Попытка военного переворота 22 июня 1941 года, отстранение Сталина, открытие фронта для немецкого наступления

То, что произошло в первый день Великой Отечественной войны не поддаётся никакому описанию, но если сказать кратко, то была предпринята попытка свержения советской власти, устранения руководителя государства и открытие фронта для немецких захватчиков, войскам был отдан преступный приказ не оказывать сопротивление.

Поскольку фронт был открыт, следовало ожидать, что Сталина уже нет в живых, а его и действительно не было в Кремле и в этот день, и всю последующую неделю. Что происходило?

Из мемуаров Сталина и Жукова

К сожалению, никто не рискнул написать об этом в своих мемуарах, кроме «сладкой парочки» - Хрущёв, Жуков, которые пытались доказать, а скорее оправдать себя, что они видели Сталина в этот день, и что именно он принял решение не оказывать сопротивление германской армии.

Жукову даже пришлось переписать версию сообщения Сталину о начале войны, она существует в 2-х вариантах, например первый:

Жуков вспоминает: «Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос дежурного генерала управления охраны. Прошу его позвать к телефону И.В. Сталина. Минуты через три к аппарату подошел И.В. Сталин. Я доложил обстановку и просил начать ответные боевые действия».

Как видите, на даче сонное царство и только он Георгий Константинович не спит и беспокоится о судьбе государства.

А во втором, переделанном варианте«Воспоминаний» Жукову пришлось сразу своим сообщением напугать начальника охраны, а то тот ни за что бы не пошел будить Сталина.

По Жукову Сталин был жив здоров, приехал в Кремль рано утром 22 июня, рассмотрел предложенные ему проекты, внёс какие-то свои дополнения. Жуков и Тимошенко представили план о создании Ставки, но он его не подписал, решил потом обсудить на Политбюро.

В Хрущёв в свою бытность упорно продвигал мнение, что Сталин настолько испугался и растерялся, что сбежал на дачу и не показывался в Кремле несколько дней.

Он пояснял: «Я видел, в каком состоянии находился Сталин в первые дни войны. Он тогда был совершенно деморализован: какая-то бесформенная протоплазма. Он чуть не отказался от своих постов, от активных действий. А членам Политбюро высказал такие слова: „Ленин создал наше государство, мы же его про…<ли>. Все погибло. Я ухожу“. Сел в машину и уехал из Кремля к себе на дачу. Потом за ним поехали туда, как рассказывал мне позднее Берия, уговаривали его, призывали, чтобы он обрел прежние силы и приступил к деятельности, потому что победа возможна, не все потеряно, у нас остались еще огромная территория и большие ресурсы».

То есть косвенно Хрущёв подтверждал, что Сталина действительно не было в Кремле.

Все это совершенно не вписывается в действия Сталина, который знал о войне и готовился к ней, а тут вдруг растерялся.

Однако, и на ХХ съезде партии Хрущёв свидетельствовал о том, что Сталин отсутствовал несколько дней и, «… вернулся к руководству только тогда, когда к нему пришли некоторые члены Политбюро и сказали, что нужно безотлагательно принимать такие-то меры для того, чтобы поправить положение дел на фронте».

Сам же Хрущёв подчёркивает, что его в Москве не было, он уехал в Киев и Жуков это подтверждает, что «его во второй половине дня 22 июня в Киеве встретил Никита Сергеевич».

Но, с другой стороны, Хрущёв сам себе противоречит, утверждая

«Я видел, в каком состоянии находился Сталин в первые дни войны?» Получается был в Киеве и видел.

Существует секретный архивный документ «Проект выступления Г.К. Жукова на пленуме ЦК КПСС», где в сноске указано, что он не позднее 1956 года, где было написано следующее:

«…22 июня в 3 ч. 15 мин. немцы начали боевые действия на всех фронтах, нанеся авиационные удары по аэродромам с целью уничтожения нашей авиации, по военно-морским базам и по ряду крупных городов в приграничной зоне. В 3 ч. 25 м. Сталин был мною разбужен и ему было доложено о том, что немцы начали войну, бомбят наши аэродромы, города и открыли огонь по нашим войскам. Мы с тов. С.К. Тимошенко просили разрешения дать войскам приказ о соответствующих ответных действиях. Сталин, тяжело дыша в телефонную трубку, в течение нескольких минут ничего не мог сказать, а на повторные вопросы ответил: „Это провокация немецких военных. Огня не отрывать, чтобы не развязать более широких действий. Передайте Поскребышеву, чтобы он вызвал к 5 часам Берия, Молотова, Маленкова, на совещание прибыть вам и Тимошенко…“».

То есть получается, что Жуков чуть ли не на коленях упрашивал Сталина разрешить пострелять по немцам, но деспот так и не разрешил.

Кто отдал приказ – не оказывать сопротивление

Впоследствии, уже в июле руководство Западного округа было отдано под суд и расстреляно, кроме заместителя Павлова – Болдина, который избежал Военного трибунала.

