Не подумали? Или умышленно?

Буквально вчера Министерство обороны России разродилось вот таким официальным заявлением, которое, разумеется, тут же было растиражировано российскими и иностранными СМИ и мгновенно разлетелось по миру.

Перечитайте его ещё раз. Вам ничего не смущает? Например, то, что атака на военные аэродромы названа «терактом»? Ничего? Нет, справедливости ради надо сказать, что формально, конечно, они правы. Достаточно открыть п. 3 ст. 3 Федерального закона от 6 марта 2006 № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» и прочитать определение теракта:

3) террористический акт – совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях;

Вроде, всё верно и атака на аэродромы вполне подходит. Но есть, как говорится, нюанс …
 Информационная война (в департамент генерала Конашенкова – как раз солдаты этой войны) она ведь не про точное соответствие букве закона. Она про другое … ну, вот, давайте на примере. Вчера вечером на портале крупной, популярной газеты одной из стран, которые мы раньше называли «нашими западными партнёрами», под статьёй, цитирующей это самое заявления российского Минобороны, некто Дмитро Пинчук разместил комментарий, который я позволю себе процитировать полностью (перевод мой):

«Хочу обратить внимание читателей на особенности «российского» языка, которые невозможно адекватно перевести на языки нормальных стран. Заметьте, атаку на военные аэродромы российские власти называют «терактом». И это нормально для их языка. Поэтому, когда Вы снова услышите от российских властей о мифических «терактах украинских боевиков», имейте в виду, что на самом деле речь идёт об атаке на военный аэродром, ракетную часть или иное место, откуда исходят смерть и разрушения на мирные украинские города».

Дмитро Пинчук

Вот так.

Ну, а теперь, читатель, поставьте себя на место фермера Джо с алабамщины, который после трудового дня, с бутылкой пива, решил почитать новости. Что бы Вы на его месте сделали? Полезли бы искать текст российского закона, чтобы посмотреть, как там определяется слово «теракт»? Или просто согласились бы с Дмитро, что это слово в данном контексте не совсем уместно? Мне почему-то кажется, что второе. Ну, а если бы согласились, то и последняя фраза Пинчука в голове бы, так или иначе, засела. А комментарий-то для того и писался.

Вот так и стал алабамский фермер Джо украинофилом, скептически относящимся к любым официальным российским заявлениям. А ведь информационная война – она во многом, как раз, борьба за головы и души вот таких Джо. И эту борьбу в данном случае мы проиграли. А выиграл её Дмитро Пинчук за счёт «оружия», которым его снабдил департамент генерала Конашенкова, неудачно использовав одно-единственное слово в официальном заявлении.

Я не знаю, какова процедура подготовки таких заявлений в Минобороны, но, из общего понимая такой работы, предположу, что это сообщение кто-то написал, потом кто-то завизировал и, наконец, кто-то утвердил к публикации. А теперь скажите мне, все эти люди, они не понимали, что неудачным употребление всего одного слова дают противнику информационное оружие, которым он будет нас бить? Или понимали, но делали это умышленно? Кто ответит?