Калайхумбский мятеж

В ноябре 1923 г. на территории Каратегино-Дарвазского боерайона дислоцировался 9-й Туркестанский стрелковый полк, который нёс службу маленькими гарнизонами в кишлаках Чиль-Даре, Сагирдаше, Калай-Хумбе, Ванче.

Там стихийно орудовали беспощадные банды Ибрагимбека, Рахмана-Датхо, Гаюрбека, Авганча-калона, Авганча-майда, курбаши Фузайл Максума, многих-многих др. 

Смена состава красных

Осенью того года как раз проходила демобилизация красноармейцев 1900—1901 г.р. — ушло около 60-70 % личного состава. Одновременно в Гарм, в штаб 9-го Туркестанского стрелкового полка, прибыл на пополнение молодой, неопытный состав бойцов. С демобилизованными ушла также часть командиров гарнизонов — для принятия пополнения. Таким образом, в Калай-Хумбе осталось всего 60 человек личного состава, из них около 50 % — средний и младший из начальства.
Воспользовавшись тем, что в Калайхумбском гарнизоне реально мало красноармейцев, басмаческие главари Давлятманд-бий, Данияра-курбаши, Али-курбаши — стали стягивать свои отряды, незаметно концентрируя их в населённых пунктах между Калай-Хумбом и Ванчем. Примерно 15-20 ноября в верховьях реки Пяндж была замечена их бригада в 15 человек. На её ликвидацию выехал уполномоченный особого отдела дивизии Акчурин (имя-отчество в дневниках не указано, — авт.) — совместно с начальником Калай-Хумбской милиции: 12 красноармейцев, два милиционера. Группа должна была установить местонахождение басмачей и — ликвидировать.
Отряд Акчурина два дня провёл в населённых пунктах меж Калай-Хумбом и Ванчем. В записке на имя начальника гарнизона Романова (также не указаны имя-отчество, — авт.) сообщили, что обнаружена группа басмачей в 13-15 человек под командованием Давлят-бия. Которая, не приняв боя, внезапно ушла вверх по реке Пяндж, и что на следующий день Давлят-бий решил вернуться в Калай-Хумб. Однако отряд Акчурина в Калай-Хумб уже не возвратился: в тот же день — целиком и беспощадно уничтожен басмаческой бандой! 

Как это было…

Утром, обстреляв русский отряд, бандиты ушли вверх по Пянджу, создав видимость бегства. Красные, расслабившись, — не выставили наблюдение с охраной. В это время банда вернулась обратно к кишлаку — примерно к часу дня. Басмачи, переодевшись в одёжу дехкан, погрузили на двух ишаков дрова, спрятав в них винтовки, — и вошли в кишлак, где был Акчурин со товарищи. В кишлаке к Давлят-бию примкнула группа в 10-12 человек, настроенных против Советов.
Когда был приготовлен обед для красноармейцев, вакиль (хранитель) пригласил к столу Акчурина с начальником милиции — в отдельную кибитку. А двум милиционерами и 12 солдатам еда была подана на разостланных паласах недалеко. Все винтовки — поставлены рядом. Как только приступили к трапезе, вооружённые басмачи тихо перелезли через дувал (глинобитную стену), бесшумно подошли к кибитке. И — по условному знаку бросились с двух сторон, в упор поливая огнём обедавших. Завязалась рукопашная. Оба милиционера и 10 бойцов — убиты сразу. А два красноармейца, успевших схватить винтовки, свалили шесть басмачей. Перелетев в обратном направлении дувал, отстреливаясь, — последние начали отступать к Калай-Хумбу. За ними погнались. С наступлением сумерек один красноармеец был тяжело ранен в живот, — не приходя в сознание, умер. Второй, взяв винтовку усопшего, пошёл-таки в Калай-Хумбу, нечасто огрызаясь из винтовки… За ночь почти добрёл. Но — когда у него кончились патроны, — тоже был ликвидирован. 
В момент уничтожения группы обедавших красных часть басмачей бросилась к кибитке. Акчурин с начальником милиции встретили врага огнём из наганов, с трудом продержавшись около часа. Когда у оборонявшихся иссяк боезапас, басмачи зверски убили обоих командиров, порубив их тела на куски. После этих событий вражеские элементы, чуждые Советской власти, принялись создавать банды в населённых пунктах меж Калай-Хумбом и Ванчем. Начался большой антисоветский Калайхумбийско-басмаческий мятеж.