Вот, что он написал в своих воспоминаниях, приведём с некоторыми сокращениями:

«Разведка установила: к 21 июня немецкие войска сосредоточились на восточно-прусском, млавском, варшавском и демблинском направлениях… Пожалуй можно считать, что основная часть немецких войск против Западного Особого военного округа заняла исходное положение для вторжения…

Оперативный дежурный передал приказ командующего немедленно явиться в штаб… Через пятнадцать минут вошел в кабинет командующего…

— Случилось что? — спрашиваю генерала Павлова.

— Сам как следует не разберу. Понимаешь, какая-то чертовщина. Несколько минут назад звонил из третьей армии Кузнецов. Говорит, что немцы нарушили границу на участке от Сопоцкина до Августова, бомбят Гродно, штаб армии. Связь с частями по проводам нарушена, перешли на радио. Две радиостанции прекратили работу — может, уничтожены. Перед твоим приходом звонил из десятой армии Голубев, а из четвертой — начальник штаба полковник Сандалов. Сообщения неприятные. Немцы всюду бомбят…

Наш разговор прервал телефонный звонок из Москвы. Павлова вызывал нарком обороны Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко. Командующий доложил обстановку… Тучи сгущались. По многочисленным каналам в кабинет командующего стекались все новые и новые сведения, одно тревожнее другого: бомбежка, пожары, немцы с воздуха расстреливают мирное население… Оказывается, с рассветом 22 июня против войск Западного фронта перешли в наступление более тридцати немецких пехотных, пять танковых, две моторизованные и одна десантная дивизии, сорок артиллерийских и пять авиационных полков…

Снова звонит маршал С.К. Тимошенко. На сей раз обстановку докладывал я…

В моем кабинете один за другим раздаются телефонные звонки. За короткое время в четвертый раз вызывает нарком обороны. Докладываю новые данные. Выслушав меня, С.К. Тимошенко говорит:

— Товарищ Болдин, учтите, никаких действий против немцев без нашего ведома не предпринимать. Ставлю в известность вас и прошу передать Павлову, что товарищ Сталин не разрешает открывать артиллерийский огонь по немцам.

— Как же так? — кричу в трубку. — Ведь наши войска вынуждены отступать. Горят города, гибнут люди!

Я очень взволнован. Мне трудно подобрать слова, которыми можно было бы передать всю трагедию, разыгравшуюся на нашей земле. Но существует приказ не поддаваться на провокации немецких генералов.

— Разведку самолетами вести не далее шестидесяти километров, — говорит нарком.

Докладываю, что фашисты на аэродромах первой линии вывели из строя почти всю нашу авиацию. По всему видно, противник стремиться овладеть районом Лида для обеспечения высадки воздушного десанта в тылу основной группировки западного фронта, а затем концентрическими ударами в сторону Гродно и в северо-восточном направлении на Волковыск перерезать наши основные коммуникации. Настаиваю на немедленном применении механизированных, стрелковых частей и артиллерии, особенно зенитной.

Но нарком повторил прежний приказ: никаких мер не предпринимать, кроме разведки в глубь территории противника на шестьдесят километров»

Далее Болдин сообщает, что:

«наконец из Москвы поступил приказ немедленно ввести в действие „Красный пакет“, содержавший план прикрытия государственной границы. Но было уже поздно. В третьей и четвертой армиях приказ успели расшифровать только частично, а в десятой взялись за это, когда фашисты уже развернули широкие военные действия».

Ночной посетитель

В «Журнале записи лиц, принятых Сталиным» за 23 июня встречается одна фамилия известная многим — Власик, начальник личной охраны Сталина, который прибыл в Кремль в 0.50 ночи, но никогда в другие дни он не упоминался. Он и ранее никогда не сопровождал вождя до его кабинета, поскольку в Кремле была своя служба охраны.

Видимо заговорщикам понадобилась информация о состоянии здоровья Сталина, ведь пока он был жив, заговор находился в подвешенном состоянии, все видимо так ждали, что не могли дождаться утра 24 июня. Кто присутствовал в это время в кабинете вождя. Во-первых, его сторонники – Молотов, Ворошилов, Мехлис, Берия; во-вторых, как думается, заговорщики - Вознесенский, Ватутин, Тимошенко, и, наконец нейтральные Каганович и Кузнецов.

Примечательно, что через пять минут после прихода Власика Тимошенко и Ватутин покинули кабинет. Видимо узнали, что Сталин пока жив, Жуков в это время на Украине воплощал решения «новоявленной Ставки». Мерецков рванул по приказу «товарищей» в Ленинградский округ, в Западном округе Павлов продолжал свою подрывную деятельность по приказу Наркома обороны Тимошенко.

