«Они уже в пятом классе делают намаз, ассимилировать их невозможно»
«Они уже в пятом классе делают намаз, ассимилировать их невозможно»: русский учитель рассказал, каково это — учить детей приезжих
Не секрет, что в последнее время участились случаи, когда дети мигрантов оказываются главными фигурантами криминальных сводок.
Попытки диктовать свои правила, избиение одноклассников, приставания к девочкам, воровство, вымогательство, вот далеко не полный перечень их "подвигов".
Причем школьные администрации как правило стараются скрывать подобные факты.
Так, с чем же на самом деле приходится сталкиваться на практике учителям и родителям в классах с высокой численностью детей мигрантов?
Каково работать и учиться в такой среде? Что происходит внутри таких классов? Какие настроения царят среди педагогов и семей учеников?
Вот как ситуацию описывают сами родители:
«В классе, где учится мой ребенок, есть мальчик из Таджикистана. Учеба у него идет с большим трудом: третий класс он завершил на тройки, а в четвертом уже скатился на двойки.
Нас известили, что он оставлен на второй год. Но, к нашему удивлению, 1 сентября он снова оказался в нашем классе, среди пятиклассников!
Директор позже пояснила, что мать мальчика приходила к ней в слезах, умоляла не оставлять сына на второй год.
Обещала, что если ему поставят тройки за год, они заберут документы и вернутся на родину.
Из жалости администрация пошла им навстречу. Семья действительно забрала документы…
Но в августе они вновь подали заявление в ту же школу через портал «Госуслуги».
Формально отказать им было нельзя, и ребенок вновь оказался в классе.
А ведь он не просто отстает по всем предметам — он очень плохо владеет русским языком» - рассказывает жительница Химок Ирина Картавенко
А это история еще одной жительницы Подмосковья, Елены Косолаповой из Котельников:
«В нашей школе тоже учатся дети мигрантов. Их родители не интересуются жизнью класса, не участвуют в школьных мероприятиях, не вносят деньги на нужды класса и при этом отправляют детей на экскурсии, не оплачивая их».
Таким образом все расходы по содержанию класса и организации досуга для детей, ложились на плечи родителей из числа местных, которых стоит отметить, в классе было меньшинство.
Как заявила директор одной из школ в подмосковных Котельниках, число учеников с нерусским происхождением достигает 55%. Из них половина — граждане России, а около 20% вовсе не имеют российского гражданства.
А что говорят сами педагоги?
Кристина, преподаватель английского языка и русского как иностранного, родом из Москвы, рассказала несколько характерных случаев из своей практики.
По ее словам, дело вовсе не в происхождении или национальности учеников, а в том, что некоторые дети мигрантов приносят в школу устоявшиеся поведенческие установки и взгляды, которые порой вступают в противоречие с принятыми нормами школьной среды.
Именно это становится причиной, по которой отдельные учителя отказываются работать с такими классами.
Фото: stoletie.ru
Так, учительница вспоминает, как некоторые ученики приходили с явно выраженными гендерными ролями, характерными для их семейной культуры.
В одном случае брат и сестра постоянно приходили в школу вместе — и младшая девочка каждый день носила за братом его тяжелый портфель, искренне считая, что именно это входит в ее «женские обязанности».
Бывали и случаи, когда руководство школы приглашало родителей на беседу, а те отказывались вести диалог с женщиной-директором, настаивая на общении исключительно через мужчину — например, через завуча или учителя-мужчину.
Такие моменты, по словам Кристины, создают дополнительные трудности в образовательном процессе и требуют от педагогов не только профессиональных, но и культурных компетенций.
Один из преподавателей из Екатеринбурга, пожелавший остаться анонимным, поделился с корреспондентами «Газеты.Ru» своим опытом работы с детьми мигрантов.
«В моем классе, где я являюсь классным руководителем, около 30% учеников — дети мигрантов.
В двух пятых классах, где я преподаю предмет, их число достигает почти половины — 45–50%», — рассказывает педагог.
Фото: tj.sputniknews.ru
На вопрос о странах происхождения этих учеников педагог отвечает:
«В основном это дети из Таджикистана, Узбекистана и Киргизии. Реже встречаются казахи и азербайджанцы.
В моей прежней школе азербайджанцев было гораздо больше — и среди учеников, и среди коллег.
Там, например, русский язык преподавала женщина азербайджанского происхождения, уроженка Екатеринбурга».
Наибольшие сложности, по его словам, возникают в преподавании литературы и истории.
Дети слабо ориентируются в культурном контексте, не понимают даже базовой лексики.