Подавление

На третий день после уничтожения опергруппы Акчурина, комвзвода Д.Шегер получил задание начгарнизона Романова выступить в район кишлака, где было кровавое побоище: дабы уточнить местонахождение банды и выяснить, при каких обстоятельствах произошла столь внезапная ликвидация группы? Отряд в 30 конных, — при двух станковых и двух ручных пулемётах, — в шесть вечера двинулся вверх по реке Пяндж. За ночь прошли 25-27 км — дорога в нескольких местах была обрушена. На рассвете красных заметили басмачи, начался обстрел. Отряд дал ответку, — заняв оборону на сопке с крутыми склонами. Установили другие огневые точки, замаскировались…
Басмачи, числом около 300-т, начали обходить русских с левого фланга, двигаясь по хребту на расстоянии более двух километров — в бинокль хорошо видно. Часть их в 50-70 человек, на расстоянии полкилометра, из-за скалы принялась вести редкий ружейный огонь. Обстановка складывалась нехорошая — красных могли окружить и отрезать от Калай-Хумба. Посоветовавшись, командиры решили с боем отходить к посёлку. Преследование красных басмачами длилось до вечера и прекратилось лишь в 5-6 км от кишлака. Была потеряна лошадь, сорвавшаяся в Пяндж. Легко ранен один солдат, а по данным, полученным уже после Калайхумбского мятежа, русские убрали тогда трёх басмачей и восемь ранили.
К девяти вечера отряд без потерь вернулся в Калай-Хумб. Агентурно-разведческими данными установлено, что басмачи имеют намерение после подхода банды Ишан-Султана к Калай-Хумбу обрушиться на гарнизон, блокировать его и — в течение одного-двух дней — уничтожить всех поголовно. Затем они хотели положить пехотную роту гарнизонов Ванч и Сагирдашт. Весь личный состав Калай-Хумба два дня сооружал бойницы в дувалах, пулемётные гнёзда и т.д. Установили 4 горных 3-дюймовых орудия за каменными заборами. Было предусмотрено всё необходимое на случай окружения гарнизона басмачами.
На второй день после возвращения красных из операции, около 10 утра, басмачи, закрепившись на скалах у самого Калай-Хумба, открыли шквальный огонь по казармам и батарее. Кроме того — с гор начали бросать камни: лавиной! — в расчёте, что пущенные с верхотуры глыбины увлекут за собой массу горной породы, которая уничтожит орудия. Но — просчитались... Камни до дувалов почти не докатывались. В ответ на это русские орудия загремели беглыми вспышками по позициям басмачей, разверзлись огнём все 7 пулемётов. Враг прекратил стрельбу, — залегши за скалами.

Блокада гарнизона

В 4 часа дня басмачи возобновили сильный винтовочный штурм — совместно с «вулканическим» камнепадом на батарею. Затем начали собираться большими группами на юго-восточной стороне, намереваясь быстрым броском захватить укреплённый сад, а потом и гарнизонные казармы. Через час — атака сада! Некоторым даже удалось добежать до дувалов. Но — встреченный огнём двух станковых пулемётов и картечью из двух орудий, противник, неся большие потери, стал откатываться к исходным позициям. А группа в 18-20 человек, прорвавшихся-таки к цветущему когда-то саду, была полностью истреблена. После того — в течение последующих 7 дней блокады, басмач атак больше не повторял. Окружив гарнизон, он изредка вёл огонь по обороне русских. 
К утру 7 дня осады стали вдруг слышны далёкие орудийные выстрелы. К обеду — ожесточённая пальба из винтовок и пулемётов: это шли на помощь части 7-го полка 3-й Туркестанской стрелковой дивизии. На восьмой день части 9-го и 7-го стрелкового полков вступили в Калай-Хумб. Встреча с прибывшими была крайне радостной! Оказалось, что ушедшие из гарнизона красноармейцы, узнав об окружении басмачами Калай-Хумба, добровольно возвратились, чтобы освободить от блокады родной гарнизон. Через пять дней — их уже снова провожали в Гарм. В боях под Калай-Хумбом, между Калай-Хумбом и Ванчем, на горных перевалах Товиль-дары и Сагирдашта басмачи потеряли:

• Более 270 человек убитыми.
• Около 400 — ранеными 

Всего в контрреволюционном мятеже их участвовало более 3 000. После разгрома на территории Каратегино-Дарвазского боерайона — крупных басмаческих банд уже не было.

