Сейм напомнил украинцам о том, где проходили восточные границы Польши
Кароль Навроцкий / Источник: Иван Шилов (с) ИА Регнум
Вопрос Волынской резни остаётся одним из самых болезненных в польско-украинских отношениях. Особенно он усугубляется тем, что киевский режим официально не признаёт эти события геноцидом, рассматривая их как трагические последствия войны и взаимных конфликтов того времени.
В современных реалиях особую актуальность теме придаёт тот факт, что избранный президент Польши Кароль Навроцкий ранее возглавлял Институт национальной памяти (IPN) и последовательно поднимал вопрос Волынской резни на государственном уровне.
При первом же контакте с Владимиром Зеленским он заявил о необходимости решить «давно назревшие исторические вопросы», что свидетельствует о намерении Варшавы добиваться признания и осмысления этой страницы истории на официальном уровне.
«Возвращение утраченных территорий»
В акте, принятом депутатами, указано, что апогей преступления («Кровавое воскресенье») пришёлся на июль 1943 года, а день 11 июля, когда в примерно ста населенных пунктах произошли массовые убийства польского населения, считается символическим.
«Мученичество из-за принадлежности к польской нации заслуживает того, чтобы его увековечили в виде ежегодно отмечаемого Польским государством дня, в который будет воздаваться дань памяти жертвам», — подчёркивается в тексте акта.
А ещё в документе указано, что произошла трагедия на территории «Второй Польской республики и нынешних Люблинского и Подкарпатского воеводств». Один из украинских депутатов Максим Бужанский уже заявил, что Киеву стоило бы обратить на это внимание как «на тревожный и небезопасный сигнал».
Но ничего необычного в решении польских избранников нет: ещё в 2016 году, когда Сенат (верхняя палата парламента) принял постановление, в котором события Волынской резни официально назвали геноцидом, было упомянуто о Второй Речи Посполитой.
Поэтому претензии Польши по «всходним кресам» не что-то новое, и использование этого термина действительно подчёркивает историческую принадлежность этих земель Польше. Но акцент на этом, по сути, отражает стремление особенно выделить, что Волынь и Восточная Галиция были частью польского государства, а преступления ОУН-УПА* совершались против его граждан.
Конечно, о каком-то прямом требовании возвращения территорий пока речи не идёт, но память о Второй Республике и её восточных границах активно поддерживается в Польше на государственном уровне. В том числе и новым польским лидером, часть программы которого буквально строилась на исторической памяти поляков.
Стоит помнить и о том, что в республике создаются реестры бывшей польской недвижимости в Галиции и довольно часто ведутся дискуссии о «возвращении утраченных территорий».
И вопреки попыткам утверждать, будто это придумали «кремлёвские агенты», дабы рассорить «братские народы», или то, что тему обсуждают только маргиналы — всё гораздо сложнее и, вероятнее всего, не в последнюю очередь из-за того, что никакой справедливость поляки до сих пор не получили. Ведь, например, до сих пор досконально неизвестно приблизительное число жертв резни.
Для Украины (как и Белоруссии, и Литвы) такие настроения воспринимаются как реваншизм, а со стороны поляков — это также способ влиять на современные политические дискуссии, формируя выгодную для себя историческую повестку и укрепляя позиции в спорах с соседями.
«Наш враг — Россия»
Решение польских депутатов вызвало резкую реакцию МИД Украины, назвавшего его «противоречащим духу добрососедских отношений».
«Такие односторонние шаги не способствуют достижению взаимопонимания и примирения, над которыми длительное время работают наши страны, в частности в формате Совместной украинско-польской группы по вопросам исторического диалога, которая действует при участии министерств культуры и институтов национальной памяти двух стран», — говорится в сообщении.
Во внешнеполитическом ведомстве отметили, что Украина выступает за научное, беспристрастное изучение сложных страниц общей истории, и убеждены, что путь к примирению лежит через диалог, взаимное уважение и совместную работу историков, а не через односторонние оценки.
