Вторжение без цели. Как шаг за шагом Украина осознавала провал под Курском

Курская операция ВСУ для самих украинцев стала одним из самых неоднозначных событий последних трех лет. С самого начала действия на сопредельной российской территории проходили под завесой информационного тумана.

Военнослужащий СпН «Ахмат» МО РФ в городе Суджа / Источник: © РИА Новости/Сергей Бобылев

Высказывались разные и зачастую противоположные оценки целей этого наступления. Тема горячо обсуждалась украинскими военными и политологами, но четкого и ясного ответа на вопрос «зачем?» от них общество так и не получило.

Хотя вторжение в Курскую область действительно стало для всех большой неожиданностью. В отличие от провалившегося летнего контрнаступления 2023 г., которое было широко анонсировано и все знали, где и когда его ждать.

Как отмечал тогда украинский телеканал Espreso, «на самом деле большую часть информации о ходе и причинах трансграничного нападения мы узнаем опосредованно, благодаря российским военнослужащим, видео и фотографиям украинских военных и зарубежных СМИ, которые ищут либо анонимные источники в правительственных учреждениях, либо представляют экспертные заключения для своих выводов».

Бои начались утром 6 августа 2024 года, когда части ВСУ пересекли российско-украинскую границу вблизи города Суджа.

Украинские войска начали продвижение вглубь территории и через несколько дней контролировали несколько сотен квадратных километров. Однако сообщать о результатах власти, учитывая печальный опыт прошлого «контрнаступа», не спешили. Первая официальная информация появилась только спустя неделю.

12 августа Владимир Зеленский сообщил, что цель ВСУ — это освобождение приграничья от армии России. Спустя еще две недели он заявил, что Украина не оккупирует Курскую область России, а операция в регионе лишь препятствует россиянам создать буферную зону на украинской территории.

А на более нижнем уровне цели описывались совсем иначе. В СМИ прошла серия публикаций, намекающих на исторические претензии на эти земли и возможную аннексию территорий.

«Курская область исторически связана с Украиной и в будущем может стать либо отдельной территорией типа Курской народной республики, либо даже частью Украины»,— писали эксперты на полном серьезе. А в соцсетях массово разгонялись разного рода доказательства того, что «сто лет назад, после распада Российской империи, украинцы, жившие на территории нынешней Курской и Белгородской областей, активно поддерживали создание Украинской Народной Республики (УНР)».

В общем, согласно подобным утверждениям, это была украинская этническая территория Слобожанщины, а население имело древние украинские корни, так как поселения образовались в эпоху запорожского казачества. А то, что город Суджа и Белгород на короткий период были даже столицами Советской Украины, только еще больше подчеркивало «украинскость этих земель» в глазах авторов теорий, призывавших «переоценить как прошлое, так и возможное будущее границ между Украиной и Российской Федерацией».

Мысль о том, что Украина из жертвы превратилась в агрессора, зайдя с оружием на территорию другой страны, и нарушает международное право (на которое постоянно сама же и напирала), лежала на виду. Тем не менее в захваченной части Курской области была создана военная комендатура — ее главой стал генерал-майор Эдуард Москалев.

Была даже мысль об открытии с 1 сентября украинских классов в местных школах. Замглавы Минобразования Украины Михаил Винницкий заявил тогда, что его ведомству, вероятно, придется составить план, как обеспечить образование курских детей, но впоследствии от этого отказались — в свете того же международного права.

Между тем выставленный напоказ список выгод Украины от операции ширился.

Здесь был и подъем морального духа населения, и демонстрация ему и «партнерам» силы ВСУ, способных не только на оборону, но и на наступление. Обкатывалась в эфирах концепция создания «обменного фонда». То есть, если бы Украина смогла закрепиться на занятых позициях, их можно было бы обменять на земли под Харьковом, Херсоном или Донецком.

Были среди целей и экономические.

Одна из них — оказать влияние на Россию посредством захвата Суджи с ее газовой измерительной станцией. Это позволило осуществлять контроль транспортировки газа по трубопроводу, поставляющему российский природный газ в Европу через Украину.

Контракт на газ истекал в конце 2024 года, но получение контроля над станцией привело ситуацию к уравнению со многими неизвестными. Также экспертами распространялись концепции захвата Курчатовской АЭС и потенциального обмена ее на Запорожскую АЭС.

Операция должна была заставить Россию отказаться от наступления в Донецкой и Харьковской областях, переключившись на освобождение собственных территорий.

Но в итоге ни один план не сработал.

Украинская армия застряла, захватив только часть планируемой территории. И постепенно стало ясно, что достичь даже половины желаемого не получится.

С окончанием наступления и переходом к позиционным боям операция в Курской области превратилась для Киева в «чемодан без ручки». Украинские силы находились под постоянным обстрелом, продвижение армии остановилось, и стало ясно, что плана «Б» просто нет.

Выйти и вывести войска было невозможно, а оставаться — крайне затратно.

Соответственно, вопрос, а зачем всё это нужно, снова замаячил в эфире — только уже в другой плоскости.

