Одесса, Одесса, колыбель романтиков и мошеников.

М

                                                                ОДЕССА-МАМА.

                                                                         Новелла.

    В той стране, которая исчезла так же, как исчезли многие империи, оставив ворох проблем, пережитков прошлого настоящего и будущее и огромную массу людей, одночасно потерявших Родину, черноморский город Одесса считался обыкновенным провинциальным полисом со следами былой славой и жителями, упорно цепляющимися за призраков прошлого. Однако воспетая русскими и советскими писателями, а также полублатными стихотворцами советская Одесса заметно выделялась из ряда других городов некой воровской романтикой с налетом призрачной свободы. Основатель Одессы, адмирал Иосиф де Рибас, покоится ныне на католическом кладбище в Ленинграде

 Надо же такому случиться, что именно туда направили ленинградских студентов на практику. В 1978 году никто в СССР не задавался вопросом,  чей это город, не стал исключением и Леха, который, выйдя из пассажирского вагона,  с удивлением обнаружил, что на перроне и в помещениях вокзала все  надписи продублированы на украинском языке. «Хорошо в Одессе летом, ходят фрайеры в штиблетах, на бульварах в мини-юбках вьются девочки-голубки»,- промурлыкал себе под нос Леха, подхватывая половчее, сумку с вещичками и, давая дорогу бесцеремонным таксистам, толпой метнувшихся к прибывшему составу. В Ленинграде такого не наблюдалось. Леха  в составе немногочисленной группы студентов-старшекурсников ЛТИ прибыл в Одессу-маму, надо полагать, что подобная группа одесситов в настоящее время приехала на берега Невы. До временного места проживания, общежития Политехнического института добирались на скрипучем троллейбусе, натужено воющем на подъемах, изобилующих на маршруте.

   - Следуща зупинка парк имини Шевченко, - объявил водитель и направил  троллейбус к остановке.

   - Надо же, какая тут жарища, прямо пекло! – воскликнул Олег, однокурсник Лехи, когда они оказались на тротуаре. – Загорим, брат, как негры.

  - Это точно! – согласился Леха, помогая выбраться из переполненного троллейбуса девчатам. – Я вообще впервые на Черном море, а ты?

  - Я бывал, меня  родители привозили, - ответил Олег, ища глазами нужный номер дома.

 В общежитии их ждал сюрприз. Прибывающих практикантов селили только при наличии справки о прохождении дезинфекции тела. Остроносая вахтерша, удивительно похожая  хуторскую бабу из кинофильма «Ночь под рождество», тыкала пальцем в приказ администрации и называла адрес бани, в которой спецы из эпидемиологической станции бесплатно проводили помывку дезраствором гостей города.

  - Вам треба помитыся а тильки потим заселятися, объясняла вахтерша недоуменным гостям города-героя.- В Криму холеру таки выявили, так наши влади дуже перелякалися, чтоби у мисто тая холера не попала.

  Следуя схемке движения, набросанной карандашом на клочке бумаги студенты добрались до помывочного пункта и присоединились к толпе курортников и командировочных, ожидающих своей очереди в избавлении от холерных возбудителей. Похоже девиз практикантов: «Ни дня без приключений!»  начал сбываться. Смыв с себя душевой струей вонючий раствор, Леха оделся и пошел получать справку о благонадежности. По соседству с баней обнаружился небольшой продуктовый магазин с зеленой вывеской «Продовольчий магазин» возле дверей которого кучковались мужики.

 - Мужики! – спросил Олег. – Вино продают?

 - Ага, только что «шмурдяк» подвезли по рубль десять, сейчас продавати почнут.

 - Что за «шмурдяк»?

 -Та, портвейн вже з винограду.

 - Местный.

 - А то ж.

  Ребята примкнули к длинной очереди из потных мужиков и шумных баб, которые то и дело отстаивали свои права возгласами типа: «Шо такое? Вас тут не стояло! Не давайте  одним рукам больше трех!». На что нетерпеливые любители дешевого вина , пытающиеся ввинтиться в плотное тело очереди добродушно парировали: «Ша, тетя, не делай волны! Тут не сберкасса». Отстояв очередь, ребята не стали ограничиваться одной бутылкой, а реализовали свое право и купили шесть поллитровок с косо наклеенными этикетками. Сорвав с горлышка бутылки металлическую крышку-бескозырку ребята последовали примеру мужиков, которые расположились в тени раскидистого дерева на пустых деревянных ящиках, и поочередно глотнули. Вино оказалось терпким и сильно отдавало ароматом подгнивших фруктов.

 - Бр!- потряс головой Олег и торопливо бросил в рот несколько бурых ягод, сорвав их с ветки дерева. – Очень похоже на «Солнцедар», но пить приятнее.

 - Точно подмечено – шмурдяк! – шумно выдохнул после очередного прикладывания к горлышку Леха.

 Сложив оставшиеся бутылки в картонную коробку, подобранную на земле, приятели в хорошем расположении духа потопали к остановке автобуса. Устроившись на задней площадке, ребята всматривались в незнакомый город, который мало чем напоминал Ленинград, хотя постройки были преимущественно каменные, но обилие зелени придавало узким улицам сходство с бесконечными тенистыми аллеями. Преимущественно трехэтажные дома с многочисленными арками стояли разноцветной сплошной стеной от переулка до переулка, фасады зданий украшала затейливая лепка и украшенные барельефами балконы с фигурками ангелочков, по стенам до самой крыши ползли гирлянды вьюков и дикого винограда. Редкие прохожие неторопливо прохаживались по щербатым тротуарам, стараясь держаться теневой стороны. Со стороны Одесса во многом напоминала Питер, стоит засадить Литейный проспект деревьями, поместить между кварталами скверы и получиться Ришельевская или Дерибасовская улица.

   В общежитие друзья вернулись с заходом солнца, когда круглая тарелка остывающего дневного светила малиновым диском повисла на самом краю подкрадывающейся тьмы. Вахтерша, сверяясь со списком, вручила вновь прибывшим ключи от комнат и выдала из камеры хранения сумки с вещами, не забывая при этом давать наставления: « Ви будете житии на третьему поверси, просю поводиться пристойно