренненкампф». Отобрав у Ренненкампфа жизнь, большевики отобрали у него и честь.

В 1918 году он был расстрелян в Таганроге большевиками по приказу Антонова-Овсеенко, после того как отказался вступить в их армию чтобы воевать на фронтах гражданской войны против своих же русских братьев. «Чтобы спасти жизнь, я не стану изменником и не пойду против своих. Дайте мне хорошо вооруженную армию, и я с радостью пойду против немцев; но у вас нет такой армии...» (Генерал Ренненкампф 2017: 146) — с этими словами принял смерть Павел Карлович Ренненкампф, первый победитель Первой мировой под чьим началом имел честь пусть недолго служить мой прадед.

Впрочем, даже поражение при Сольдау имело для судьбы Великой войны не одни минусы. Пошла вверх карьера пары Гинденбург-Людендорф, разгромивших Самсонова. Немецкое командование стало все чаще искать выхода из стратегического тупика на Восточном фронте и к 1917 году Россия держала за горло 46% немецких дивизий. Вместо войны против Франции отгородившись от России заслоном и Австрией, Германия вынуждена была вести полноценную войну на два фронта, в которой её силы размазывались по болотам Литвы и Белоруссии и предгорьям Галиции, а под конец еще и по румынским горам. Россия, ценой своей крови и перенапряжения, но еще и ценой бессмертных и величественных подвигов, лишала Германию и Центральные державы малейшего шанса выйти из стратегического тупика.

rutube.ru9. Первая Мировая Война. 1915-1917. Обзорный урок

Нельзя сказать, что военные действия в годы Первой мировой велись императорской армией всегда одинаково удачно — острой критике военно-стратегическое руководство войной было подвергнуто монархистом А.А. Керсновским в его замечательной «Истории русской армии», подчеркнувшим, что у России в той войне были штабные головы, были прекрасные командиры, но настоящий большой полководец был лишь один — генерал Юденич, оказавшийся однако на второстепенном кавказском фронте. Неверные стратегические решения зачастую приводили к упущенным победам (как не полностью использованный потенциал Брусиловского прорыва), и неоправданно высоким потерям (как кровавая бойня на Стоходе, которая результаты этого прорыва подорвала). Зачастую в русском военном планировании слишком сказывалось раболепие перед германскими образцами и уступчивость требованиям союзников.

Россия в коалиции и Германия в стратегической ловушке

Иногда в публицистике высказываются незрелые суждения, что России не стоило так напрягаться ради неблагодарных союзников. Правда, что Антанта и особенно Франция относились к русской армии слишком потребительски, а после гибели России и в самом деле показали себя как предатели. Но обе мировые войны были войнами коалиционными — работая на союзника ты работаешь на общую победу, если бы русские солдаты не гибли в болотах на Нарочи, то потеря французами Вердена обернулась бы жесточайшим кризисом, который отразился бы в свою очередь и на нас. Поэтому самые кровавые военные усилия России не были бы напрасны, если бы в результате предательства она не лишилась заслуженных плодов победы.

Но главную стратегическую задачу Россия решала более чем достойно, не оставляя Германии шансов на победу. Разворачивался и русский тыл — преодолены были снарядный, артиллерийский и винтовочный голод, шла автомобилизация и механизация передвижного состава (в 1916 были основаны сразу несколько автозаводов, включая будущий знаменитый ЗИЛ), русская артиллерия признавалась по своим техническим качествам и искусству стрельбы — лучшей в мире. Россия, руками Игоря Сикорского, создала первую тяжелую бомбардировочную авиацию. Разрабатывались первые русские танки.

Ход битвы военно-промышленных потенциалов хорошо показывает соотношение в выпуске артиллерийских снарядов. Первый год войны — к августу 1915: Германия: рывок в 20 раз, Франция — в 10 раз, Британия — в 13 раз, Австрия — в 60 раз, Россия в 100 раз. Второй год войны к августу 1916: Германия — в 1,8 раз, Франция — в 2,1 раз, Британия — в 7 раз, Россия — в 3 раза, Австрия — в 0,4 раза. На первый год союзники отвечали на немецкий снаряд 1,6 снарядами, на второй — 0,9, на третий снова — 1, 6. При этом если в начале войны Антанта отвечала немцам почти исключительно французскими снарядами, то в 1916 каждый пятый снаряд был русским.

