Быть или не быть королю… Мы серьёзно задаёмся этим вопросом?

14 июня администрация Трампа запланировала военный парад в Вашингтоне в честь 250-летия основания армии Соединённых Штатов (который также приходится на день рождения президента). Многие жители США одновременно будут участвовать в протестах за демократию, которые называются «День без королей».

Это происходит всего за несколько недель до 4 июля, когда Соединённые Штаты празднуют своё основание в результате восстания против британской монархии почти 250 лет назад. Хотя «День без королей» не является национальным праздником, его идеи так же американски, как и революция, с которой он начался.

Но на этот раз будущий король — не заморский монарх, а ползучий авторитарист, который десятилетиями готовился к власти.

В подкасте «Одиссея человеческой природы» я исследую долгую историю глобальной борьбы между монархией и революцией, авторитаризмом и демократией, иерархией и равенством — от взятия Бастилии до подъёма фашизма, от коммунистических революций до неолиберального краха. Это аудиосериал из трёх частей под названием «Король мёртв, и что теперь?»

Первую часть мы выпустили в прошлом месяце. Вы можете прослушать или прочитать расшифровку здесь.

Цель сериала — исследовать некоторые события, идеологии и политические баталии, которые привели нас к нынешнему историческому моменту. И в конечном счёте лучше понять настоящее, избежать ошибок прошлого, найти точки соприкосновения и проложить новый путь вперёд.

Сейчас самое время задуматься об этой истории — не как о чём-то, что осталось в прошлом, а как о том, что происходит сегодня.

Всё началось во время Французской революции.

250 лет назад большей частью Европы правили короли. Монархии были нормой — и оставались таковой со времён падения Римской империи.

Средневековые европейцы знали, что в древней Римской республике избирались члены сената, а в некоторых частях Древней Греции существовало нечто под названием демократия, но для большинства это была просто древняя история.

В XVI и XVII веках европейцы вступили в контакт с коренными американскими народами, такими как Хауденосауни (или Конфедерация ирокезов), чьи избранные представители принимали решения коллективно и были свободны от власти абсолютных правителей. Большинству европейцев это казалось очень странным. Но Европа менялась. И в течение нескольких столетий европейское мышление постепенно начало меняться.

В 1762 году французский философ Жан-Жак Руссо пришёл к выводу, что свобода естественна, а монархия — нет. «Человек рождается свободным, — писал он, — но повсюду он в оковах».

Пару лет спустя Дени Дидро выразился чуть более прямолинейно: «Человек никогда не будет свободен, пока последний король не будет задушен внутренностями последнего священника».

Затем наступил 1789 год. Вдохновлённые этими новыми идеями, примером мятежных бывших британских колоний, недавно названных Соединёнными Штатами, и повсеместными страданиями, многие во Франции решили, что с них хватит. Толпа штурмовала Бастилию, крестьяне сжигали свои официальные феодальные контракты, а тысячи парижанок прошли маршем к Версальскому дворцу.

Чтобы предотвратить дальнейший хаос, было созвано Национальное собрание. Духовенство, знать и состоятельные простолюдины обсуждали, что следует делать. Возникли два лагеря: те, кто был за короля, и те, кто был за революцию. Первая группа сидела в правом крыле зала заседаний, а вторая — в левом. Отсюда и пошли термины «правое крыло» и «левое крыло».

По сути, это было столкновение между иерархией и эгалитарностью, между авторитаризмом и демократией.

Эти дебаты, вызванные Французской революцией, вскоре распространились по всей Европе и подконтрольным ей колониям.

Но даже идеологии, выступавшие за эгалитаризм, с трудом воплощали его в жизнь.

Например, после русской революции 1917 года якобы левая большевистская партия провозгласила Россию коммунистическим государством. Но, несмотря на заявленную приверженность экономическому и социальному равенству, новый Советский Союз был далёк от этого идеала. Политическая элита жила в роскоши, в то время как массы едва сводили концы с концами. Сталин криминализировал гомосексуальность, проводил массовые депортации этнических меньшинств и продвигал традиционные гендерные роли.

Аборты были запрещены, а женщины практически не допускались к власти.

