Что же такое государство и народ как сущности?

Автор: Михаил Смолин

В классическом консервативном представлении государство — это объединение власти и народа. Государство есть союз Верховной власти, определённого принципа с их институтами и нации с её социальными слоями. Союз воли, нервов, чувств и мысли Власти с физической силой, волей, нервами, чувствами и мыслями нации.

Государство здесь — лишь организационная форма и для власти, и для народа. Форма, принимавшая в разные времена различные объёмы и степени сложности. В зависимости от разворачивавшихся в истории событий, властных действий и народных усилий.

То есть государство — это национальная форма, а народ — это наполнение, содержание государства. Вера, власть и народ — это содержание, а Церковь, государство, социальный слой, семья — это формы.

При смене религиозной веры, при выборе другого принципа власти и при изменении нравственных ориентиров у нации меняется содержание в религиозных, социальных и семейных формах государства.

Так можно ли сравнивать форму и содержание? Государство и народ?

Такое сравнение может быть, только если под государством понимать власть и бюрократическую элиту, а под народом — только простонародную толщу, крестьянство. Но это сравнение элиты и простонародья, а не государства и народа.

Прямолинейное сравнение государства и народа — это абсурд. Это всё равно что сравнивать министерство сельского хозяйства и крестьянство, военное министерство и дворянство, министерство промышленности и торговли с предпринимательским слоем.

Государство и народ — сущности разного порядка, такие же как чайник и чай, но глубоко взаимосвязанные. Одно сделано для другого, как форма для своего содержания.

Имеет ли идентичность государство?

Ещё более странно выглядит утверждение об идентичности в отношении государства.

Государство как таковое не имеет ни своей воли, ни своей мысли, ни своего действия, ни каких-то человеческих чувств или нервов. Оно не может даже существовать, то есть действовать без людей, будь то Государь или народ.

Один государствовед писал: «Вся деятельность государства сводится без остатка к деятельности людей. Только люди могут хотеть и действовать».

То же самое можно сказать и об «идентификации» государства: «Только люди могут идентифицироваться, и всякие смыслы, придаваемые государству без остатка, имеют отношение либо к Государям — правителям этого государства, — либо к народам, населяющим это государство».

Взятое в некоем чистом виде, без людей, государство не существует и не имеет отдельной от людей никакой идентификации.

Государство само по себе как юридическая институция не имеет идентичности. Смысл тот или иной придаёт власть, которую своим подчинением легитимизирует народ.

Государство не только не имеет идентичности, но не может быть даже носителем и суверенитета. Носителем суверенитета может быть только Верховная власть. В монархическом государстве это Государь, в республиканском — народ.

Путаница происходит из-за неверных идей, воспринятых из либеральных конструкций философии права. Когда за государством признаются некие не свойственные ему, личностные, человеческие способности воли, размышления, действия, тогда как на это способны только люди.

Ни воли, ни идентификации у государства никакой нет, всё это атрибуты физических личностей, а не юридических «личностей», как государство.

Государство есть лишь юридическая абстракция.

Даже и за народом как за некоей «коллективной личностью» сложно признать всегдашнее наличие единой идентификации, единых стремлений, идеалов или практических целей. Поэтому-то монархисты и говорят о том, что воля Монарха как воля человеческой личности и есть лучший орган, через который отображается и общая воля нации. Причём происходит это значительно лучше, чем это было бы при непосредственном выяснении воли народа, процессе долгом и не всегда заканчивающимся нахождением этой народной воли…

Национальная колонизация и военная экспансия государства Россия

Оставим в стороне неправильную дихотомию: государство — народ.

Говорить надо не о государстве и народе, а о власти и народе как составных, самостоятельно идентифицируемых частях государственного организма.

Но, может быть, принципиальная контридентичность существовала именно между властью и народом?

Тогда откуда появился этот совместный у власти и народа многовековой экспансионистский продукт — Российская Империя, русское государство? Власть и народ не могли не взаимодействовать для достижения такого поистине уникального государственного результата в мировой истории.

Этого продукта просто не могло бы произойти при вымышленной константе — отчуждённости государства и народа. Идея отчуждённости совсем не из мира консервативной мысли. Это свободомыслящие теоретики «общественного договора» (Руссо, Локк и другие) говорили об «обществе отчуждения». А предшественник Маркса, теоретик «вульгарного» коммунизма Мозес Гесс (1812-1875) даже проповедовал отчуждение от государства, общества, которое якобы отбирает от него, Гесса, его «подлинность»…

На самом деле феноменальная народная колонизация великих пространств Евразии и военно-административная экспансия Русских правителей не могли бы реализоваться в русской исторической действительности ни при какой отчуждённости русского народа и власти. Находясь в едином государственном организме, они — не только его творцы, но и трудовые созидатели его грандиозного величия. И в этом процессе и вера, и воля, и мысли, и нервы, и чувства, и физические силы должны были быть в глубочайшем взаимодействии и взаимопроникновении.

Путь к государственному величию сродни современному спорту. Если спортсмен во главе со своим тренером не сможет отдать всего себя, все свои разнообразные личностные силы ради победы, то никогда не достигнет великих побед. Русский народ — величайший исторический «спортсмен» в мировой политике и мировой экспансии. Русская власть — величайший «тренер», планировавший, тренировавший и рачительно использовавший силы русской нации для достижения исторического величия.

У власти и народа была глубокая, прежде всего религиозно объединяющая идентичность, общее ощущение принадлежности к Русскому миру, часто не совпадавшему, да и сейчас не совпадающему со своими территориальными и этническими границами. Власть Русских Государей часто воспринималась и вне границ русского государства как своя теми частями Русского мира, которые по тем или иным причинам находились вне России. Вот уж где яркое совпадение и глубокая родственность смыслов, сохраняющаяся даже в национальном разделении.

Власть и народ в русской истории по большей части были в одной команде, в команде под названием Русское государство, которое завоевало нам Русский мир.