Снова 1970-е?

Для Соединённых Штатов и большей части остального мира 1970-е годы были временем высоких цен на нефть, растущей инфляции, обвалов на фондовом рынке, политических потрясений и геополитической напряжённости. Добавьте к этому списку пандемию и изменение климата, и это будет справедливым описанием мира сегодня, полвека спустя.

Психоаналитик Теодор Райк однажды написал: «Говорят, что история повторяется. Возможно, это не совсем верно; она просто рифмуется». Так насколько же рифмуются 1970-е и 2020-е годы?

Краткий вывод: некоторые сходства, большие различия

Многие комментаторы основывали свои «анализы 1970-х годов» в первую очередь на том, что тогда называли «стагфляцией» — инфляцией в условиях стагнации экономики. После Второй мировой войны темпы экономического роста в США достигли беспрецедентных высот. Но затем, в 1970-х годах, рост замедлился. Отчасти это произошло из-за того, что производство энергии также замедлилось (в конце концов, энергия — это основа всей экономической деятельности). 

Добыча нефти в США начала постепенно снижаться, и экономические последствия этого значительно усилились из-за арабского эмбарго 1972 года и иранской революции 1979 года, которые привели к резкому росту цен на нефть. Инфляция усилилась. В среднем темпы экономического роста в течение десятилетий после 1980 года были вдвое ниже, чем за два десятилетия до этого, а процентные ставки достигли почти 17% в 1981 году.

Но сейчас многое изменилось. Сегодняшний глобальный энергетический кризис на самом деле намного хуже и затрагивает не только нефть, но и газ, и электричество. Как и в 1970-х, высокие цены на топливо обусловлены как истощением ресурсов (тогда — снижением добычи нефти в США; сегодня — снижением мировой добычи традиционной нефти), так и геополитическими событиями (тогда — событиями на Ближнем Востоке; сейчас — СВО). 

Энергетический кризис 1970-х годов в конечном итоге был преодолён за счёт увеличения добычи нефти в таких местах, как Северное море, Аляска, Мексика и Китай. Сегодня перспективы увеличения мировой добычи нефти невелики (особенно в пермской формации в Техасе), и большинство надежд на будущие поставки энергии связаны с возобновляемыми источниками, такими как солнечная и ветровая энергия. 

Но эти источники потребуют огромных инвестиций и электрификации огромных участков нашей промышленной системы, и в конечном итоге они могут быть ограничены потребностями в материалах для панелей, турбин и аккумуляторов.

Инфляция снова набирает обороты, но Федеральная резервная система, возможно, не сможет использовать высокие процентные ставки для борьбы с ней, как это было в 1970-х и начале 1980-х годов. Как объясняет экономист в области энергетики Кэри Кинг, повышение процентных ставок сдерживало экономический рост. 

Поэтому после 1980-х годов ФРС постепенно снизила процентные ставки, и экономика начала вяло восстанавливаться. Но снижение процентных ставок привело к тому, что домохозяйства, правительства и предприятия взяли на себя больше долгов, и увеличение долга отчасти компенсировало замедление экономического роста (поскольку большая часть расходов теперь финансировалась за счёт долга, а не прибыли или заработной платы). 

Кинг отмечает: «Соотношение общего долга и кредитов к ВВП в США выросло с почти 160% в 1970-х годах до более чем 370% в 2009 году на пике Великой рецессии». После спада в 2009 году этот показатель с тех пор остаётся выше 350 процентов, а в начале пандемии COVID-19 ненадолго превысил 400 процентов». 

В результате сегодня мы имеем ситуацию, в которой огромный долг — государственный, корпоративный и потребительский — делает повышение процентных ставок чрезвычайно опасным, поскольку это увеличивает процентные выплаты по старым долгам, которые продлеваются по более высоким процентным ставкам, что повышает риск дефолтов по долгам, которые могут обрушить экономику, как костяшки домино.

Таким образом, наша нынешняя ситуация имеет некоторые общие черты с 1970-ми годами, но далека от их точного повторения.

Циклы и нециклы

Повторяющиеся во времени паттерны, или циклы, существуют повсюду в природе и обществе. Поиск циклов в истории человечества может быть интеллектуально увлекательным и познавательным, но он также может быть опасным, если мы «видим» паттерны, которых на самом деле нет, или пытаемся делать на их основе смелые прогнозы.

 Циклы могут происходить практически синхронно, как сезонные миграции птиц или бабочек. Но основные или фоновые условия могут меняться, нарушая или полностью останавливая устоявшиеся циклические процессы (например, когда миграция птиц прерывается из-за потери среды обитания). Точно так же человеческие общества существуют в рамках климатических режимов и относительного изобилия ресурсов, и, когда эти режимы меняются, социальные ритмы могут нарушаться. 

