Кровавая переправа: Командир штурмовиков рассказал, чего стоил захват плацдарма в Харьковской области

Владлен Чертинов  

Фронт на западе Харьковской области в районе Купянска долго стоял, но в конце лета прошлого года пришёл в движение. Русская армия тогда наконец освободила многострадальную Синьковку. А в ноябре произошёл поворотный момент — группировка "Запад" смогла захватить плацдарм на правом берегу реки Оскол и неуклонно его расширяла, несмотря на все попытки врага уничтожить десант. И на днях наши вышли к Купянску. О том, чего это стоило — зимой форсировать незамерзающую реку с ледяной водой и удержаться на плацдарме, — Царьграду рассказал участник боёв за переправы командир эвакуационной группы штурмовиков Виталий Басов.

Изматывающие бои за Синьковку

Виталий — из мобилизованных. Служит в медроте. Их эвакогруппа либо выезжает за ранеными по вызову, если где-то что-то случилось — например, "Баба-Яга" разбомбила блок-пост, — или ходит на штурмы с бойцами и выносит их с поля боя.

Их медрота считается одной из самых результативных на фронте. Из всех эвакуированных раненых  не выживают лишь единицы — 3-5 человек в год.

Мы начали разговор с вопроса, почему на этом участке фронта долгое время ничего не происходило. Виталий говорит, что по большому счёту двигаться было некуда — всё уперлось в Синьковку — село на левом берегу Оскола. За Синьковкой — гора.  Как только наши заходили в село, противник начинал бить по ним с этой возвышенности из артиллерии.

У Синьковки полегло столько наших бойцов, тела которых невозможно было эвакуировать, что после войны там можно делать мемориал и братскую могилу. 14 декабря 2023 года состоялся один из самых памятных неудачных штурмов. Одна из бригад, задействовав с десяток танков и бронемашин, высадила в Синьковке десант, и вся эта техника, вероятно опасаясь артиллерийского удара, сразу ушла. Увидев это, враг не стал равнять плацдарм из орудий, а просто пригнал одну БМП, которая за час раздолбала всех штурмовиков, укрывшихся в развалинах на окраине.

Штурмы Синьковки длились в общей сложности полтора месяца, и тогда эта мясорубка ничем не закончилась — все остались при своих. На этом участке фронта сложился изматывающий обе стороны позиционный тупик.

Был например, такой случай. Зимой 2024 года наши штурмовки взяли часть вражеской траншеи, прорытой в виде ломаной линии и напоминающей латинскую букву W. В левой её "галочке" засела тройка наших,  в правой — шестеро украинцев. Штурмовики доложили по рации, что точка взята частично. Командир, решил их простимулировать — пообещал отпуск, если возьмут её целиком. Через 10 минут старший штурмовик снова вышел на связь:

Точка наша. Выписывайте отпускные.

Оказалось, он пополз в сторону вэсэушников и увидел, что все они, включая часового, спят — настолько были измотаны. В результате наш штурмовик закидал их гранатами  и перестрелял.

"Хохлы сдавались пачками"

А с захватом переправ ситуация складывалась следующая. Ширина реки — метров 15-20, но глубина у неё приличная. На берегу из-за заморозков лужи покрываются льдом, но сама река не замерзает. Хотя вода в ней и ледяная. 

Штурмовым и эвакуационным группам, чтобы переправиться через Оскол, надо было сначала пройти пешком пару километров до берега по единственной безопасной тропинке, протоптанной через минное поле из положенных вперемешку русских и украинских мин.

Сама переправа  и штурм вражеских позиций на том берегу, по словам Виталия, прошли идеально.

