Калининград или Караляучюс: Литва решила стать еще одной «гиеной Европы»?

Николай ВОЗНЕСЕНСКИЙ (Молдова)

10 января президент Литвы Гитанас Науседа сделал в соцсети Х Илона Маска скандальное заявление, — назвав Калининград исторически литовским городом, который должен носить соответствующее название: «Как бы Россия ни старалась, Караляучюс никогда не станет Калининградом. Исконные жители Малой Литвы, ныне части так называемой Калининградской области, давно исчезли, последние следы литовской культуры там необходимо сохранить».

Несмотря на разделение однозначно законного возмущения в российском обществе и политикуме этим заявлением, все же бросается в глаза и то, что его автор заметно старается избегать слишком уж радикальных оборотов. Пусть и достигается это главным образом отказом от элементарной логики. Действительно, если коренные жители так называемой Малой Литвы в оной «давно исчезли», — то в чем вообще достойный глава Литвы, так сказать, хм, «Великой» — видит основания для продолжения наименования центра Калининградской области «Караляучюсом»? 
Ну вот, например, столица Франции с 3 века нашей эры носит современное название Париж. Но до этого называлась «Лютецией». И это, что называется, обитавшему там местному галльскому племени «паризиев» еще повезло, — ведь в период распада Западной Римской империи Галлию населили новые победители, германские племена франков, и давшие современное название этому государству. При этом галлы, в отличие от упоминавшихся Неуседой «малолитовцев» как минимум отличались от последних двумя важными особенностями.
Во-первых, были исторически коренными жителями Галлии, ставшей Францией. 
Во-вторых — пусть и не всегда мирным способом, но были ассимилированы победителями-франками, став частью нового общего французского этноса. Откуда и растут ноги популярности гротескных лент, мультфильмов и комиксов о «галльских богатырях Астериксе и Обеликсе».

К пресловутым же «жителям Малой Литвы» никоим образом не относится ни то, ни другое. Для начала — «коренными» они для Восточной Пруссии не были никогда. Даже с точки зрения карт — информации от британского иноагента «Википедии», — дающих следующую информацию о расселении прибалтийских племен на рубеже 12-13 веков — аккурат за полвека перед официально признанным рождением реальной литовской государственности. 

​

Как видим, собственно Литва тогда находилась ну очень не близко к Балтийскому побережью, — которое тогда населяли пруссы, скальвы, отделенные от литовцев жемайтами, аукшайтами и ятвагами. Но, пожалуй, главным аргументом того, что расположенное на месте будущего Кенигсберга городище Твангсте («Дубовый лес») не принадлежало литовцам, является уже то, что основавших Кенигсберг тевтонских рыцарей позвал «христианизировать» племена пруссов не литовский князь, — а польский король! Которому эти земли достаточно воинственных язычников тоже принадлежали, как говорится, больше лишь «на бумаге» — иначе зачем достойному венценосцу приглашать чужеземцев хозяйничать во вроде бы собственную провинцию? Понятно — только потому, что само польское «величество» эту провинцию не контролировало, доходов не получало. Вот и было решено передать такой «неликвид» немецким рыцарям, так сказать, «в бесплатную аренду». 
Последние же в 1255 году и заложили в качестве одного из своих важных опорных пунктов замок Кенигсберг — «королевская гора». Название которого, правда, на славянских и других языках, действительно могло произноситься по другому. Например — «Крулувгруд» (на польском), «Краловец» (на чешском) — и совсем близко от последнего «Королевец» — как упоминали это место в древнерусских хрониках. Но конечно, никто не мог запретить и литовцам называть абсолютно чужой для них город в более удобном для их языка произношении — Караляучюс. Просто при этом надо понимать, что из-за того, что мы называем британскую столицу «Лондоном» — это никак не обязывает самих англичан отказываться от привычного им «Ландона». Равно как и английское «Москау» точно также не обязывает граждан России коверкать привычное им имя Москвы. 

