Энгельс об историческом материализме

«Немецкая идеология»

В данной книге Маркс и Энгельс на фоне (под предлогом) критики Гегеля, Макса Штирнера, Фейербаха и др. изложили основные положения исторического материализма и материалистическое решение основного вопроса философии.

Критикуя Штирнера, авторы критикуют религию. Они смеются над проповедями смирения, стыда и т.п. [1, С. 319)], над попытками сакрализации частной собственности [1, С. 322].

Они поднимают на знамя отвержение иллюзий, газетных фетишей, ложных представлений, воображаемых существ, то есть, выступают с позиций атеистического младогегельянства против религиозных старогегельянцев.

Российские великодержавные шовинисты обвиняют Энгельса в русофобии. Но фобии классиков простирались и на другие нации, см. напр.. статью Маркса «К еврейскому вопросу». Не жалуют авторы и Европу. Англичане и французы, пишут авторы, держатся политических иллюзий, немцы –«возводят в движущую силу истории религиозную иллюзию» [1, С. 39].

Маркс и Энгельс указывают на широкое применение средств массовой информации для манипулирования массовым сознанием, они цитируют Шекспира [1, С. 207]:

Тут золота довольно для того,

Чтоб сделать всё чернейщее белейшим,

Всё гнусное – прекрасным, всякий грех –

Правдивостью, всё низкое – высоким,

Трусливого – отважным храбрецом…

Именно по такой схеме работают современные украинские, американские, французские, российские и пр. СМИ.

Во 2-м томе дается критика версий социализма, выдвинутых Сен-Симоном. Фурье, Прудоном, Кульманом.

***

По мнению авторов книги, любая философия вытекает из действительности.

Мораль, религия, метафизика и прочие составные части идеологии интерпретируется как «испарения» материального процесса. Поэтому, в отличие от буржуазных пропагандистов, коммунисты не выдвигают никакой морали [1, С.223].

Основой чувственного мира является деятельность, непрерывный чувственный труд.

Маркс отрицает возможность гегелевского саморазвития идей, но не в плане отрицания теоретических предсказаний естественных или гуманитарных наук, а в плане определения этого «саморазвития» природой. Развитию идей авторы противопоставляют развитие материи, в частности, развития общественной материи.

Развитие общества есть не генезис идей, а развитие производства. Оно приводит к разделению труда на земледельческий, промышленный и торговый и к отделению города от деревни. Это разделение труда приводит к делению общества на классы.

Производство начинается с потребности, которая нуждается в удовлетворении, первая - потребность в пище.

Увеличение производительности труда с появлением избыточного продукта для обмена, ведет к появлению различных «форм собственности»: племенной, античной общинной, феодальной (сословной), государственной.

Разделение труда в процессе роста производства ведёт к обособлению, отчуждению индивидов от общества. Преодоление отчуждения возможно будет лишь в бесклассовом обществе, после преодоления старого общественного разделения труд, то есть, в бесклассовом обществе, то есть, при коммунизме.

Частная собственность на средства производства заменяется собственностью, принадлежащей ассоциированным индивидам, всему обществу. Разделение общества на классы исчезает и вместе с ним исчезает государство.

Вместе с тем, авторы, помимо общего определения коммунизма как бесклассового общества, утверждают, что «коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние» [2, C. 34]

Данное высказывание используется сталинистами, чтобы объявить СССР коммунистическим, а себя – коммунистами.

Хотя это высказывание, наоборот, направлено против сталинистов, в нем авторы подчеркивают материалистический примат практики над теорией (практического рабочего класса над теоретиками партийной элиты), в диалектической паре «практика – теория» практика является первичной, определяющей. Социализм, подчеркивают классики, это «живое творчество масс». А не «теоретиков».

Детерминирующим фактором истории является деятельность, выраженная в производстве и общении (производственных отношениях). Производство есть отношение людей к природе, воздействие людей на природу. Общение является отношением людей друг к другу в процессе производства и других процессах. В диалектической паре «производительные силы – производственные отношения» первичными, определяющими являются производительные силы.