Например, древняя египетская цивилизация, успех которой в сельском хозяйстве зависел от ежегодно возобновляемого плодородия дельты Нила, пережила множество циклов подъёма и спада. Однако древние греки, которые зависели от более хрупкой экосистемы и истощали как леса, так и верхний слой почвы, пережили меньше витков спирали, прежде чем столкнулись с долгосрочным сокращением численности населения.

Если при сравнении исторических периодов важно обращать внимание на изменения в основных факторах окружающей среды, то давайте вернёмся к сравнению 1970-х и 2020-х годов и рассмотрим некоторые цифры. 

В 1970 году численность населения Земли составляла около 3,7 миллиарда человек; сегодня она более чем в два раза больше, и, по оценкам ООН, в этом месяце она достигнет 8 миллиардов. 

В 1970 году мировое потребление материалов составляло менее 30 миллиардов тонн в год; сегодня этот показатель более чем в три раза выше и составляет примерно 100 миллиардов тонн. В то же время рост населения и добыча ресурсов оказывают серьёзное воздействие на природу. 

С 1970-х годов численность диких насекомых, птиц, млекопитающих, земноводных и рептилий сократилась в среднем на 60–70 процентов. Недавнее исследование выявило «значительное снижение средней биомассы рыбных ресурсов во всех наблюдаемых регионах, во всех океанах и климатических зонах». 

С 1970-х годов треть верхнего слоя почвы на Земле была утрачена. Короче говоря, с биофизической и экологической точек зрения мы сейчас живём в другом мире: всего за 50 лет мы перешли от относительного изобилия к относительному истощению и дефициту. 

Нет причин считать этот переход результатом повторяющегося циклического процесса; скорее, имеет смысл рассматривать его как следствие единовременного роста численности населения, инноваций и потребления, вызванного быстрым притоком энергии из ископаемого топлива. Это можно представить как единый, самоограничивающийся цикл — как лесной пожар, поглощающий всё доступное топливо.

Возможно, самое большое отличие сегодняшнего дня — это изменение климата. В 1970 году содержание углекислого газа в атмосфере планеты составляло 326 частей на миллион (по сравнению с доиндустриальным уровнем в 280 частей на миллион); сегодня этот показатель превышает 421 часть на миллион. 

Глобальная температура в среднем уже повысилась более чем на один градус по Цельсию и продолжает стремительно расти. Хотя в климате Земли есть циклы (за последние три миллиона лет было несколько ледниковых периодов продолжительностью примерно 100 000 лет, перемежавшихся 10 000-летними межледниковыми периодами), то, что происходит сейчас из-за сжигания ископаемого топлива, не имеет аналогов.

Еще больше сравнений

Давайте вернемся к геологическим временным рамкам и еще раз рассмотрим 2020-е годы по сравнению с полувековой давностью, на этот раз с точки зрения социальных и экономических факторов.

С технологической точки зрения 1970-е и 2020-е годы могут показаться далекими друг от друга, однако иногда мы склонны преувеличивать эти различия. 

Мы часто фокусируемся на компьютеризации, в которой произошли огромные успехи. Но другие отрасли промышленности в основном такие же, включая транспорт (суда, самолеты, легковые и грузовые автомобили работают на нефтепродуктах), сельское хозяйство (которое использует дизельное топливо и удобрения на основе природного газа), а также методы и материалы для строительства зданий. 

Компьютеры повысили эффективность транспорта, сельского хозяйства и строительства, но эти отрасли по-прежнему зависят от постоянных поставок энергии (в основном из ископаемого топлива) и материалов, включая минералы, металлы и древесину. На эти отрасли приходится большая часть мирового потребления энергии и они предоставляют большинство жизненно важных услуг. 

Интернет и социальные сети могут поглощать наше внимание, но они не дают нам ни пропитания, ни жилья (если не считать онлайн-покупок).

Однако в нашей тяжелой промышленности произошли существенные изменения: теперь все они зависят от глобальных цепочек поставок, что позволяет сократить местные запасы деталей и узлов (при поставках “точно в срок”). 

Только один пример: более 80% всех солнечных панелей в настоящее время производятся в Китае, и в последние пару лет дефицит на местах стал более распространенным явлением. Как мы недавно узнали, глобальные цепочки поставок могут быть хрупкими. Мы отказались от отказоустойчивости в погоне за большей экономической эффективностью.

Экономика США выросла в размерах (1 трлн долларов в 1970 году, 22 трлн долларов сегодня); однако, как отмечалось выше, темпы роста замедлились. В этом отношении последние несколько десятилетий можно разделить на три периода. С 1945 по 1970 год наблюдался быстрый рост энергетики и ВВП. 