Большую помощь в поражении Калайхумбского мятежа оказывало бедное местное население. Также местный ревком. Председатель последнего ни на минуту не отлучался из гарнизона. После окружения — он послал связных в Товиль-дару, Гарм, Хорог, Ховалинг. Увы, возвращавшийся связной дехканин из Товиль-Дары был перехвачен басмачами и — убит. В ночь на 4-е сутки окружения председатель ревкома сообщил начальнику гарнизона, дескать, в Товиль-Даре, Сагирдаште и Чиль-Даре уже знают о том, что в Калай-Хумбе мятеж, и кишлак окружён — и приняты меры помощи. После вовремя подоспевшего сообщения командиры и политработники в ту же ночь передали всем бойцам гарнизона призыв председателя ревкома. Бойцы поклялись, что будут защищать свои позиции храбро — и не допустят мятежников в Калай-Хумб. Так это и было.

Враг не успокаивается

В начале октября 1924 г. объединённые басмаческие банды Рахмана-датхо, Гаюрбека, Авганчи, действовавшие в Варзобском, Янги-Базарском, Рамитском районах, узнав, что на смену Рамитскому гарнизону должна прийти рота 2-го батальона 9-го Туркестанского стрелкового полка, устроили засаду у переправы через мост Холбай на реке Кафирниган — при входе в Рамитское ущелье, недалеко от кишлака Чуянгарон. На рассвете — на подступах к мосту — рота была обстреляна. Красноармейцы отступили, заняв оборонительную позицию и начав огневую перепалку. Рота не могла выбить басмачей лобовой атакой, — так как часть их сильно укрепилась на сопках. А другая часть — у самого моста, — укрываясь за камнями, вела интенсивный огонь. Конному взводу 2-го батальона под командованием Д.Шегера была поставлена задача помочь роте захватить переправу через реку, отогнать банду, — обеспечив охрану моста. Приказано наступать с целью отбить мост — и переправиться на правый берег для дальнейшего следования в Рамит, когда конный взвод зайдёт во фланг врагу (на правый берег Кафирнигана) и — начнёт бой. Что он и сделал, — форсировав реку километрах в трёх ниже моста, конники обошли басмачей с правого фланга у кишлака Хордор. Но по открытой местности нельзя было двигаться, так как басмачи могли сразу их обнаружить. Тогда, посоветовавшись, командиры обратились к двум дехканам этого кишлака. Один из них показал дорогу по каменистому дну речки, впадавшей в Кафирниган, — и сам повёл взвод.
Подошли к противнику на близкое расстояние и, установив 2 станковых пулемёта «Максим», открыли мощный внезапный огонь. Далее — оставив отделение для прикрытия пулемётов, — остальные бойцы двумя ручными пулемётами атаковали басмачей с фланга. Пехотная рота в то время также открыла огонь из двух станковых пулемётов и винтовок, — перейдя в наступление. Банда общей численностью в 400 человек, не выдержав натиска, стала отступать вверх по Кафирнигану — в сторону Рамита.
Тем временем подоспел Янги-Базарский добр-отряд под командой Ярмухамедова Хайдаркула, также отряды Тагай-ревкома и Мулло Султана. Которые стали преследовать басмачей. Взвод Шегера исправил наполовину разрушенный мост. Оставив для охраны моста конное отделение с пулемётом и взвод пехоты, Шегер двинулся на Рамит. Вместе с добр-отрядами около 10 дней шло преследование… Рахман-датхо и Гаюрбек бежали в горы Рамитского боеучастка, Авганчи — в сторону Файзабада — Калай-Дошта. Уйдя от преследования...

Разгром

Объединённая банда Рахмана-датхо и Гаюрбека долго скрывалась в верховьях рек Кафирнигана-Явроза и начала свои бандитские вылазки в районах реки Оби-Сафед, Яйлок, Такоб. Потом прошла через кишлак Гушары и — летом появилась в районе кишлака Зидды (верховья р. Дюшамбинки). Против басмаческих шаек Рахмана-датхо и Гаюрбека, Авганчи-Калон и Авганчи-Майда повели борбу другие, сменившие части Красной Армии и добротряд под командованием Хасанова Якуба (Варзобский участок). Взвод Шегера был отозван в район боеучастков Янги-Базар-Яван, где в то время появились крупные басмаческие банды Даниярбека, Мулло-Останакул-курбаши, Бобомурада. Во всех операциях против басмаческих банд большую помощь красным оказывали дехкане, особенно бедняки и члены местных кишлачных Советов. 