Если в начале войны Германии и Австрии достаточно было, чтобы ответить на каждый снаряд России тремя, мобилизовать 1/20 общего числа немецких снарядов, на второй год для этого потребовалась бы половина. На третий год чтобы держать соотношение 1:3 центральным державам пришлось бы стрелять только по русским. Чтобы просто уровняться с русскими 1:1 нужны были все снаряды австрийцев и четверть снарядов немцев.

Для принижения вклада русской военной промышленности в Первую Мировую войну неосоветским пропагандистам приходится прибегать к довольно откровенной манипуляции. Берутся цифры производства вооружений, например - пулеметов, при царе в 1914-1916. И сравниваются с общим итогом выпуска вооружений Германией или Англии по итогам всей войны 1914-1918. И делается вывод, что Россия отстала от всех, включая Италию, а Германию ей было не догнать.

Любой честный анализ выпуска по годам показывает, что драматический разрыв в выпуске Германия показала в 1917-1918, в период тотальной мобилизации, закончившейся для нее крахом. Даже в убогой Австро-Венгрии выпуск вырос вдвое.

Цифры выпуска к примеру пулеметов в России за 1914-1916 годы вполне сопоставимы с германскими. Не больше, но сопоставимы. И нет никаких оснований утверждать, что при нормальном политическом развитии России в 1917-1918 выпуск не рос бы пропорционально выпуску других воюющих сторон. Скажем не составил бы 50-60 тыс пулеметов в 1917 (то есть как раз столько, сколько "великий Сталин" выпустил в 1942) и 80-90 в 1918 (правда 1918 и не было бы, в 1917 все закончилось бы победой союзнников).

Но прогрессивные силы сбросили царя в 1917 и выпуск стагнировал. А в 1918 уже правили большевики во главе с Лениным-Сталиным. И выпуск остановился. Между тем именно в эти годы, проведенные Россией под красным знаменем, Германия и выпустила 254 тысячи из тех 280 тысяч пулеметов, которыми хвастаю тся за нее современные антицаристы.

При этом еще одно жульничество состоит в том, что наряду со станковыми пулеметами в германскую статистику включены ручные пулеметы, а это совсем другой коленкор. А в статистике России речь идет исключительно о станковых, требующих совершенно другого количества человекочасов.

Еще одно классическая манипуляция состоит в том, что красные пропагандисты все время делают вид, что забыли: Первая мировая война была коалиционной войной. Коалиционная война значит, что промышленное производство и распределение оружия каждого блока нужно считать вместе.

Скажем Германия воевала на два основных (и несколько дополнительных) фронта и на каждом этапе отставала от совокупного оружейного производства Антанты. И сравнивать производство вооружений России и Германии просто некорректно, хотя бы потому, что максимум половина, а чаще всего больше, вооружений Германии были на других фронтах. Любые германские цифры в соотношении с Россией нужно делить минимум пополам, так как на один "восточный" пулемет, ствол, снаряд, аэроплан, нужен был хотя бы один "западный" (на самом деле больше).

И вот при таком фронтовом соотношении Россия держала паритет и даже, порой, доминировала. На 28 декабря 1916 в войсках РИ было 8342 орудия, а в войсках противника 8225; на конец 1916 в армии РИ было 724 самолета, в армии противника на восточном фронте не более 600, на начало 1917 в Российской армии было 17 000 пулеметов, в армии Второго Рейха — 16 000 (здесь, правда, еще нужно учитывать армию Австро-Венгрии).

Кроме того, коалиционная война предполагает, что союзники предоставляют часть своего промышленного потенциала в интересах друг друга. Именно так и было в Антанте. Союзники поставили России 8590 пулеметов. Это больше, чем произвела вся Германия в 1915 году и почти половина ее производства в 1916. Кроме того, англичане переуступили России свой заказ на льюисы в Америке - 22 тыс. Так что у России как у члена коалиции промышленный потенциал при производстве пулеметов был более чем достаточен, особенно с учетом того, что Германия вела войну на два фронта.