Для подстраховки, чтобы установить контроль над Московским округом заговорщики очень оперативно, 22 июня отправили командующего округом генерала армии Тюленева на Южный фронт, для чего был подготовлен специальный железнодорожный состав для отправки штабных работников. Маршал Захаров впоследствии в своих мемуарах недоумевал, зачем на Южный фронт прикатил штаб Московского округа. Он писал:

«Формирование управления Южным фронтом, согласно мобилизационному плану, предполагалось на базе штаба Одесского военного округа». А «такое решение не отвечало обстановке и было явно неудачным. Личный состав штаба МВО не знал данного театра военных действий и его особенностей, состояния войск, их возможностей и задач. Времени для изучения всего этого не было».

Командование Московским округом было возложено на заместителя Тюленева - генерал-лейтенанта Захаркина.

В последующем все воспоминания генералов были безжалостно изрезаны военной цензурой в период правления Хрущёва, остаётся только собирать по крупицам и читать между строк.

Но в мемуарах Тюленева, всё-таки фигурирует запись о его встрече со Сталиным 13 октября 1941 года. Тюленев был ранен и после госпиталя был вызван в Москву, где сначала имел встречу со Сталиным в его кабинете, а затем приглашён к часу ночи на загородную дачу вождя, чтобы побеседовать с ним в более доверительной обстановке. Вождя интересовал вопрос – как произошло его снятие с поста командующего Московского округа и убытие на Южный фронт, и кто проявлял в этом излишнюю активность от лица новоявленной Ставки.

Таким образом 23 июня был образован орган «пятой колонны» - Ставка Верховного главнокомандования, которой руководил Тимошенко и Сталин естественно был вписан в состав Ставки, наряду с Жуковым, Молотовым, Будённым, Ворошиловым. Тимошенко даже оригинальным образом подписывал документы: «От Ставки Главного Командования Народный комиссар обороны С. Тимошенко».

А то, что они (Жуков и Тимошенко) руководили Ставкой без Сталина, они тщательно пытались скрыть, переводя стрелки на Сталина.

Так Жуков пишет: «Сталин ежечасно вмешивался в ход событий, в работу Главкома, по нескольку раз в день вызывал Главкома Тимошенко и меня в Кремль, страшно нервничал, бранился и всем этим только дезорганизовал и без того недостаточно организованную работу Главного Командования в осложнившейся обстановке».

Создание ГКО

Просто чудом Сталину удалось переломить ситуацию. Для этого ему пришлось 30 июня собрать в Москве всех своих сторонников, хотя некоторые были и не стороне советской власти и дал им понять, что с ними будет как с коммунистами, если придут немцы. И он добился принятия нужного решения – передачи большей части власти в свои руки.

30 июня был создан новый орган Государственный Комитет Обороны (ГКО), лица первого назначения были смещены с должностной лестницы Северо-Западного направления. Жуков был отстранён от командования Юго-Западным фронтом и возвращён в Наркомат обороны, где он ещё не раз проявит себя не с лучшей стороны

А Северо- Западное направление возглавили Ворошилов и Жданов.

Почему Сталину пришлось действовать именно так, по сути, по новой брать власть в свои руки. А куда же смотрели члены Политбюро, спросите вы? Почему Ставка оказалась такой всемогущей?

Во-первых, многие уже думали, что Сталин не вернётся в Кремль, а если и вернётся, то не сможет остановить разгром Красной Армии, потому что немцы продвигались как снежный ком, а отступающую армию охватила паника.

А во-вторых, Политбюро тоже «раскололось», но это требует отдельного описания, но со Сталиным остались его верные друзья Молотов и Ворошилов.

Сталину всё же удалось порушить планы «пятой колонны» и поставить на основные направления: Северо-Западное, Западное и Юго-Западное верных ему людей.

В состав ГКО помимо Сталина вошли Молотов, Ворошилов, Берия и Маленков и всё.

Огромную роль в подавлении заговора сыграл Лаврентий Павлович, который по всей Москве расставил своих людей.

Что же случилось со Сталиным

Скорее всего это было покушение накануне 19 июня или в этот день, потому что лист из Журнала посещений Сталина пропал именно за это число, но на один день могу ошибаться

Вы скажете, что он мог заболеть, например ангиной. Ведь он не смог выступить перед народом 22 июня, выступал Молотов.

Дело в том, что болезнь можно вылечить, а заговорщики были уверены, что Сталин не выживет, поэтому и началось наступление и фронт был открыт, то есть план уже действовал.

Как мы знаем, на Сталина уже планировалось покушение в 1937 году Тухачевским и его пособниками. Его самого и его ближайшее окружение планировалось расстрелять либо в его кабинете, либо во время парада 1 мая 1937 года, заговор был раскрыт.

В 1953 году Сталина удалось убить с помощью отравления, то есть после двух неудачных попыток.

Второй попыткой в 1941 году могла быть подстроенная автомобильная авария, после которой он не должен был выжить…

Самое печальное то, что «пятая колонна» продолжала вредить и далее весь 41-й и 42-й годы, но это тема другой статьи.

Сказы Истории