***

Возникновение же Малой Литвы историки относят лишь к первой половине аж 15 века! Когда после очередных затянувшихся на многие десятилетия кровавых «замесов» между тем же Тевтонским орденом, Великим Княжеством Литовским и Королевством Польша приграничные северные области Восточной Пруссии (они же — земли Тевтонского ордена) очень сильно обезлюдели. И когда в 1412 году наконец был заключен долгожданный Торуньский мир — эти пустоши начали постепенно заселяться. Как говорится — «свято место пусто не бывает». Вот именно тогда там, с юго-восточного направления и стали появляться в том числе и этнические литовцы — которых еще начали называть «летувининки». Просто при этом надо понимать и то, что «опустошенные земли» не равно «ничьи земли». Хозяин как раз у них был — все тот же Тевтонский орден. Который да, особо не возражал против заселения этого довольно-таки небольшого клочка суши даже и выходцами из соседней, обычно далеко не дружественной их Ордену державы. Ну, так ведь когда в Средневековой Европе соседние государства (а то и просто отдельные княжества, герцогства, графства и баронства под властью одного короля) жили друг с другом в мире — особенно вменяемо длинный промежуток времени? Потому при выборе между просто «пустующими землями» — и землями заселенными, с которых можно получать подати и другой профит, феодальные властители без колебания выбирали второй вариант.
Просто при этом стоит всегда помнить, что пресловутая «Малая Литва» — это совсем не аналог вроде такой же по названию «Малой Польши». Последняя-то изначально была Польшей — причем ее «колыбелью», историческим центром возникновения польской государственности. А «Малая Литва» собственно Литвой не была — никогда! Точно так же как, например, «Еврейская автономная область» РСФСР (а ныне РФ) тоже никогда не была частью Государства Израиль. А тем более не превращала Россию и СССР в некий «Новый Израиль». Подобно тому как в нынешней Литве пытаются доказать, что «Малая Литва» дает какие-то исторические основания считать литовской если не всю Восточную Пруссию, — то ее столицу — точно. И довольно значимая украинская диаспора в Канаде тоже не делает эту страну «Канадской Украиной». Перспектива-то стать 51-м штатом США при Трампе у нее появилась, — а вот «заокеанской территорией» «великой и незалежной европейской державы» не просматривается и под микроскопом. 

***

Точно такой же «понаехавшей» диаспорой были и «мало-литовцы» на территории земель Тевтонского ордена. Правда, современные литовские историки пытаются «натянуть сову на глобус», — доказывая, что тогда ж, дескать, сам этот орден «принадлежал литовскому князю». Что тоже является ну очень уж вольной манипуляцией историческими фактами. Спору нет, в 1385 году великий князь Литовский Ягайло действительно заключил с Королевством Польша Кревскую Унию. Собственно, первоначально речь шла всего лишь о браке — с наследницей польского престола королевой Ядвигой. Которая вскоре благополучно умерла, — а ее овдовевший супруг стал уже единоличным королем Польши, — сохраняя за собой и верховную власть в Литве. Другое дело, что последнюю очень скоро пришлось разделить со своим двоюродным братом Витовтом (сыном уморенного Ягайлом в заключении своего родного дяди Кейстута). Так что личная Уния (Союз) Польши и Литвы была, мягко говоря, не всегда союзом, — но нередко сопровождалась и нехилыми войнушками между вроде бы «союзниками».
Но, в принципе, ближе к середине 15 века отношения между Великим княжеством Литовским и Польшей более-менее стабилизировались — и польский король, он же Великий Князь, — худо-бедно властвовал над обеими частями этого союза. Если, конечно, это вообще можно было назвать властью — с учетом тогдашней феодальной вольницы, что польской магнатерии и шляхты, что их литовских «коллег». Приблизительно к середине 15 века (1466 год) относится и переход разгромленного еще в ходе Грюнвальдской битвы 1410 года Тевтонского ордена под власть Польши. Но тут опять же стоит возразить тем, кто пытается провести тезис: «Раз Пруссия перешла под власть польского короля, который был одновременной и Великим Князем Литовским, — значит, литовской стала и Пруссия с Малой Литвой тоже».