Кстати, тот же трюк необольшевики проделывают и со Второй мировой войной, где Сталин так же вел коалиционную войну, опираясь на промышленный потенциал союзников. Напоминание об этом встречается истерикой, обвинениями в неуважении к подвигу и победе, в подмахивании пропагандистам НАТО и сейчас считается едва ли не уголовной статьей. И это крайне вредно, так как замыливается реалистическое представление о механизмах, ведущих к победе, заменяясь соцреалистической пропагандонской картинкой, где сталинская машина побеждает Гитлера одна.

Между тем, даже если не говорить о содержательной стороне того, что союзники, прежде всего США, поставляли грузовики, вагоны, локомотивы, самолеты, танки, а еще и пулеметы и автоматы (см. фото). Так вот, если даже отказаться от содержательной стороны вопроса о качественном влиянии этих средств на ситуацию на фронте, Студебекер, Шерман, Томсон - это много-много металла и человекочасов, которые экономила советская промышленность, чтобы выпускать те самые пулеметы

К сожалению мы никогда не узнаем, сколько бы Россия на самом деле выпустила пулеметов в 1917-1918. Это и позволяет неосталинистам манипулировать цифрами. Но ложь с "а вот Германия выпустила" просто наглядна.

Иными словами, исходя из соотношения стратегических потенциалов двух коалиций победа была неминуемой, и вклад в неё России был решающим — это вынуждены были признать и сами союзники, осенью 1916 гарантировавшие внешнеполитические требования России, в частности передачу Константинополя и черноморских проливов. Правда потом успешно попытавшиеся лишить Россию этих плодов, подтолкнув страну к катастрофичной революции.

Даже крах русской государственности в марте 1917, ставший возможным благодаря соединению внутренней смуты, действий германской агентуры и английских интриг, стремившихся заменить правительство союзной России на более удобное, ещё не означал проигрыша войны. Даже с распадающейся дисциплиной, провалив летнее «наступление Керенского», Россия всё-таки могла доковылять до победы и предъявить счет за свой вклад, как это сделала Италия, разбитая осенью 1917 при Капоретто.

Германии понадобилось содействовать победе в России той единственной политической силы, которая осознанно стояла на прогерманских и пораженческих событиях и которая, по сути, превратила Россию в сателлит Германии. Большевики не просто подписали с немцами «похабный» Брестский мир, отказавшись от Украины, Белоруссии, Закавказья, Прибалтики, Советская Россия оказалась если не военным, то экономическим союзником Германии. Когда восставшие рабочие Киева в январе 1918 свергли власть украинской «рады» и передали город большевикам, те пунктуально вернули его немцам. Антибольшевистское сопротивление белого движения мыслилось его участниками как продолжение войны с немцами, а так называемые «интервенции Антанты» были оккупацией портов в которых были сосредоточены стратегические грузы, переданные Росси, с целью не допустить их захвата немцами.

Мораль проста - не делайте революций и не позволяйте большевикам захватывать власть - и вас не будут попрекать германскими пулеметами, выпущенными пока у вас обстреливали из тяжелых пушек кремль, заключали Брестский мир и расстреливали царя с детьми.

Царь-Победитель

Когда нам говорят «царь проиграл Первую мировую, товарищ Сталин выиграл Вторую мировую» перед нами классический случай лжи.

Ни о каком «проигрыше» Россией Первой мировой войны говорить не приходится. На момент предательского свержения императора русская армия стояла на территории двух из трех граничивших с нею враждебных держав. Никакие даже самые неудачные операции, как «самсоновская катастрофа», не могли и близко сравниться со стратегическими и человеческими потерями киевского котла 1941 года, возникшего тоже в результате неудачных действий верховной власти. Даже в теории не могла идти речь об угрозе Москве или Петрограду, подобной той, что возникнет четверть века спустя. Россия не обороняла Севастополь, а готовилась к занятию Константинополя.