Оно и понятно: киевский режим не признаёт вины их нынешних национальных героев в геноциде и предпочитает термин «Волынская трагедия», рассматривая события как взаимные этнические чистки, в которых пострадали и украинцы, погибшие от действий польской Армии Крайовой.
А ещё в Киеве поспешили напомнить, что недавно как раз закончили полевой этап эксгумационных работ, направленных на идентификацию жертв Волынской резни в бывшей польской деревне Пужники (Тернопольская область, Украина).
Журналистов к месту раскопок не допустили по решению именно украинской стороны, а результаты будут представлены на совместной (согласованной) польско-украинской пресс-конференции. По словам представителей киевского режима, такая конспирация необходима ввиду того, что «процесс подвержен рискам российской дезинформации».
Из скудных данных известно, что эксгумации позволили извлечь останки 42 человек, включая 11 детей. Также были обнаружены 172 личные вещи, включая пуговицы и фрагменты чёток, которые могут помочь в процессе идентификации погибших. Её окончательные результаты ожидаются к концу 2025 года.
Вот только выбор именно этого места довольно удачен для киевского режима. По плану работы по эксгумации продлились около месяца — это не так уж много, если хотя бы примерно представлять, какой объём нужно проделать.
К этому стоит добавить тот факт, что село уже давно не существует: его просто нет на карте, на его месте уже давно вырос лес. Вести там работы очень тяжело.
А ещё в Пужниках погибли около 80 человек. Как бы это ужасно ни звучало — не так и много, чтобы показать весь масштаб трагедии и зверств. И стоит учитывать, что в селе также проживали и украинские семьи. Ну и вдобавок все работы оплачивают поляки.
К слову, прямо во время работ выяснилась ещё одна деталь: согласно украинскому предложению, младенцы и дети до определённого возраста будут исключены из идентификации. Это, конечно, изменит число жертв.
Иными словами, всё это больше похоже на спектакль и очевидно подстроено максимально не в пользу поляков, которые давно хотят залечить свою национальную рану.
Но в МИД Украины всё равно указали на то, что процесс как будто движется, и добавили: «Ещё раз напоминаем, что поляки не должны искать врагов среди украинцев, а украинцы — среди поляков. У нас общий враг — Россия».
«Не примем ни в ЕС, ни в НАТО»
Навроцкий, кстати, скептически оценивает прогресс, утверждая, что реального прорыва нет, так как эксгумации проводились ограниченно и без полного согласия Киева. Польша настаивает на полномасштабных раскопках, чтобы «зажечь свечи на могилах близких», в то время как Украина опасается, что это усилит антиукраинские настроения. А именно так, безусловно, и случится.
С приходом нового лидера отношения с Украиной явно выйдут на другую стадию. Если в правительстве Дональда Туска активно продвигали убеждение о том, что геноцид поляков — чуть ли не пророссийский нарратив, то Навроцкий неоднократно заявлял, что Украина не может быть принята ни в ЕС, ни в НАТО до тех пор, пока не признает свою ответственность за эти преступления и не решит вопросы памяти и эксгумации жертв.
По его словам, «страна, которая не может ответить за очень жестокое преступление против 120 тысяч своих соседей, не может быть частью международных альянсов».
Он также обвиняет украинское государство в построении политики памяти на «мифах» и в отказе осудить ОУН-УПА* как преступные организации. И подчёркивает, что героизация этих структур на современной Украине препятствует примирению и конструктивному диалогу.
Возможно, когда Навроцкий примет присягу, он несколько изменит свои тезисы, но тенденции говорят об определённой корректировке политики Польши по отношению к Украине. Это вкупе с антиукраинскими настроениями среди польских консерваторов, набирающих авторитет во власти, создаёт напряжённый фон для диалога.
*Организация признана экстремистской.
Комментарии