— Для начала — польской провинцией (да и то сохранявшей значительную автономию) стала лишь западная часть владений Ордена — Королевская Пруссия. А часть Восточная, с центром в Кенигсберге, так и осталась орденской землей. 
К тому же Кревская Уния 1385 года Польши и Литвы была чисто «личной» — то есть ее объединяющим началом была исключительно фигура ее монарха, польского короля. Который да, имел еще и регалии «главного» литовского князя, — впрочем, при наличии там и других князей формально рангом поменьше, — но с почти таким же влиянием и властью. Но реально это было два отдельных государства! Даже на толковую Конфедерацию (не говоря уже и Федерации) не тянувших. Поскольку у них не было ни общих бюджета, валюты, армии, парламента-сейма (разве что на случай «форс-мажора» — выборов нового короля) — и гетманы-премьеры-главкомы тоже были отдельными для каждой из составных частей Унии. Так что подчинение Тевтонского ордена королю Польши касалось только этого короля лично, — ну, и отчасти Польского королевства тоже. Но — никак не Великого Княжества Литовского в качестве государственного образования! А не личного владения ее Великого Князя, пост которого «по совместительству» занимал польский король. 

***

Еще пресловутое подчинение тевтонских рыцарей Варшаве отнюдь не означало превращение их земель в некое подобие обычной «провинции» Польши — вроде там «воеводства». Это был всего лишь «вассалитет»! Регулировавшийся универсальным (теоретически, по крайней мере) для всей средневековой феодальной Европы правилом «вассал моего вассала — не мой вассал». Что означало обязанность подчиняться того или иного феодала-вассала только своему непосредственному сюзерену, — но не «сюзерену своего сюзерена». Пусть для королей и могло делаться исключение — да и то лишь в случае наличия у венценосцев реально мощной централизованной власти. Что особенностью упоминавшейся выше феодальной вольницы что Польши, что Литвы однозначно не являлось. 
Другими словами, «вассалитет» Пруссии, даже в формальном подчинении польскому королю, означал прежде всего широчайшую автономию в современном понимании. Ярким примером чего можно привести «смену веры» и государственного устройства тевтонцев в 16 веке. Когда по решению своего Великого магистра (пусть и поддержанного верхушкой и большинством рыцарей Ордена) прежние «защитники католической веры» внезапно решили стать протестантами, — а свой Орден, прежде «боевой отряд Римской курии» преобразовать в Прусское герцогство. Что давало возможность прежним орденским чинам не только получить практически всю полноту власти (Папе ж не надо было подчиняться уже даже номинально), — но и получить официальное право на всевозможные «радости жизни». Вроде отказа от «целибата», безбрачия для прежних «воинов Христовых» — теперь «перекрасившихся» в самых обычных феодалов. 
Стоит отметить, что в Варшаве от такого «ребрендинга» тевтонцев были однозначно не в восторге — поляки в целом, не исключая и большинства тамошней аристократии, к католицизму относились с очень большим пиететом. Никогда не позволяя себе такой «партизанщины» (а то и откровенного разрыва с Римом), как это происходило во Франции с эпохи Филиппа Красивого и «Авиньонского пленения пап» в 14 веке, Реформации в Англии и Скандинавских странах, «дележа полномочий» с Папами в Австро-венгерской империи. Тем не менее ничего сделать с прусскими вроде бы «вассалами» Польши ни король, ни фанатичные магнаты-католики так и не смогли. Ну — или не захотели, резонно решив, что «овчинка не стоит выделки», воевать за веру с государством закаленных в боях воинов будет «себе дороже». Лучше уж «нести свет истинной веры» в Малороссийских княжествах будущей Речи Посполитой, — усиливая угнетение там православного населения. Вплоть до Брестской Унии, ее насаждения, — что, собственно, и спровоцировало восстание Богдана Хмельницкого, завершившегося потерей этих земель для Варшавы. 

***

Возвращаясь к Восточной Пруссии и Малой Литвы в ее составе, — вышеприведенный пример вполне убедительно показывает, насколько «литовской» была эта самая Малая Литва в составе государства тевтонских рыцарей. Наряду со смехотворностью современных литовских заявлений на какие-то «исторические основания претензий Литвы на Кенигсберг», — пардон, «Караляучюс». Разве что в духе известного анекдота:

— А я медведя поймал!
— Так тащи его сюда!
— Так он меня не пускает… 

Реально претендовать на «литовскую принадлежность» столицы бывшей Восточной Пруссии, приводя аргумент «а ее ж частью и Малая Литва была» — все равно что предложить поделить ту же Германию между странами, из которых туда при Гитлере массово вывозили рабов-гастарбайтеров. Вот такими бесправными «гастарбайтерами» были на землях Восточной Пруссии и мало-лиловцы-летувининки. А правами на владение городами и территориями владеют другие люди — воины-победители. Спору нет, когда-то к ним относились дружины Великого Княжества Литовского. К 15-16 веку превратившегося в настоящую «европейскую сверхдержаву» — в отличие от «влажных фантазий» польских политиков, — реально контролировавшую территорию «от моря до моря»: от Балтики на севере до Черноморья на юге. Но потом элиты этого действительно мощного тогда государства не выдержали искушения «западными ценностями». Все быстрее «окатоличиваясь» (хотя прежде значительная часть местной знати, не говоря уже о народе, была православной), — а в качестве «платы за ценности» отдавая все больше своих территорий и влияния «братской» Польше. Так что уже к 17 веку ВКЛ «скукожилось» до собственно Литвы и нескольких белорусских княжеств. А в 20 годах прошлого века «братья-поляки» даже оттяпали у Литвы ее столицу, Вильно, — возвращенную лишь благодаря настойчивости Москвы в 1939 году. 
А в годы Великой Отечественной войны и сама Литовская ССР, и Польша были освобождены от немецкой оккупации Красной Армией. И Восточная Пруссия, к которой вдруг начал проявлять интерес литовский президент, была «взята на меч» бойцами все той же РККА. А потому не жалкому представителю «трибалтийских вымиратов» с армией чуть больше 20 тысяч человек даже мечтать о каком-то «восстановлении исторической справедливости и литовской принадлежности Калининграда» — абсолютно мнимых в обоих случаях.

***

Конечно, реальная ничтожность и собственной «державности», и ее военного потенциала прекрасно известна политикам в Вильнюсе. Просто они ж рассчитывают, как Польша в 1938 году, «полакомиться чужим» на пару с «крупным хищником». Тогда это был Гитлер, аннексировавший Судетскую область у Чехословакии, — а примкнувшим к Вермахту полякам «кинувший кость» в виде богатой промышленностью и полезными ископаемыми Тешинской области Чехии. За что даже Черчилль в сердцах назвал тогда Польшу «гиеной Европы». Похоже, «маленькие, но гордые трибалты» никак не отойдут от раздуваемых ими же пропагандистских «хотелок» о «скором поражении России после победоносного похода НАТО». — И боятся не успеть к «разделу пирога», — пардон, «шкуры неубитого медведя». Исподволь выдвигая претензии на якобы «исконно литовский Калининград-Караляучюс». Правда, тут вот какая печалька — малопочетное место «гиены Европы» ныне, в отличие от 1938 года, не вакантно — на него претендуют еще целых два «европейских шакала»!
Германия, забывшая об «уроках» 80-летней давности, в лице своего министра обороны Бориса Писториуса заговорившим вновь о «Кенигсберге» — и Польша, устами своего тогдашнего главы военного ведомства Вальдемара Скшипчака заявившего о претензиях Варшавы на всю бывшую Восточную Пруссию. А не только на и так уже доставшихся полякам после войны благодаря доблести советских солдат двум третям ее территории. Как бы уж эти «гиены» делили бы между собой спорный регион, достанься он им — вопрос открытый. Хотя одно можно сказать точно — от «маленькой, но гордой» Литвы в процессе этого, хм, «спора» точно бы только клочья полетели. Хорошо если еще не со столицей Вильнюсом в придачу, — который, глядишь, вновь бы стал польским Вильно.

Впрочем, рассуждения о возможной грызне «европейских гиен», претендующих на один и тот же регион, ставший российским по непреложным итогам Второй мировой войны, конечно, больше гипотетические. Ибо до этой взаимной грызни дело однозначно не дойдет — гораздо раньше потомки тех, кто уже водружал Знамя Победы над Рейхстагом, с этих «гиен» сами «снимут шкуры». Что с потомков, как выяснилось, недобитых полностью «искателей жизненного пространства на Востоке», — что с их мелких и совсем уж ничтожных холуев, ныне выдвигающих России наглые территориальные претензии.