Возглавивший армию в качестве Верховного Главнокомандующего, Государь не только сыграл крупную роль в ликвидации последствий Свянцянского прорыва немцев, ставшего последним успешным наступлением немцев на Восточном фронте до самого февраля 1917. Огромна была роль Николая IIи в планировании и осуществлении важнейших операций 1916 года — наступления на Нарочи (спасшего французский Верден) и знаменитого Брусиловского прорыва. Ежедневное внимание император уделял улучшению снабжения русской армии, его неустанным попечением были преодолены снарядный и орудийный голод (сами эти понятия весьма условны и носят более пропагандистский характер, но допустим, что таковой был), внедрены противогазы.

В кратчайшие сроки под личным наблюдением Государя была построена по болотам Карелии и мерзлоте Заполярья Мурманская железная дорога, не успевшая из-за революции сыграть роль в Первой мировой войне, зато сыгравшая огромную роль во Второй (именно ради нее гибнут в бою с диверсантами героические девушки из «А зори здесь тихие). Для сравнения, крупные советские железнодорожные проекты были либо достройкой царских проектов, как Турксиб, или так и не были достроены, как сталинская «трансполярная магистраль», которую забросили, несмотря на похороненные у ее насыпей десятки тысяч «зеков».

«Николаевская» Россия в области индустриализации, научно-технического развития, общественной организации двигалась вперед семимильными шагами. То тут, то там натыкаешься на ту или иную «соху императора Николая» — первый ледокол «Ермак» сконструированный адмиралом С.О. Макаровым, на который впервые была осуществлена передача Поповым сигнала бедствия, первый тяжелый самолет-бомбардировщик, сконструированный Игорем Сикорским (пользовавшийся постоянной личной поддержкой Государя), первый опыт полета полярной авиации, первый авианосец…

В 1914-1917 годах предприятия ВПК России, то есть наиболее передовые отрасли тогдашней промышленности, росли семимильными шагами - строились автомобильные, химические, пороховые заводы, настоящий скачок совершило станкостроения.

Не было никакого сомнения в том, что Россия в 1917 году вместе с союзниками стояла на пороге победы, когда русская власть получила удар изнутри, в конечном счете приведший к установлению диктатуры коммунистической секты во главе с полу-немцем, подрабатывавшей германским шпионажем.

Во Второй мировой, которая не могла бы и начаться, не если бы не падение русской монархии и не «Брестский мир» в Первой, «царский» фактор сказывался на усилиях нашей страны постоянно. Приморские города Ленинград и Севастополь держались благодаря артиллерийскому огню «царских» фортов береговой обороны — «Красной горки» под Ленинградом, 30-й и 35-й батарей в Крыму. «Ленинград» еще и защищали орудия царских линкоров «Петропавловск» и «Гангут». «Индустриализатору» Сталину, напомню, ни одного линкора построить не удалось, как бы он о них ни мечтал.

И не только линкоры. Показательна в этой связи судьба советских крейсеров. Ничего так не любила советская власть как переименовывать и приписывать себе царские проекты. Крейсер "Адмирал Нахимов" ("Червона Украина") был заложен 19 октября 1913 г. Крейсер "Адмирал Лазарев" ("Красный Кавказ") был заложен 19 октября 1913 г. Крейсер "Светлана" ("Профинтерн", затем "Красный Крым") был заложен 24 ноября 1913 г.

Общепризнано, что одним из советских военных козырей был танк Т-34. «Если бы советская власть не провела индустриализацию, такие танки не были бы возможны», — верещали пропагандисты. Однако, вот загвоздка, Т-34 был разработан в КБ на Харьковском Паровозостроительном заводе, основанном… в 1896 году, аккурат при царе Николае, и за два десятилетия дореволюционной истории ставшем одним из опорных предприятий российского ВПК с колоссальным технологическим опытом и выучкой кадров. И тут кувалда социализма на поверку оказалась «сохой царя Николая».

Победа 1945 года (одержанная в составе практически той же Антанты — коалиции, в которой состояла Россия при царе и из которой её вывел Ленин) оказалась не демонстрацией преимуществ советского строя, а доказательством устойчивости и величия вечной России, огромный запас прочности которой был многократно усилен за эпоху Николая II.