В начале апреля 1925 года на территорию Файзабадского, Нурекского и Янги-Базарского боеучастков активизировала действия банда Гаюрбека. Она насчитывала в своих рядах до 150 бойцов, причём половина басмачей была вооружена боевыми винтовками, часть — охотничьими ружьями и местными ружьями: кара-мультук. Большинство басмачей являлись сыновьями духовных лиц, баев и бывших эмирских чиновников. Сам Гаюрбек был сыном чиновника эмира бухарского — мирахура (главный султанский конюший). Сей главарь шайки был очень жестоким. По малейшему подозрению в сочувствии Советам и в помощи частям Красной Армии и добротрядам он расстреливал дехкан, вырезал целые семьи. Резал носы, уши, выкалывал глаза.

Весной 1925 г. Гаюрбек присоединился к банде Ибрагимбека и получил от него чин бия. Ибрагимбек определил участком его действий — Файзабадский и Нурекский районы с прилегающими кишлаками, также урочище Даштибедона. Свою шайку гаюрбек содержал за счёт жителей тех кишлаков, откуда были его басмачи. Он собирал определённые пошлины с дехкан этих кишлаков, брал деньги, продовольствие, лошадей, обмундирование. Гаюрбек имел хорошую сеть агентов-осведомителей, следившихи за движением частей Красной Армии и добротрядов и сообщавших об этом. Помогали баю также чуждые элементы. Пробравшиеся в органы Советской власти. Эта агентура всегда держала бая в курсе событий. В свою очередь, бедное население кишлаков сочувствовало Советам и, несмотря на жестокие репрессии Гаюрбека, активно помогало русским, сообщая о движении банд и — местонахождении. Зачастую давая точнейшие сведения о численности банд, вооружении. Сообщали — куда и с какими намерениями те движутся. 

Погоня за Гаюрбеком

Например, по поводу помощи: — в апреле 1925 г. из кишлака Дубеда пришли в Файзабадский гарнизон несколько дехкан и сообщили, что Гаюрбек вернулся из Оби-Гармского участка и остановился в Дубеде — запастись фуражом, лошадьми, снаряжением. Получив такие данные, командование послало для разгрома Гаюрбека два отряда — Шейпака и Шегера, также добротряд Табара Алимурадова. Разведкой установлено, что Гаюрбек, сильно потрёпанный в Оби-Гарме действовавшими там красными частями, вынужден укрыться в горах Рамитского участка. Ночью красные подошли к кишлаку Дубеда. На рассвете басмачи обнаружили чуждую разведку, завязался бой… Русские бросились в атаку. В панике басмачи рванули в горы. В этом бою шайка потеряла 18 человек убитыми-ранеными, а — 21 басмач — захвачен в плен.
Через несколько дней шайке Гаюрбека нанесено ещё два удара, после чего они около месяца скрывались в Рамитских горах. В банде пошло разложение — стали сдаваться Советам. Только за 20 дней после неудачных для басмачей боёв из банды Гаюрбека добровольно сдалось Советской власти 25 человек. Банда распалась на три группы, которыми стали командовать братья Авганча-калон и Авганча-майда, имевшие в своих шайках по 7-15 бойцов. У Гаюрбека осталось около сорока.
Всем гарнизонам и добротрядам командование поставило задачу найти Гаюрбека и преследовать его вплоть до полного уничтожения. В конце мая 1925 г. Гаюрбек опять появился со своей бандой на территории Янги-Базарского и Нурекского участков. Против него в район кишлака Тулки (Янго-Базарский уч-к) были брошены отряды Шейпака, Мордовцева, Шегера и командира добровольческого отряда Мулло-Шарифа. Шайка Гаюрбека была найдена и — катастрофически разгромлена. Но — её главарю опять(!) с несколькими подельниками удалось бежать на территорию Файзабада. В кишлаке Сиенули, при помощи жителей, добротряд Муллокаландара полностью таки ликвидировал шайку! А Гаюрбек был наконец убит и — предан вечному забвению.

Примечание:

Упоминаемый в тексте автор дневниковых записей Д.Г.Шрегер служил в Восточной Бухаре в 9-м Туркестанском стрелковом полку 13 стрелкового корпуса. Командовал конным взводом 2-го батальона, также конным взводом разведки полка. С 1923 по 1926 гг. участвовал в ликвидации басмачества на территории Таджикистана. Награждён орденами «Отечественной войны» II степени, Трудового Красного Знамени, четырьмя орденами «Знак почёта», двумя медалями, двумя нагрудными значками за борьбу с басмачеством, именным оружием и ценными подарками. Вечная слава неутомимым бойцам революции!