На что мы Променяли наше Будущее?

Ранняя торговля была связана с экологической адаптацией, транспортировкой продуктов питания и других необходимых товаров в те места, где их не хватало. В современной международной торговле это встречается очень редко. Вместо этого торговля сама по себе создаёт дефицит. Сегодня Швеция производит только половину потребляемой ею говядины. И это не потому, что в Швеции нет земли или ресурсов. 

Напротив, в стране миллион гектаров лугов превратился в лес, а многие пахотные земли простаивают или используются для выпаса лошадей, которых люди держат ради развлечения. Международная торговля может служить предохранительным клапаном для смягчения продовольственных кризисов, перемещая продукты питания из одной части мира в другую. Однако она значительно снизила самообеспеченность каждого региона и сделала всех нас зависимыми от глобальных цепочек поставок продуктов питания. 

Некоторые виды торговли действительно трудно понять или оправдать. Одни и те же страны экспортируют и импортируют более или менее идентичные продукты. Как отмечает экономист-эколог Герман Дейли: «Американцы импортируют датское сахарное печенье, а датчане импортируют американское сахарное печенье». Обмен рецептами, несомненно, был бы более эффективным».[1]

Было бы ошибкой полагать, что существует линейный процесс, который ведёт фермеров к более высокому уровню коммерциализации. Во времена краха рынков, стихийных бедствий, беспорядков или войн самодостаточность и нерыночный обмен неизбежно будут играть более важную роль. Римские пригородные районы с сельскохозяйственными угодьями и виллами, занимавшиеся интенсивным коммерческим производством, пошли по тому же пути, что и империя. 

После падения Рима эти районы пришли в упадок и в конце концов вернулись к экстенсивному скотоводству.[2] Пасторальная красота этой римской Кампаньи вдохновляла художников, которые стекались в Рим в XVIIIм и XIXм веках, когда он был самым живописным местом в Европе.[3]

Мы можем наблюдать те же закономерности и сегодня. На Ямайке, где выращивают бананы, цены на продукты питания резко выросли в середине 1970-х годов в результате первого скачка цен на нефть. Но цены на бананы не поспевали за ростом стоимости продуктов питания. Это привело к тому, что многие мелкие фермеры вернулись к натуральному хозяйству, выращивая продукты для себя или для местного рынка. 

Интересно, что это совпало с улучшением питания их детей.[4] Когда Советский Союз распался, сельское хозяйство во многих частях бывшей империи вернулось к самообеспечению. В советское время армянские производители снабжали Союз коньяком, виноградом и фруктами, но когда Союз распался и началась война с Азербайджаном, люди вырубили виноградники, чтобы выращивать пшеницу.[5] 

Коммерциализация в обратном направлении также наблюдалась в Аргентине во время экономического кризиса в 2001 году и в настоящее время в Греции, Испании и Португалии, обременённых долгами в евро, а также в Детройте, где на руинах автомобильной промышленности создаются городские фермы.

Коммерциализация сельского хозяйства и производства продуктов питания оказала глубокое влияние на то, как мы воспринимаем еду и что мы едим. Как отмечает историк Б. У. Хигман в книге «Как еда творила историю», «только в последнее время потребители в некоторых странах стали воспринимать еду как упакованный товар, который можно получить почти исключительно путём покупки, и стали считать потенциально опасным всё, что взято прямо из колодца».

Мы не можем рассматривать еду в первую очередь как товар, который можно продать, — так поступали лишь немногие общества. Если дела пойдут плохо, правительства, гражданское общество и группы людей вмешаются и будут регулировать, распределять и производить продукты вне рыночной системы. В рыночной системе также очень мало рычагов, которые направляют её на производство питательной пищи.

Продовольственный рынок совершенно не приспособлен для формирования оптимальной сельскохозяйственной системы, которая могла бы выполнять роль хранителя планеты. Эта роль становится всё более важной по мере того, как сельское хозяйство занимает всё большую часть поверхности планеты, а природные ресурсы подвергаются огромному давлению. 

Для выполнения этой важной задачи почти не существует рыночных механизмов, и их потенциал ограничен. Даже если бы они существовали, они никогда не достигли бы необходимого уровня, учитывая, что стоимость услуг сельскохозяйственных экосистем может быть такой же высокой, как и общая стоимость сельскохозяйственного производства. 

В настоящее время рынок по-прежнему толкает фермеров в другую сторону: к всё большей специализации и монокультурам, а не к бережному отношению к природным ресурсам. Уже сегодня масштабное государственное вмешательство направлено на компенсацию провалов рынка. Нам нужно смотреть в другие стороны, если мы хотим устойчиво управлять сельскохозяйственным ландшафтом.

«Сельское хозяйство и продовольственные системы, а также связанные с ними природа и ландшафты являются общим наследием и, следовательно, формой общей собственности», — считает профессор Джулс Претти[i] из Эссекского университета.

Отказ от рыночных императивов освобождает наш разум и позволяет задуматься о продуктах питания и сельскохозяйственном производстве. Это, конечно, имеет последствия для земли и других ресурсов, необходимых для сельского хозяйства и производства продуктов питания. 