Напоминание об этом факте, о том, что фундамент Победы заложил именно император Николай II, а не Сталин, вызывает страшную ярость у неокоммунистов. И это не удивительно, ведь оно обрушивает созданный Сталиным миф о России как Белом Конго, которое вывели к свету лишь ленинско-сталинские кровавые гекатомбы. Миф этот состоит в том, что историческую Россию - всегда били. Били татары, шведы, поляки, турки, немцы, французы. Если она когда-то случайно кого-то побеждала, то происходило это из последних сил и вопреки всему. И только революция стала точкой поворота, точкой разрыва с русской историей, и наградой за этот разрыв и была Победа.

Россия историческая, в рамках этой логики, в Великой Войне не могла победить и не победила. Победа досталась анти-России как награда за отвержение исторической России и стала санкцией этого отвержения.

Не трудно заметить, что этот миф не имеет ничего общего с тем, как на самом деле велась Великая Отечественная Война. Уже идеологическая подготовка к ней велась через возрождение исторического героизма русских. Предстоящая война рассматривалась как продолжение тысячелетней борьбы Руси и германцев. В течение буквально нескольких дней после начала войны агитпроп был полностью переориентирован на этот историзм, ярчайшим проявлением которого была речь Сталина на параде 7 ноября 1941, где он призывал на помощь русских героев прошлого. По отношению к Первой Мировой все было сложнее, так как при ее полноценной героизации встал бы вопрос о нацпредательстве большевиков, но в ограниченном формате, в поэзии Симонова, Твардовского, Михалкова это тоже происходило.

Однако после войны в структуре агитпропа тема Победы как манифестации русской истории стала уступать место теме Победы как награды за революцию и коммунизм. В 1960-70-е годы выпускались учебники исторического материализма в которых помещались рассуждения, что если бы на месте Николая II был бы сильный правитель как Петр I и царский режим подавил бы революцию и устоял бы, отсталая Россия проиграла бы в 1941 году Германии. Они это всё излагали на полном серьезе.

Нынешним неокоммунистам для оправдания революции тезис "Победа - награда за революцию, приз за разрыв с исторической Россией" критически необходим. Они вложились в пропаганду этого тезиса очень серьезно на всех уровнях от сетевого агитпропа до квазинаучной поп-истории. Коммунисты приложили колоссальные усилия для того, чтобы вопреки очевидности нарисовать позитивный разрыв там, где был континуитет или негативный разрыв. Игнорировали индустрию Российской Империи, её вооружения, опыт царской армии, её кадры, все то наследие, которое через такой короткий срок и могло только обеспечить стране стратегическую устойчивость во втором туре страшной войны - а с этой устойчивостью и победу.

Сталин, Жданов, Щербаков отлично понимали, что единственный способ добиться победы - это выводить её из толщи русской истории. Прижало бы сильнее, и царя лично добрым словом бы вспомнили. Но нынешние неокоммунисты одинаково далеки и от подлинного русского патриотизма и от того военного сталинского, это в чистом виде бесы революции и ленинизма и цель их - новый разлом русской истории, новая революция. А потому тезисы и идеи, которые подрывают их послание: сделай революцию, сделай перелом, и получишь победу, для них максимально убийственны.

Возвращение победителей

Рассказывать, что «царь проиграл войну», а товарищ Сталин её «выиграл» попросту бесстыдство — даже при крупных потерях на фронте, Первая мировая война велась Россией гораздо экономней в смысле сбережения народа и не на своей территории (для сравнения — вся северная Франция была перепахана немецкими снарядами и даже когда война закончилась поражением Германии, немецкие солдаты стояли на французской территории, а французские на немецкой — нет). И именно большевики заложили своей политикой корни ужасной по демографическим последствиям для России Второй мировой войны, в то время как царская Россия намерена была кончить Первую прочным и гармоничным миром, который не оставлял бы Германии ни поводов, ни возможностей для реванша.