Вскоре зарождающийся Советский Союз стал очень похож на консервативную диктатуру, от которой пыталась избавиться революция.

Забавно, как общество крестьян и царей в конечном итоге создаёт другую версию крестьян и царей. Каждый подросток думает, что он собирается изменить мир, пока не превращается в своих родителей.

Первая мировая война нанесла серьёзный удар по монархизму. 500-летняя Османская империя распалась. Австро-Венгерская империя рухнула. А кайзер Германии Вильгельм отрёкся от престола, положив конец недолговечной Германской империи.

Хотя монархизм переживал упадок, представители правых сил по всему миру по-прежнему считали, что авторитаризм сверху вниз необходим для эффективного и упорядоченного общества.

Я думаю о фашизме как о монархии 2.0: та же диктаторская власть, только без долгой родословной, которая бы её поддерживала. Помните: Гитлер называл нацистскую Германию «Тысячелетним рейхом». Таков был его план. Конечно, сейчас это ново, но подождите тысячу лет, и появится Адольф 16-й. Тогда разница между монархией и фашизмом начнёт стираться.

Но даже несмотря на то, что монархия и фашизм потерпели поражение в двух мировых войнах, привлекательность авторитарного правления сохранялась.

В то время как Советский Союз заявлял о своей приверженности эгалитаризму, но не смог выполнить это обещание, Соединённые Штаты столкнулись с аналогичными противоречиями в своей приверженности демократии. Даже когда президенты США действовали авторитарно, они всё равно на словах поддерживали идеалы свободы и демократического управления. 

Когда администрация Джорджа Буша-младшего приняла «Патриотический акт», открыла лагерь для задержанных в Гуантанамо и расширила полномочия исполнительной власти, она оправдывала эти шаги необходимостью защищать свободу и так называемый свободный мир.

Всё более известный блогер Кертис Ярвин призвал к созданию американской монархии. Такер Карлсон во время предвыборной речи 2024 года в поддержку действующего президента сравнил лидера-диктатора, который нам нужен, с суровым отцом, готовым хорошенько отшлёпать своих непослушных детей.

Спустя более чем два столетия после Американской и Французской революций короли вернулись — или, по крайней мере, пытаются вернуться. Кажется, мы завершаем какой-то странный цикл. Но нам не обязательно в нём застревать. Мы можем извлечь уроки из того, что здесь произошло. Можно ли создать более равноправное и свободное общество, которое будет лучше для всех?

По мере того как великая неразбериха продолжает нарастать, а поликризис разрушает все аспекты социальной, экономической и политической жизни, я полагаю, что соблазн для сильных мира сего, у которых есть простые ответы, будет только расти.

Сторонники считают, что у этих лидеров есть преимущество — они находятся в уникальном положении, позволяющем принимать быстрые и эффективные решения. Но на самом деле автократы окружают себя приспешниками. Их кругозор сужается, и управление начинает напоминать не более чем стремление к власти.

Нам часто говорят, что, хотя демократия, возможно, и является более справедливой системой, она также является и менее эффективной.

Но является ли демократия изначально несовершенной? Или неолиберальные демократии просто были развращены деньгами, корпоративным влиянием и системным упадком?

Хорошо функционирующая демократия, которая открывает широкие перспективы, разрешает политические конфликты мирным путём, является более гибкой и динамичной, может оказаться более эффективной, чем когда-либо был авторитаризм. Особенно сейчас, когда мы сталкиваемся с беспрецедентными вызовами в истории человечества.

Хотя термин «демократия» происходит от греческого слова, это явление существует далеко за пределами Греции. Многие коренные народы долгое время управлялись с помощью представительных советов или прямых собраний. Существует бесчисленное множество способов осуществления демократии, и многие из них нам ещё предстоит изучить.

О том, что будет дальше, нам придётся рассказать самим. Куда мы отправимся дальше?

Чтобы глубже погрузиться в эту историю и понять, что она значит для нашего будущего, я надеюсь, что вы присоединитесь к нам в «Король мёртв, и что теперь?», серии из трёх аудиороликов от «Одиссеи человеческой природы».