Основной вопрос философии об отношении сознания к бытию решается материалистическим образом: «… сознание никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием, а бытие людей есть реальный процесс их жизни [2, C.25]. Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание [2, C. 25].

Материальное производство является решающим признаком, отличающим человека от животного, однако не индивидуальное производство, присущее и животному миру, а именно общественное, коллективное производство.

Человек есть продукт промышленности и общественного состояния (С. 23), сознание есть с самого начала общественный продукт (С. 27).

Данные положения отражены в тезисе Маркса о Фейербахе: личность человека есть совокупность общественных отношений.

Развиваясь, производительные силы приходят в противоречие с устаревшей формой общения. Это противоречие разрешает социальная революция, в результате которой форма общения, тормозящая развитие производительных сил, сменяется новой, дающей возможность дальнейшего развития производительных сил.

«… все исторические коллизии…  коренятся в противоречии между производительными силами и формой общения [74].

Авторы приводят типичное понимание истории как истории фараонов, феодалов, князей, генсеков и пр.

Они указывают на Макса Штирнера, для которого история – это история рыцарей, разбойников и призраков [1,С. 39].

Материалистическое понимание история, в отличие от идеалистического, не разыскивает в каждой эпохе какую-нибудь категорию (проект, презентацию и т.п., Б. И.), а остаётся всё время на почве действительной истории, объясняет не практику из идей, а объясняет идейные образования из материальной практики и в силу этого приходит также к тому результату, что все формы и продукты сознания могут быть уничтожены не духовной критикой, не растворением их в «самосознании» или превращением их в «привидения», «призраки», «причуды» и т. д., а лишь практическим ниспровержением реальных общественных отношений, из которых произошёл весь этот идеалистический вздор, — что не критика, а революция является движущей силой истории, а также религии, философии и всякой иной теории [1, C. 36].

В соответствии с определением детерминирующего фактора истории авторы дают грубую периодизацию истории на основе развития производительных сил. Внешним выражением уровня развития производительных сил является степень разделения труда. Каждая степень разделения труда определяет соответствующую ей форму собственности. Первой формой собственности была племенная собственность [2, C. 20]. Вторая форма собственности — античная собственность [2, C. 21], третья — феодальная собственность [2, C. 22], четвёртая — буржуазная собственность.

Из форм собственности вытекает следующее понятие исторического материализма – способ производства. Это способ соединения рабочей силы со средствами производства.

Способ, каким люди производят необходимые им средства к жизни, зависит прежде всего от свойств самих этих средств, находимых ими в готовом виде и подлежащих воспроизведению.

Аналогично формам собственности способами производства являются первобытнообщинный, античный, феодальный и капиталистический.

В других работах рассматриваются азиатский германский, славянский и др. способы производства.

Таким образом, в марксизме нет т.н. «сталинской пятичленки», о которой говорят либералы.

В книге показано становление капиталистического способа производства: период мануфактуры и период крупной промышленности.

В других работах авторы рассматривают два источника капитала: торгово-спекулятивный и вырастающие их цехов (лож, лоджий) мануфактуры.

Определяется сущность государства как орудия реализации проявленных единых интересов правящего класса. Таким образом, еще раз указывается, что правят не цари, президенты или генсеки, а классы.

В работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Энгельс резюмирует: у государства две функции, одна – подавление одного класса другим, вторая – предохранение враждующих классов от взаимного пожирания.

Таким образом, государство не есть продукт т.н. гражданского общества, что является пропагандистским штампом. Маркс подчеркивает: «Нам нужно не гражданское, а человеческое общество».

«Благодаря высвобождению частной собственности из общности, государство приобрело самостоятельное существование… на деле государство есть не что иное, как форма организации, которую неизбежно должны принять буржуа, чтобы — как вовне, так и внутри государства — взаимно гарантировать свою собственность и свои интересы» [2, C. 62].