«Мы проходили “Капитанскую дочку”, — рассказывает педагог. — И вот я говорю: “Тройка мчится по степи”. А они спрашивают: “А что такое ‘тройка’?
А ‘ямщик’ кто такой?” Мне приходится объяснять на пальцах, потому что я и сам не знаю, как эти слова звучат по-узбекски».
На замечание, что подобные слова давно вышли из повседневного языка, учитель отвечает с долей грусти:
«Это не просто устаревшая лексика. Это маркеры культурного фона. Их незнание — симптом глубинной оторванности от русской традиции».
С этим тесно переплетается религиозный фактор.
По его словам, почти все дети из семей мигрантов исповедуют ислам — причем делают это с необыкновенным рвением
Даже в пятом классе дети уже совершают намаз и соблюдают пост. Многие девочки начинают изучать арабский язык.
«Если разговор заходит о религии — они чувствуют себя уверенно.
К примеру, как только девочка начинает молиться, она сразу надевает хиджаб — обычно это происходит с 14 лет».
Фото: e1.ru
Что касается русского языка и культурной адаптации — здесь, по словам учителя, ситуация тревожная.
«Ни в одной школе, где я работал, этой проблемой системно не занимались.
Мы, учителя, прекрасно понимаем: такие дети с большой долей вероятности не смогут сдать ОГЭ, если только у них самих или у их родителей не появится мотивация.
А таких — единицы. Для большинства переезд в Россию — способ устроиться на низкоквалифицированную работу, как и у родителей».
Одна из наиболее сложных ситуаций — языковой барьер.
«Когда дети между собой переходят на родной язык, а ты не понимаешь ни слова — это вызывает растерянность.
О чем они говорят? Обо мне? О директоре? О ком-то из одноклассников?
Конечно, они стараются говорить по-русски, но часто переключаются на свою речь».
Родители, как правило, мало вовлечены в образовательный процесс.
«Вот пример: отец — гражданин России, говорит по-русски с трудом. Мать — из таджикского села, здесь впервые услышала русский язык.
Отец уезжает на заработки, а все вопросы приходится решать с матерью, с которой у нас буквально нет общего языка».
Фото: kasheloff.ru
По мнению учителя, проверки на знание языка и культуры либо отсутствуют, либо формальны.
«Такое ощущение, что никаких серьезных экзаменов при въезде в страну не сдают. Возможно, что-то делают “для галочки”. Хотя надо признать, что с семьями, которые живут здесь давно, работать легче — они хоть немного адаптировались».
О культурных различиях и дисциплине:
«У них сильно выражен страх перед отцом — и в учебной практике это играет положительную роль. Дневник, оценки — их не пугают.
Главное, чтобы до папы не дошло. Например, однажды ученик начал ругаться матом во время поста.
Я сделал замечание, напомнив про Рамадан. Он испугался: “Простите, только папе не говорите”. После этого вел себя идеально ещё несколько недель».
В отличие от местных школьников, у мигрантов страх перед отцом — реальный фактор влияния.
«Местным хоть десять раз скажи: “Я расскажу твоим родителям” — ноль реакции» - отмечает педагог.
Авторитет у детей мигрантов выросших в иной культурной среде, по словам учителя, — задача непростая.
«Есть два пути: либо апеллировать к их семейным ценностям, либо показать уважение к их традициям.
Я сам недавно выучил пару слов по-таджикски и узбекски. Иногда достаточно сказать одно-два слова — и сразу видишь: внимание получено, контакт установлен».
Оценивая общую ситуацию, учитель выражает скепсис по поводу попыток ассимиляции мигрантов в российскую культуру.
«Все проекты, направленные на культурную интеграцию, по моему мнению, потерпели неудачу.
Эти дети остаются в рамках своей исламской культуры, даже находясь на территории России.
Культура TikTok и соцсетей — вот что они впитывают, но это касается всех, не только мигрантов.
Русская культура для них — лишь фон, который не воспринимается».
Коллаж автора
Он подчеркивает, что разговоры об этнокультурной интеграции ведутся, особенно среди уральских ученых, но картина на местах не меняется.
«Говорят, обсуждают, публикуют статьи — но всё остается на своих местах. Возможно, дело не в “ассимиляции”, а в поиске других форм сосуществования. Сейчас это тупиковый путь».
Итог, который он подводит, звучит жестко, но честно:
«Надо не ассимилировать, а строить мосты. Ассимиляция невозможна. Мы — многонациональная страна, как сказано в Конституции, но на деле каждый остается в своей среде.
Для детей мигрантов русский язык — это просто инструмент. Способ получить работу. Больше им ничего не нужно».
Комментарии