С 1980 по 2008 год рост энергетики и ВВП замедлился, но долг рос быстрее, чем ранее. Затем, в период после 2008 года, энергетика в США росла быстрее, чем когда-либо (в результате гидроразрыва пласта), а прибыли корпораций резко возросли, но мировая энергетика росла медленно, как и общий долг и ВВП США.

Экономическая теория и политика также претерпели трехэтапный сдвиг. После Великой депрессии, которую экономисты определили как проблему перепроизводства и недостаточного потребления, ведущую к неполной занятости, кейнсианская теория возобладала. Она рекомендовала ввести высокие налоги для богатых и увеличить государственные расходы, чтобы стимулировать потребление. 

Результаты (новый тип экономики под названием “потребительская”, поддерживаемый быстрым ростом ВВП), казалось, подтверждали теорию, хотя экономисты не смогли учесть роль роста энергетики в общем экономическом росте. 

Но замедление роста ВВП после энергетического кризиса 70-х годов привело к повсеместному сомнению в отношении кейнсианства и стимулировало переход к неолиберализму, который предлагал приватизацию плюс снижение налогов для бизнеса и богатых. Но затем разразился глобальный финансовый кризис 2008 года, после которого резко возросшее экономическое неравенство заставило усомниться в неолиберализме.

На протяжении последних 50 лет, и особенно в последние 20, доходы американцев резко различались, при этом у людей с низким и средним уровнем дохода наблюдалась стагнация или даже падение заработной платы, если измерять ее с точки зрения покупательной способности и особенно как долю в общем национальном доходе. 

Однако доходы людей с высокими доходами выросли по обоим показателям. В результате в США сейчас неравенство больше, чем было за последние десятилетия, и оно является одним из самых неравных среди всех промышленно развитых стран. 

Сегодня некоторые экономисты призывают вернуться к кейнсианской политике стимулирования экономики, хотя неясно, многого ли она добьется в условиях ограниченного потребления энергии. Напротив, экономисты-экологи теперь призывают к целенаправленному “снижению темпов роста” и высоким налогам на корпорации и накопленное богатство как способам снижения как климатической опасности, так и экономического неравенства.

На протяжении полувека экономические и политические события были тесно переплетены. Стагфляция в 70-х привела к избранию Рональда Рейгана, который пообещал “утро в Америке”, устроив неолиберальный банкет, посвященный дерегулированию, глобализации и раздаче милостыни богатым (демократы вскоре также поддержали неолиберальную политику). 

Глубинные проблемы, такие как разрушение окружающей среды и растущее экономическое неравенство, в основном игнорировались, поскольку они в целом усугублялись. Сегодня, как и в конце 1970-х, у власти находятся демократы, но сегодняшняя политика более пристрастна и вызывает разногласия, что затрудняет решение любых проблем, независимо от того, кто стоит у власти.

Социальная активность вспыхнула в 1970-х годах, подпитываемая проблемами чернокожих, коренных американцев, гомосексуалистов, антивоенными выступлениями, проблемами женщин и борьбы с бедностью. 

Но достигнутые тогда успехи сводятся на нет активизмом правых, выступающих против иммигрантов, абортов и оружия. Сегодня страна глубоко поляризована, и разногласия постоянно усиливаются с помощью приложений для социальных сетей и ангажированных новостных источников.

Экологические проблемы 1970-х годов были привели к компьютерному моделированию Массачусетского технологического института «Пределы роста», которые показали, что в начале и середине 2000-х годов продолжающийся экономический рост столкнётся с нехваткой ресурсов и загрязнением окружающей среды, что приведёт к десятилетиям снижения численности населения, промышленного производства и сельскохозяйственной продукции. 

Хотя большинство экономистов и политиков проигнорировали это исследование, сегодня мир, возможно, близок к переломному моменту, который оно смоделировало. Пятьдесят лет назад экологический активизм был сосредоточен на таких проблемах, как загрязнение воздуха и воды, разрушение среды обитания, перенаселение и истощение ресурсов. 

Сегодня, когда экстремальные погодные условия, засуха, перебои с водой, неурожаи и лесные пожары угрожают огромным территориям в США и во всём мире, изменение климата находится в центре внимания большинства экологических организаций и СМИ, в то время как другие серьёзные и усугубляющиеся проблемы в значительной степени отодвигаются на второй план.

В 1970-х годах также начались широкомасштабные поиски альтернатив ископаемому топливу. В то время наиболее вероятным кандидатом на эту роль казалась атомная энергетика, но затем произошла авария на АЭС «Три-Майл-Айленд», за которой последовали Чернобыль и Фукусима. Сегодня атомная энергетика отходит на второй план во всём мире, и большинство надежд возлагают на солнечную и ветровую энергетику как на жизнеспособные альтернативы. Однако даже после нескольких лет быстрого роста эти источники по-прежнему обеспечивают лишь немногим более 3 процентов мировой энергетики.