Тем самым сформулировано положение о необходимости завоевания пролетариатом политической власти в ходе революции. «…каждый стремящийся к господству класс, — если даже его господство обусловливает, как это имеет место у пролетариата, уничтожение всей старой общественной формы и господства вообще, — должен прежде всего завоевать себе политическую власть, для того чтобы этот класс, в свою очередь, мог представить свой интерес как всеобщий [2, C. 32] …революция необходима не только потому, что никаким иным способом невозможно свергнуть господствующий класс, но и потому, что свергающий класс только в революции может сбросить с себя всю старую мерзость и стать способным создать новую основу общества  [2, C. 70].

Маркс и Энгельс подчеркивают, что нельзя перескочить волюнтаристски через этапы развития общества. То есть: определяющим является не идеология. Не партийная агитация, а материальное производство: «Рабство нельзя устранить без паровой машины и мюль дженни, крепостничество – без улучшенного земледелия…» [1, С. 21].

Исходя из анализа реальных тенденций общественного развития, характеризуются основные черты будущего коммунистического общества.

К недостаткам работы нужно отнести тот момент, что в тексте критика полностью подавляет всякое позитивное содержание. Эту работу вполне можно было бы назвать «Чепуха Штирнера». Сегодня нет никакого смысла разбирать опровержение глупостей Штирнера или Прудона, оно не имеет никакого практического приложения.

Но и во времена Маркса и Энгельса эти опровержения были обращены к узкому кругу лиц. И мы понимаем, почему оружие марксизма так и не стало оружием в руках рабочего класса.

«Анти-Дюринг»

Энгельс объясняет, что настоящие причины раскола общества на классы – это старое общественное разделение труда (то же – в «Развитие социализма от утопии к науке»). Маркс в «Критике готской программы» уточнил: в первую очередь, это деление на умственный и физический труд.

Социализм по Энгельсу – это не выбор «социализм или варварство» (Р. Люксембург и нынешние троцкисты), это результат классовой борьбы. Невозможно просто проголосовать за социализм, за компартию или за вождя, чтобы добиться социализма.

Марксистскую политэкономию Энгельс увязывает с историческим материализмом: «Политическая экономия в самом широком смысле - это наука о законах, управляющих производством и обменом материальных средств существования в человеческом обществе ... Таким образом, политическая экономия по сути является исторической наукой. Он имеет дело с материалом, который является историческим, то есть постоянно меняющимся».

Главной темой в «Очерке теории» в «Анти-Дюринге» является тема государственной собственности.

«Какие бы формы, - утверждает Энгельс, - ни принимало современное государство, оно остается механизмом чисто капиталистическим, государством капиталистов, идеальным совокупным капиталистом. Чем больше производительных сил захватит оно в свою собственность, тем полнее будет его превращение в совокупного капиталиста и тем большее число граждан будет оно эксплоатировать. Рабочие останутся наемными рабочими, пролетариями. Капиталистические отношения не устранятся, а еще более обострятся. Но это обострение будет последним шагом их развития. Превращение производительных сил в государственную собственность не разрешает противоречий капитализма, но оно заключает в себе формальное средство, возможность их разрешения».

Сталинистам крайне не нравится этот фрагмент, потому они его пытаются извратить, якобы в этом месте Энгельс говорит о капиталистическом государстве. Именно так писала в конце 70-х советских экономист Галина Сорвина.

Но, в-первых, из самого текста следует, что Энгельс возражает такому пониманию социализма, как огосударствление.

Во-вторых, в «Анти-Дюринге» Энгельс полемизирует с версией социализма по Дюрингу. Дюринг вслед за Гегелем полагал, что собственниками становятся в результате насилия, а государство, как орудие насилия, есть инструмент

 налаживания экономической деятельности на нужном уровне эффективности необходимо и является двигателем прогресса. 

Из этого положения Каутский вывел свою формулу «правительство, идущее навстречу пролетариату».