Чем больше продуктов питания рассматривается как общественное благо, тем менее целесообразным становится предоставление рынком производственных факторов, необходимых для производства продуктов питания, таких как семена, земля, вода и т. д. 

Когда продукты питания становятся правом, а производство и распределение продуктов питания происходит в общине, а не на рынке, могут появиться новые способы решения проблемы несправедливого распределения продуктов питания.

Всеобщая декларация прав человека 1948 года уже определяет право на питание как право человека: «Каждый человек имеет право на такой жизненный уровень, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи, включая питание, одежду, жилище, медицинский уход и необходимое социальное обслуживание, и право на обеспечение в случае безработицы, болезни, инвалидности, вдовства, наступления старости или иного случая утраты средств к существованию по не зависящим от него обстоятельствам» (статья 25). 

С тех пор право на питание неоднократно подтверждалось, например, на Всемирном саммите по продовольственной безопасности в Риме в 2009 году. Там мировые лидеры согласились с «правом каждого человека на доступ к безопасной, достаточной и питательной пище».[ii] 

В новой конституции Кении, одобренной всенародным референдумом в 2010 году, закреплено право каждого человека «быть свободным от голода и иметь достаточное количество пищи приемлемого качества», а также обязанность государства уважать, защищать, продвигать и обеспечивать это право. Исследование, проведённое в 2011 году, выявило двадцать четыре страны, в которых право на питание было официально признано, многие из них находятся в Латинской Америке.

Конечно, одно дело — провозгласить право, и совсем другое — обеспечить его соблюдение. Права нуждаются в гаранте, обязанностях и обязательствах, а также в каком-то надзирателе. Суды всё чаще используют конституции или международные договоры в качестве основы для защиты права людей на питание.[iii] 

Специальный докладчик ООН по вопросу о праве на питание Оливье Де Шуттер в докладе Генеральной Ассамблее в августе 2013 года пишет: «Право на питание вышло на первый план, когда правительства осознали, что их усилия по борьбе с отсутствием продовольственной безопасности и голодом терпят неудачу, и осознали острую необходимость укрепления национальной правовой, институциональной и политической базы». [iv]

Бразилия добилась успеха в борьбе с голодом и в продвижении права на питание. Программа Fome Zero («Нулевой голод») была инициирована во время президентства Лулы. Её важнейшим компонентом является Bolsa Família, в рамках которой бедные семьи получают базовый доход при условии, что дети ходят в школу и проходят вакцинацию. 

Стоимость всей программы составляет всего 0,5% от ВВП Бразилии, но она охватывает 44 миллиона человек, что составляет более пятой части населения. В период с 1994 по 2006 год уровень недоедания в Бразилии снизился с 13% до менее чем 2%. Программа также включает в себя закупку местных продуктов питания, часто органических, для школ и другие меры поддержки мелких фермеров.[v]

Переосмысление понятия «еда» как права, фермерства как системы управления планетой и продовольственной системы как общего достояния требует создания новых институтов, соответствующих этим целям. Хосе Луис Виверо Пол, исследователь в области управления продовольственными ресурсами, описывает их как «третью силу управления и распоряжения ресурсами со стороны людей в дополнение к рынку и государству».[vi] Это потребует проведения экспериментов на личном, местном, национальном и международном уровнях. 

Это не исключает использование рынков как одного из нескольких механизмов распределения продуктов питания, но отвергает гегемонию рынка в сфере наших продовольственных запасов и мнение о том, что рыночные силы — лучший способ распределения ресурсов для производства продуктов питания, таких как земля, вода, знания и семена.

Приведённые выше тексты являются выдержками из «Глобального расстройства пищевого поведения»

[1] Дейли, Х. 1993 «Опасности свободной торговли» Scientific American Magazine, ноябрь 1993.

[2] Морли, Н. 1996 «Метрополия и внутренние районы». Издательство Кембриджского университета.

[3] Википедия, 2014 «Римская кампания» http://en.wikipedia.org/wiki/Roman_Campagna.

[4] Пелто, Дж. Х. и П. Дж. Пелто, 1983. «Диета и делокализация: изменения в рационе питания с 1750 года». Журнал междисциплинарной истории, том 14, № 2, стр. 507–528.

[5] Рундгрен, Г. 2011 Органическое сельское хозяйство — шаг к «зеленой» экономике в Восточной Европе. Регион Кавказа и Центральной Азии. Программа ООН по окружающей среде.

[i] Претти, Дж. 2002 «Агрокультура: восстановление связи между людьми, землей и природой» Earthscan.

[ii] Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций, 2013 «Право на питание», промежуточный доклад Специального докладчика по вопросу о праве на питание, 7 августа 2013 г., A/68/288

[iii] Там же.

[iv] Там же.

[v] Санчес-Монтеро, М. и Н. С. Убах, 2010 «Недоедание, что работает, а что нет?» Международная сеть ACF.

[vi] Виверо Пол, Дж. Л. 2013 «Еда как общее достояние: переосмысление системы питания» 23 апреля 2013 г. Центр философии права, Католический университет Лувена.

https://www.resilience.org/stories/2018-01-22/trading-away-our-future/