Пятьдесят лет назад геополитика вращалась вокруг холодной войны между США и Советским Союзом. Война во Вьетнаме была одним из нескольких опосредованных конфликтов в эпоху после Второй мировой войны; тем не менее две сверхдержавы, обладающие ядерным оружием, избегали прямой конфронтации. Сегодня между США и Россией разразилась новая холодная война из-за Украины. Военные аналитики предупреждают о возможности ядерной эскалации.

Конечно, за последние полвека многое стало лучше. Технологии усовершенствовались и теперь предоставляют нам больше услуг. Многие промышленные процессы стали более эффективными. Мы смогли производить гораздо больше продуктов питания, чтобы прокормить растущее население. 

Мы пользуемся многими достижениями медицины, которые привели к увеличению средней продолжительности жизни. Число людей, живущих в абсолютной бедности (определяемой как доход менее 1,50 доллара в день), сократилось. 

Это реальные и важные преимущества. Однако в той мере, в какой эти преимущества были достигнуты за счёт тенденций (рост энергопотребления и рост потребления в целом), которые не могут сохраняться в ближайшие десятилетия, и за счёт средств (использование ископаемого топлива), которые создают риски (такие как изменение климата), угрожающие свести на нет достигнутые преимущества, то в целом мы, возможно, находимся в худшем положении, чем 50 лет назад.

Чему мы можем научиться из рифм?

Некоторые сходства и различия между 1970-ми и 2020-ми годами можно объяснить с точки зрения повторяющихся циклов. Теории циклов, которые могут многому нас научить в этом отношении, — это теория долгового цикла и теория векового цикла. 

Если мир или США находятся на пике долгового цикла, то велика вероятность того, что волна дефолтов вскоре положит начало новой, более экономной экономической эпохе. Если Америка вступает в циклическую стадию максимального экономического неравенства, то нас могут ожидать годы обострения социальных конфликтов.

Но сегодняшние условия настолько отличаются от тех, что были полвека назад, что было бы неверно делать смелые прогнозы на основе прошлых циклических повторений. 

После многих десятилетий роста потребления ископаемого топлива, который привёл к увеличению численности населения, а также к ухудшению состояния окружающей среды, мы оказались на неизведанной территории в нескольких ключевых аспектах, в частности в вопросах изменения климата, исчезновения дикой природы и удвоения численности населения планеты, которое теперь зависит от значительно сократившихся ресурсов.

Неужели 2020-е будут такими же, как 1970-е? Если бы только! Если бы наши проблемы сейчас были такими же масштабными, как тогда, у нас было бы гораздо больше шансов их решить.

Если мы хотим, чтобы будущие поколения процветали, и если мы хотим свести к минимуму страдания тех, кто живёт сегодня, то нам придётся столкнуться с некоторыми неприятными реалиями, которые мы слишком долго игнорировали. 

Однако если мы не смогли противостоять им, когда у нас было гораздо больше ресурсов (в плане энергии, материалов и экологического пространства для манёвра) и мы были более склонны к компромиссу, то почему мы сможем противостоять им более успешно в политически напряжённую эпоху каскадных кризисов?

Очевидно, что США должны адаптировать свои ценности, законы и основные институты к новым условиям растущего дефицита, с которыми мы сталкиваемся. Единственный путь вперёд, который не приведёт к всеобщей трагедии, — это политика общего жертвоприношения. 

Если мы сейчас живём во времена сближения границ и сталкиваемся с концом эпохи дешёвого топлива и потребительства, то нам нужно открыто обсуждать эти новые условия и радоваться решению проблем, объединяясь и работая сообща. 

Мало кто из нас на самом деле был бы против того, чтобы жить в рамках энергетического бюджета и замедлиться, если бы мы знали, что затягивание поясов распределяется поровну. Даже получать удовольствие от свободного времени и простых радостей может быть приятно. Но если каждый будет пытаться сохранить свои нынешние преимущества, перекладывая жертвы на других, то расплата будет адской.

В 1977 году Джимми Картер произнес у домашнего очага речь об энергосбережении, которая находит отклик и сегодня (“Ни я, ни кто-либо другой в правительстве не сможет решить наши энергетические проблемы, если вы не захотите помочь”). Тот факт, что вскоре он потерпел поражение от Рональда Рейгана, не сулит ничего хорошего.

Автор тизерной фотографии: Уоррен К. Леффлер — очередь на заправке в Мэриленде, 15 июня 1979 года. Это изображение доступно в отделе печатных изданий и фотографий Библиотеки Конгресса США под цифровым идентификатором ppmsca.03433. Этот тег не указывает на статус авторских прав на прикреплённое произведение. Обычный тег авторских прав по-прежнему требуется. Дополнительную информацию см. в разделе «Лицензии», общественное достояние, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=684978

https://www.resilience.org/stories/2022-06-16/the-1970s-again/