Энгельс в своей работе возражал, что частная собственность появилась вовсе не как следствие насилия и грабежа, и утверждал, что она существовала даже у первобытных людей. Можно добавить – у спекулянтов и у первых фабрикантов тоже.

Вопрос в том, в чьих руках находится государство. Ленин отмечал, что после революции государство оказалось в руках узкого правящего слоя. В 1918 году левые марксисты обвиняли Ленина, что он «строит» госкапитализм. Ленин парировал, что госкапитализм – это шаг к прогрессу. В 1923 году уже без Ленина XII съезд РКПб постановил, что диктатура пролетариата якобы выражается в форме диктатуры партии. Ленин ж утверждал, что диктатура пролетариата выражается в форме Советов, «в форме, Найденной самими рабочими».

Т.е. государство в России после Октября оказалось в руках партийной элиты, а не в руках рабочего класса.

Энгельс разъяснял, что государственная собственность даже при социализме – это не общественная собственность. Дюринг, описывая свой идеальный социализм, показывал хозяйственную коммуну, сконцентрировавшую в своих руках всю совокупность средств производства. Энгельс возражал, что всё в таком обществе осталось по старому за исключением того, что коммуна заняла место капиталиста.

В 1919 году на съезде земледельческих коммун Ленин говорил, что вряд ли внуки увидят социализм.

Очевидно, что в СССР и был построен социализм по Дюрингу. То есть, госкапитализм. 

Но. Как показали сталинские репрессии, дело этим не кончилось. 

Ошибка Энгельса

Энгельс пишет: «Всё более и более толкая крупные обобществлённые средства производства на путь перехода в государственную собственность, капитализм сам указывает путь к совершению этого переворота. Пролетариат овладевает государственною властью и превращает средства производства сперва в государственную собственность. Но тем самым он прекращает своё существование как пролетариата, уничтожает различие классов и их антагонизм, а также само государство как государство (2. Очерк теории).

И далее: «Это разрешение может состоять лишь в фактическом признании общественной природы современных производительных сил, следовательно, в приведении способов производства, присвоения и обмена в соответствие с общественным характером средств производства. А этого можно достигнуть только прямым и открытым переходом в общественную собственность производительных сил, переросших всякий другой способ применения их к делу. Общественный характер средств производства и его продуктов, проявляющийся теперь с разрушительной силой слепого закона природы, обрушивающийся против самих производителей, периодически нарушающий ход производства и обмена, будет тогда сознательно проведен в жизнь производителями и превратится из причины неурядицы и периодических катастроф в сильнейший рычаг производства».

И еще: «Первый акт, в котором государство выступит действительным представителем всего общества, — обращение средств производства в общественную собственность, — будет его последним самостоятельным действием в качестве государства. Вмешательство государственной власти в общественные отношения станет мало-по-малу излишним и прекратится само собою. На место управления лицами становится управление вещами и руководство производственными процессами. Государство не «отменяется», оно отмирает. Отсюда можно видеть, какой смысл имеет фраза: «свободное народное государство», пригодная для временных агитационных целей, но неудовлетворительная в научном отношении; отсюда же можно судить о требованиях так называемых анархистов относительно уничтожения государства чуть ли не в 24 часа».

В книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Энгельс утверждает, что вместе с превращением средств производства в общественную собственность исчезнет также и наемный труд».

Здесь Энгельс забывает свои слова о паровой машине, мюль дженни, об улучшенном земледелии. Он выпускает из виду те положения, которые сам же обосновывал и в «Немецкой идеологии», и в «Анти-Дюринге». Не может быть уничтожен антагонизм, нет никакого уничтожения классов, пока существует старое общественное разделение труда. Взятие пролетариатом в руки средств производства не уничтожает разделение труда.

Далее Энгельс пытается исправить дело: «Революция пролетариата. Разрешение противоречия: пролетариат овладевает общественною властью и обращает с помощью этой власти отнятые у буржуазии общественные средства производства в общественную собственность. Этим он освобождает производительные силы от их современного капиталистического свойства и дает полную свободу развития их общественному характеру. Таким образом становится возможным общественное производство по заранее обдуманному плану. Развитие производства делает анахронизмом существование различных классов. В той же мере, в какой исчезает анархия общественного производства, ослабевает политическая власть государства».