«Если бы Россия в 1918 году осталась организованным государством, все дунайские страны были бы ныне лишь русскими губерниями, — сказал в 1934 году канцлер Венгрии граф Бетлен. — Не только Прага, но и Будапешт, Бухарест, Белград и София выполняли бы волю русских властителей. В Константинополе на Босфоре и в Катарро на Адриатике развевались бы русские военные флаги...» (Керсновский 1999: 760).

Не Россия проиграла — Россия как раз побеждала с хорошим счётом. Россию проиграли. Немцам нужна была на её месте разруха. Англичанам, французам и американцам — сразу после подписания Компьенского перемирия 11 ноября 1918 года стало на Россию наплевать. Уже весной-летом 1919 «союзнички» по сути драпнули из России, оставив белых разбираться с большевиками один на один, не оставив им даже военного снаряжения.

Вполне закономерно, что большевики в итоге восторжествовали, а одержав победу… первым делом вернулись к прогерманской ориентации. Из Рапалльского договора Советской России и Германии, из их военно-технического сотрудничества в 1920-е годы выросли корни Второй мировой войны, в которой именно Россия заплатила самую страшную и кровавую цену, которой можно было бы избежать, не затей мы революцию во время Первой.

Для Запада Первая мировая закончилась 100 лет назад. 11 ноября 1918 года в Компьенском лесу. Для России, исключенной тогда из мирного процесса, вверженной в кровавую смуту, эта война не окончена и по сей день. И не известно — закончится ли она когда-нибудь. Важнее то, что она перестает быть, наконец, забытой войной. Мы вспоминаем её героев, ставим им памятники, разыскиваем документы о своих прадедах и прапрадедах. Они, как и положено героям прошлого, предстают перед нами в романтическом ореоле — и в монументах, и в фильмах.

Они предстают перед нами как победители — ведь, в конечном счете, Россия довоевала своё во Вторую мировую. И победу одержала именно та Россия — царские линкоры защищали Ленинград, царские береговые батареи — Севастополь, по царскому Транссибу прибыли под Москву уральские дивизии, по Мурманской дороге, защищаемой девочками из «А зори здесь тихие», шли поставки ленд-лиза, царские унтера и прапорщики стали маршалами, хоть и спрятали своих «георгиев». Память о трагическом исходе смуты во время Первой войны не дала надломиться народной воле даже в самые страшные моменты Второй: «В воспоминаниях народа о Первой мировой войне, дезертирство с которой обернулось страшным возмездием, продолжавшимся целых 25 лет, побеждала мысль о том, что эту войну надо лояльно довоевать до конца», — писал философ Иван Ильин в дни Сталинградской битвы.

И здесь, пожалуй, мы можем найти своего рода провиденциальный смысл трагедии 1917–1918 годов, выявившейся только на большой, столетней дистанции. Победы делятся на истинные победы и победы Пирровы. Пирровы победы надламывают боевой дух армии. Истинные — это те, которые его укрепляют.

Антанта одержала в той войне Пиррову победу без России. Первая мировая душевно сломала победителей не меньше, чем побежденных. Вся послевоенная литература, характерными представителями которой являлись Эрих Мария Ремарк со стороны побежденных, и Анри Барбюс, Ричард Олдингтон и Эрнст Хемингуэй со стороны победителей, была рассказом о боли и ужасе. Поколение, проведшее в окопах 1914–1918 годы, потеряло себя и пережило страшный надлом — те же победители-французы вторую войну уже не вытянули. И сегодняшняя память о солдатах Первой мировой во всей Европе — это память о жертвах, совершенно лишенная привкуса победы.

И только для России память о Первой мировой, как о последней великой войне Империи, восстанавливаемая спустя столетие, окрашена в героические и романтические тона. Мы видим в наших предках героев, а не жертв. Сегодня, спустя столетие, Первая мировая — неисчерпаемый источник для нашего боевого духа в сегодняшнем неспокойном и опасном мире. Главным поэтом той войны для нас навсегда останется кавалер двух «георгиев» Николай Гумилев: «Словно молоты громовые / Или волны гневных морей, / Золотое сердце России / Мерно бьется в груди моей. / И так сладко рядить Победу, / Словно девушку, в жемчуга, / Проходя по дымному следу / Отступающего врага».