Что хранится по сусекам

Людмила Коваленко,
шеф-редактор проекта «Банки и деловой мир»​

Нашумевшая сделка Украины и США по «редкоземельным металлам» не состоялась – переговоры завершились тем, что охамевшего любимца Запада выпихнули из Белого дома пинком под зад, да ещё рекомендовали одеться поприличнее.

Тайна сия велика есть…

Впрочем, вряд ли Дональд Трамп так вот, на эмоциях, откажется от морковки, которая представляется ему большой и вкусной. Хотя правильнее было бы называть соглашение, пока не состоявшееся, договором о ресурсах. Поскольку речь идёт не столько о редкоземельных металлах, сколько о вполне известных. Какая там конкретная польза от неодима или европия, известно лишь специалистам, зато про титан, литий и тем более уран знают все. Другое дело, каковы их запасы на Украине и насколько продвинута их добыча. Если судить по доступной статистике, лидером в получении титановой губки остаётся Китай – здесь расположена ровно половина профильных заводов. И по запасам титановых руд КНР лидирует, располагая 38 процентами залежей (Украина – всего 1%, почувствуйте разницу). А за литием, к примеру, Штатам проще обратиться к ближайшим соседям: Аргентине, Боливии и Чили, образующим знаменитый «литиевый треугольник», в недрах которого закопано 54% мировых запасов этого металла. Так что логика американского интереса, на первый взгляд, представляется несколько странной. Или с паршивой овцы хоть шерсти клок, что ли?

Что касается собственно редкоземельных элементов, их на планете, простите, как грязи. Только вот содержание их в породе, как правило, мизерное, и чтобы тот или иной металл выделить в промышленных масштабах, придётся изрядно попотеть и потратить немалые деньги. А стоит ли овчинка выделки? Ответ на этот вопрос – долгоиграющий. Скажем, ещё вчера (условно) тот же неодим был всего лишь квадратиком в таблице Менделеева, а потом выяснилось, что для производства одного современного ветряка его требуется аж 200 килограммов. Плюс сверхмощные неодимовые магниты, которые сейчас используют в электродвигателях для беспилотников. Но об этом – чуть позже, пока же остановимся на том, что в природе не бывает ничего бесполезного, однако к пониманию этой аксиомы человечество движется годами и даже веками.

Модная тема

Уж не берусь судить, совпадение здесь или просчитанная стратегия, но в то время, пока американский президент настойчиво озвучивал перспективы сделки с Украиной (то ли на полтриллиона, то ли на весь триллион долларов), Владимир Путин созвал совещание как раз по редкоземельным металлам. Ну, будем считать, что так совпало, потому что многих диванных экспертов гипотетическая сделка Трампа весьма взволновала – а не останемся ли мы где-то за бортом?

Но в целом эта оперативность говорит в пользу наших деловых структур – за неделю такое мероприятие не подготовишь, значит, работа в этом направлении идёт, просто без особого шума. Между тем запущен национальный проект технологического лидерства «Новые материалы и химия». Название неброское, если не вдаваться в смысл проекта. Смысл же в том, что советская химическая промышленность (надо сказать, занимавшая второе место в мире) в годы так называемых реформ разрушена едва ли не до основания – во всяком случае, в 1995 году доля отрасли в объёме промышленности составляла не более 9%. Со временем удалось восстановить производство минеральных удобрений, топливный комплекс, микробиологию и прочее, но до успехов советской поры далеко.

Не хотелось бы без особой нужды вспоминать Михаила Васильевича Ломоносова, но он был совершенно прав насчёт того, что «широко распростирает химия руки свои в дела человеческие». Проще говоря, без химии – никуда: ни в космос, ни на фронт, ни в медицину, ни на стадион, где зрительские кресла пластиковые… Наверное, легче назвать области, где химия не представлена – например, сбор грибов и ягод в экологичном лесу или грудное вскармливание младенца.