Хохлы пачками поднимали руки и сдавались — такого никто не ожидал. Я перевязывал некоторых пленных, они рассказали, что их наловили на улицах тэцэкашники и запихали сюда... Украинское командование пыталось отбить позиции — направляло туда подкрепления, которое наши выкрашивали по-чёрному. Но потом, когда они поняли, что все попытки контратак безуспешны,  отошли и стали просто бить по нашим переправам — быстро находили их и уничтожали. Обстрелы шли без перерыва — волнами: миномёты, танки, кассеты. Потом прилетали fpv-дроны, а ночью — как на работу — дроны "Баба-Яга". Сбросила одну мину, подождала, потом вторую. Одна улетает, ей на смену вылетает другая — на "перезарядку" у них уходило 10 минут.  В небе висели мавики — следили, корректировали огонь. Стоило только поставить на воду лодку, её сразу бомбили. Что на левом, что на правом берегу из "норы" было не высунуться,

— рассказывает Виталий.

Он с улыбкой говорит, что в эти дни поставил личный рекорд — 7 дней без походов по большой нужде. Чтобы её не справлять, старались не есть. А те, кто всё-таки решался, делали это лежа — такое ещё не каждый сумеет!

Автомат, разбитый осколком, — типичная история для боёв на переправе через Оскол. Фото предоставлено Виталием Басовым

Героизм обозников и раненых

Исключительный героизм показывали обозники — те, кто переправлял на ту сторону реки боекомплект, а обратно выводил или выносил раненых. Обозников называют топтунами, и это не какой-то особый род войск, а обычные бойцы. Просто сегодня один батальон может работать штурмовиками, а второй топтунами, а завтра они меняются.

Раненые на плацдарме — те, кто мог как-то передвигаться, возвращались к реке сами, кто не мог, старались как-нибудь спрятаться оказать себе помощь и ждать, пока их вытащат. Через реку кого-то тянули на лодках, кого-то цепляли за шкирку на тросс и быстро перетаскивали по течению, стараясь, чтобы человек не скрылся под водой и не захлебнулся.  И тут уже кому как везло. Кто-то переплывал ледяную реку  сам. Но для этого перед заплывом на берегу приходилось снимать бронежилеты, а по ним в этот момент вёлся огонь.

Дальше уже на нашем берегу нужно было перебежать по той самой тропинке через минное поле, да ещё в темноте под обстрелом, не свернув ни влево, ни вправо.

Виталий показал видео оказания помощи одному такому раненому. Парень был в состоянии средней тяжести. В него вошли два десятка осколков, один, попав под бронежилет, сломал ключицу, другой — в нижнюю челюсть, одна рука была вся переломана, в ногах много мелких дырок, из которых сочилась кровь.  Виталий эти дырки затампонировал, так что из парня отовсюду торчат "затычки". И вот этот боец, будучи в состоянии средней тяжести, не только вышел из боя к берегу на своих ногах, но и переплыл реку. Перебинтовывали его (причём прямо поверх одежды — так теплее) тоже на открытом простреливаемом пространстве, потому что в маленькой норе, где пряталась эвакуационная группа, оказывать помощь было нельзя.

Другому бойцу вырвало кусок бедра почти до колена, и он с этим тяжёлым ранением, истекая кровью, умудрился сам переплыть через реку и рухнул уже на нашем берегу. Эвакуациионная группа его зажгутовала, дотащила до точки стабилизации, где хирург завязал ему перебитые  артерии, но спасти бойца не смогли.

Немало раненых бойцов так на правом берегу и умерли от кровопотери в ожидании переправы.

Носилки эвакуационной группы. Фото: предоставлено Виталием Басовым

Чтобы выжить, бежал по минному полю

На левом, нашем берегу было не легче. Именно там Виталий получил подряд две контузии, но остался в строю.

Я убегал от "Бабы-Яги", она кинула мину на опережение — та разорвалась метрах в семи. Не понимаю, почему в меня не попали осколки. В другой раз мы попали под обстрел вчетвером. В какую сторону ни побежим — туда насыпают, перекрывают нам путь. Мы бегали так туда-сюда какое-то время. Потом я говорю: "Парни, вариантов нет,  рванём напролом". Напрямки по минному полю было намного короче, чем по разминированной тропинке. Мы побежали — я первый, они по моим следам. И добежали…

За эвакуацию раненых на переправе через Оскол мобилизованный Виталий Басов получил медаль "За отвагу". Сегодня плацдарм на правом берегу уже растянулся на десятки километров. И у врага нет сил его ликвидировать.