То есть, классы исчезают уже не сразу, пролетариат берет власть и начинает развивать производство, что ведет к исчезновению классов.

Здесь Энгельс допускает еще одну ошибку: план – это завоевание именно капитализма. 

И еще: «Вот что пишет сам Энгельс: «… разделение на классы и имело известное историческое оправдание, то оно имело его лишь для данного периода и при данных общественных условиях. Оно коренилось в слабости производства и будет сметено полным развитием современных производительных сил. И действительно, уничтожение общественных классов предполагает достижение той ступени исторического развития, на которой является анахронизмом не только господство того или другого определенного класса, но и вообще всякое классовое господство, а следовательно, и самое разделение на классы. Следовательно, уничтожение классов предполагает такую высокую ступень развития производства, на которой присвоение особым общественным классом средств производства и продуктов, — а с ними и политического господства, монополии образования и умственного главенства, — не только становится излишним, но и является препятствием экономическому, политическому и умственному развитию. Эта ступень теперь достигнута».

«Теперь» – это 1894 год.

Но высокая ступень развития производства не была достигнута ни в 1917-м. ни в 1936-м, ни в 1991-м.

Однако каким же образом происходит освобождение производительных сил после передачи средств производства в руки рабочих?

Энгельс, говоря о наемном характере труда рабочих, выпускает из виду содержание труда рабочих – тяжелого, черного, однообразного, отупляющего, обезличивающего (Маркс, «Экономическо-философские рукописи 1844 года). Беря в руки средства производства, рабочие не избавляются от отупляющего труда. Потому передоверяют управление производством узкому социальному слою – и снова их труд становится наемным.

Что и произошло в СССР. И не в 90-е, а уже в 20-е.

Ленин разъясняет, что диктатура пролетариата – не только и н столько насилие. Это способность рабочего класса взять в руки всю экономку страны.

Могли ли неграмотные рабочие в 1917 году управлять экономикой страны? Даже одним заводом? Разумеется, нет. Поэтому Ленин и «строил» госкапитализм. 

Ленин, сначала повторявший Маркса и Энгельса, понял их ошибку: труд абстрактен не только в сфере рынка, как считали классики, но и в сфере производства. Пока есть абстрактный отупляющий труд рабочего – до тез пор существует стоимость, деньги и рынок. Потому в 1921 году Ленин ввел НЭП, это не была уступка капиталу, как говорят сталинисты. Это было осознание, что неразвитость производительных сил не может быть преодолена помощью победившего пролетариата развитых стран. Эта неразвитость заключена в самом содержании труда рабочего.

Поэтому Ленин сознательно отстранял рабочих от управления. В 1918 году он объяснял рабочим, что даже взять один завод себе в собственность рабочие не способны. Именно поэтому Ленин фактически подавил попытки рабочих взять власть в руки – в лице Рабочей оппозиции. И не только Ленин – против Рабочей оппозиции голосовали и партийные низы. и беспартийные рабочие.

Но госкапитализм мог развиваться гораздо быстрее и обойтись без миллионных жертв.

Идея Ленина состояла не только в том, чтобы в отсталую Россию перетащить всё прогрессивное из развитых капиталистических стран. Он понимал, что вторичная надстройка имеет обратное влияние на первичный базис.

Он полагал, что революционно преобразованная надстройка в лице партии большевиков может прорасти в отсталый базис, чтобы произвести модернизацию производства.

Однако Сталину удалось просто вырезать всю «революционно преобразованную надстройку», всю ленинскую гвардию, а потом и почти всех делегатов XVII съезда партии, весь ее цвет.

Литература

1. Маркс, Энгельс. Немецкая идеология. М.: Политиздат 1988.

2. Маркс, Энгельс. Немецкая идеология. М.: 1955.