Однако у нас не вся химия в предмете, а именно та тема, которая неожиданно стала невероятно актуальной буквально в последние недели, – те самые редкоземельные металлы. Как у нас-то с ними? Если судить по оценке Дональда Трампа, то запасы в России – огромные. Другой вопрос, что их требуется извлечь и обогатить, что само по себе недёшево. Кстати говоря, в США этих ресурсов тоже немало, хотя их запасы не сравнишь с китайскими и даже с нашими. Тем не менее, очередной американский начальник озаботился не только украинскими, но и нашими недрами.

Так что тема редкоземельных элементов – не сколько «модная» (если исключить некие политические соображения), сколько назревшая. Сотни учёных изучают лантаноиды, пытаясь приспособить их к созданию материалов с новыми свойствами, и достигают немалых успехов.

Копать и копать

Получается, опять «пенька и дёготь», то бишь, природные ископаемые? То Россию пинали за примат нефтегазовой добычи, теперь вот металлы на передний план вылезают, да ещё и редкие – снова, значит, копать. Ну, а что поделаешь, если они в недрах зарыты. И есть смысл до них докапываться и возиться дальше, потому что могут они много того, о чём, быть может, мы ещё и не подозреваем.

К примеру, скандий востребован и в космосе, и в оборонке, и в автостроении – добавляет кузовам прочности. Потому и самый дорогой из всей компании лантаноидов. Довольно широкая сфера использования у европия: от ядерной энергетики до защиты денежных купюр… Не знаю, чему обязаны своей стойкостью к сверхвысоким температурам наши гиперзвуковые «изделия», но наверняка и там не обошлось без редких элементов. Иными словами, дошли мозги химиков-физиков и до их практического применения.

По-хорошему, как раз вовремя. Какая там у нас по счёту технологическая революция? Ага, по Клаусу Швабу – уже четвёртая. Не то, чтобы мне нравилась его концепция, изложенная в одноимённой книжке, но приметы её изложены довольно полно. И почти все они связаны с внедрением новых, небывалых даже технологий. Следовательно, нужны и новые материалы, вот тут-то и пригодятся многие квадратики из периодической системы.

В какой ситуации здесь Россия? Как мы уже выяснили, запасов редкоземельных и редких металлов у нас с лихвой, а по некоторым позициям мы входим в лидирующие группы. Но одно дело – залежи, и совсем другое – добыча и использование. Развитие отрасли – в основном в планах, реально редкоземельные металлы добывают только на Ловозёрском месторождении в Мурманской области, а затем на Соликамском магниевом заводе из концентрата выделяют нужные оксиды. Есть разработки и на других месторождениях, но пока таковых единицы.

В том, собственно, и главная сложность получения РЗМ – много-то их много, но содержание в грунте – мизерное, плюс к тому в одной и той же породе соседствуют металлы с разными технологическими свойствами. В Соликамске умеют их разделять, кстати, по своим, отечественным технологиям.

В общем, стартовая позиция выглядит, с одной стороны, скромно, а с другой – неплохо, потому что на упомянутый проект технологического лидерства выделено 170 миллиардов бюджетных рублей, и ещё под триллион предполагают получить в качестве инвестиций от реального сектора. Что важно, ибо получение редких металлов – дело капиталоёмкое.

Хочется надеяться, что проект «Новые материалы и химия» запустят и станут развивать оперативно, поскольку время нынче такое: кто не успел – тот опоздал. А опаздывать нам никак нельзя, слишком сложно потом догонять.

* * *

Ещё до скандала в Белом доме, президент России сделал своему американскому коллеге неожиданное предложение. Если точнее, допустил возможность сотрудничества России и США в добыче и обогащении редкоземельных металлов. Судя по реакции, которая у Трампа не задерживается, тот доволен – видать, российская морковка кажется ему и крупнее, и вкуснее. Ну, а чем обернутся благие намерения, поживём – увидим.