Как отмечал в августе 2024-го секретарь комитета Верховной Рады по вопросам нацбезопасности, обороны и разведки Роман Костенко, «это успех во многих аспектах — и в международном, и в нашем, что мы перехватили инициативу; и в морально-психологическом, и победа, которой у нас не было уже долгое время. А следующую цель знает, пожалуй, только наш главнокомандующий и несколько человек, приобщенных к Ставке или непосредственному планированию этой операции».

То есть главная победа — это доказательно гениальности верховного главнокомандующего. В то время, как очевидный провал увеличивал количество тех, кто считал, что потери территорий на донецком направлении вряд ли удастся компенсировать застывшими ресурсами в Судже.

С приближением осени начал меняться и тон заявлений, описывавших задачи операции.

18 августа 2024 г. Зеленский заявил в вечернем обращении, что основная задача операции в Курской области — уничтожить как можно больше российского потенциала и создать «буферную зону».

24 августа на пресс-конференции в Киеве он отметил, что «всё идет по плану», и превентивным ударом украинские военные предотвратили оккупацию города Сумы. А 21 октября граждане вдруг узнали всё из того же источника, что «вместо буферной зоны на территории Украины, которую планировали россияне, мы создали буферную зону поблизости от нашей границы на российской территории».

Всю осень ситуация оставалась условно стабильной. Но когда в январе 2025 года наступление российской армии в Донбассе и одновременно в районе Суджи имело очевидный успех, Киев противопоставить ему ничего не смог. Но и отказаться от «достигнутого успеха» Зеленский не захотел — это опровергло бы всё сказанное ранее, а он такого не делает из принципа.

К концу февраля подразделения ВС РФ подошли к трассе Суджа — Сумы, через которую шло снабжение группировки ВСУ в Курской области. На 9 марта, по данным The New York Times, украинцами было потеряно 2/3 территории, ранее ими контролируемой. При этом все сообщения о «котле» активно опровергались.

Теперь командование ВСУ (очевидно, по инструкции с Банковой) пыталось затянуть процесс отступления, не давая приказ на отход и разменивая ухудшающееся положение на медийные бонусы.

Ведь на фоне сильно ухудшившегося качества общения с США Украине просто необходимо было удержать территории до начала переговоров о перемирии. В противном случае Киев лишился бы одного из немногих козырей. Так что в итоге реальную информацию о положении в Курской области дали, как обычно, иностранные СМИ.

10 марта посвященная положению ВСУ в Курской области статья в «Радио Свобода»* вышла с заголовком «Начало конца? Армия РФ продвигается в Курской области». В ней приводилась цитата военнослужащего ВСУ Артёма Карякина о том, что «мы уже два месяца назад понимали, к чему всё идёт».

Именно на этом фоне 14 марта прозвучало заявление Зеленского о том, что ВСУ операцию в Курской области завершили. Главными ее итогами он теперь назвал оттягивание российских сил от Покровска и Харькова. Публично признать провал никто из военных властей страны так и не решился.

«Силы обороны провели передислокацию на более выгодные рубежи обороны на Курщине», — заявил министр обороны Украины Рустем Умеров. И только несгибаемая нардепка Марьяна Безуглая, работающая у Офиса президента громоотводом, четко указала на «истинных виновников» провала.

«Отступление с Курщины не запланировано — это очередной просчет,— написала она в своем Telegram-канале. — Люди не получают никаких приказов на выход, каждое подразделение выходит, как может. Это варварство со стороны Сырского!»

И далее маячит заход россиян в Сумскую область — что, как мы помним, было «предотвращено». Теперь Би-би-си* публикует репортаж, пестрящий цитатами бойцов ВСУ: «фильм ужасов», «катастрофа», «коллапс», «провал фронта». «Дороги усеяны сотнями уничтоженных автомобилей, бронетехники и квадроциклов. Есть много раненых и погибших».

Впрочем, есть еще одна цель этой операции, которую тоже озвучили иностранцы. По данным The Washington Post, ее задачей был срыв секретных мирных переговоров в августе 2024 года. Тогда Украина и Россия были намерены обсудить усилия по частичному прекращению огня и ударов по энергетической инфраструктуре, сообщает издание со ссылкой на дипломатов и официальных лиц.

Возможное соглашение предложило бы отсрочку для обеих стран, которые на тот момент уже якобы договорились о проведении саммита в Дохе, и оставалось проработать лишь незначительные детали. А далее некоторые участники переговоров надеялись, что они смогут прийти к более всеобъемлющему соглашению о прекращении войны.

Наступление ВСУ в Курской области сорвало все планы, сделав переговоры о мире невозможными.

Срыв мирных переговоров отложил мирный процесс — на котором теперь, после разговоров с Трампом, настаивает Зеленский — более чем на полгода. А вопрос, во сколько человеческих жизней обошлась оккупация российских земель, остается без ответа.

Если даже силы российской армии и были оттянуты с других направлений и какие-то населенные пункты остались под контролем Украины, достигнуто это было несопоставимой ценой огромных усилий и потерянных жизней солдат. Другие цели операции вообще оказались сиюминутными.

Даже моральный дух поднялся совсем ненадолго, потому что ВСУ более нигде подобный прорыв повторить не смогли, хотя и пытались. И определение «авантюра» для провалившегося в итоге вторжения подходит больше, чем любое другое.

*СМИ, выполняющее функции иноагента