Сергей Шарапов. «Последний адрес» верного ленинца

Как псевдолиберальные рыдальцы подсовывают нам революционных разрушителей исторической России в качестве лжемучеников для оплакивания и поклонения.  

    На доме 15 по ул. Чаплыгина, в том самом квартале смутьянов-политкаторжан, включавшем дом 37 по ул.Покровке,  была установлена скорбная табличка Владимиру Абрамовичу Плескову, который работал редактором и публицистом в издательстве «Крестьянской газеты» и написал примерно десяток книг и брошюр. Это несомненно правда, но не вся правда, ибо за столь скромным определением «редактор» скрывается крупная революционная фигура. Интернет-ресурс «Последнего адреса» лишь вскользь упоминает о революционном пути «мученика»… Обратимся к материалам Государственного архива РФ: фонд 533 политкаторжан и фонд 102 Департамента полиции МВД Российской Империи.

    В автобиографии в личном деле члена Общества политкаторжан (ГАРФ, ф.533, оп.1, д.1560) Плесков пишет: «Я родился… в бедной мещанской семье…Отец рано, еще в молодые годы, сбросил с себя все заботы о многочисленной семье и переложил их на мать…Поэтому все юное поколение Плесковых с раннего возраста приучилось матерью к труду…Когда подросла старшая сестра, мать купила чулочную машину, выучилась работе сама и обучила сестру, и у нас уже в Ростове была чулочная мастерская…Отец был несомненно психический больной человек и вдобавок религиозный фанатик с деспотичным характером, бил детей и мать… Отец был «подпольным адвокатом», крючкотвором и хотел править семьей по Домострою. Мать добилась, что мы все получили образование… Я много учился. Начал грамоту дома, с 8 до 9 лет учился в мещанской народной школе с братом Артуром; затем окончили мы оба по 1 разряду еврейскую «Талмуд-Тору» и поступили в городское 5-классное училище…»                             

    В революционное движение Плесков влился практически со школьной скамьи, за что и был исключен из училища в 1904 г и уже был членом Донского комитета РСДРП. «К концу года слежка стала невыносимой…Тогда один из местных еврейских либералов [зачеркнуто: радикалов – авт.] банкир Коган, брат члена Донского комитета, дал мне 300-400 рублей с тем, чтобы я на год уехал за границу [зачеркнуто: в Женеву учиться делать революцию – авт.]…Я уехал нелегально и стал эмигрантом…Я скоро не без приключения попал в Женеву в «Искру»…Здесь я выполнял поручения ЦК » - снабжал Ростов литературой…»…

    Схожий вариант описания этого события содержится и в воспоминаниях Плескова «В годы боевой юности» (Молодая гвардия, 1931, стр.186): «…Очень удачно выплыл к этому времени проект отправить меня за границу – поучиться для работы в подполье. Средства на год были найдены при посредстве ДК у одного из местных радикальных «тузов», директора Азовско-Донского банка И.Г.Когана (брат его был членом ДК). Банкир согласился ежемесячно посылать мне 25 рублей и дать денег на дорогу…». Тот же самый банкир заплатил залог 300 рублей, под который был выпущен из тюрьмы Рейзман, другой революционер, арестованный за распространение прокламаций в Екатеринославе (стр.195).  Диво дивное: крупный банкир-капиталист, с марксисткой точки зрения «враг трудящихся», финансирует ниспровергателей того самого «проклятого капитализма», в числе которых состоит его родной брат… Может, товарищи из КПРФ объяснят нам, как такое могло иметь место?

    Как же проходила стажировка Плескова в Швейцарии, где он примкнув к меньшевикам, принялся «учиться делать революцию» ? Об этом говорит переписка ученика-подпольщика с сестрой, на которую было даже заведено Департаментом полиции МВД  отдельное дело (ГАРФ, ф.102, оп.232, ОО, 1904, д.784). Следует заметить, что все семейство было революционным, а посему оно было на карандаше у спецслужб.

    Начальник Харьковского охранного отделения подполковник Герасимов в секретном донесении в Департамент полиции 20 апреля 1904 г: пишет «… имею честь донести Вашему Превосходительству, что адресат письма за подписью «ваш В.», Женева, от 8 марта 1904 года, к ученице К.А.Плесковой, в Харьков, контора Александровской больницы, - есть павлоградская мещанка Рейза-Хая Абрам-Хаймова, она же Клара Плескова, по ремеслу чулочница, слушательница акушерских курсов,….вошла в сношения с лицами, арестованными 30-го января сего года по делу «Харьковского комитета партии социалистов-революционеров»…» 1-го июня тот же начальник докладывает, что очередное письмо из Женевы за подписью «Ваш В.» от 7 апреля 1904 г адресовано той же самой Плесковой, но «действительный получатель упомянутого письма должен быть брат Клары Плесковой – окончивший в прошлом году курс Харьковского университета Ното Абрамов Плесков, который по имеющимся у начальника Донского охранного отделения сведениям, был замечен наблюдением в сношениях с членами «Донского комитета Российской социал-демократической рабочей партии».»

    Еще одна революционная сестра вкупе со всем революционным семейством упоминается в донесении начальника Донского охранного отделения в Департамент полиции 6 октября 1904 г: «Доношу Вашему Превосходительству, что автор упомянутой корреспонденции за подписью «Амурчик»»  - Лея Абрамова Плескова, родная сестра Рейзы-Хаи Плесковой, именуемой в домашнем кругу «Кларой» или «Клавдией» и Ното Абрамова Плескова, также дома называемого Николаем. Письмо без подписи от 18 мая писано Ароном (он же Артур) Плесковым, также родным братом вышеуказанных Плесковых. Арон Плесков тот самый, который занял место члена Донского комитета после бегства своего брата Вульфа Плескова, с революционной кличкой «Вильгельм», и затем сам бежал из России после разоблачения… Лея Плескова остается членом Комитета и в настоящее время. Клички: «Рубля», «Левка» и «Моська» …».

   Интересно содержание полученных агентурным письмом писем Вульфа Плескова из Женевы. «Твердо уповаем, что твердыня будет сломлена, если не внутренней войной, то «Петропавловсками». Здесь недавно был реферат «о национализме». Референт-болгарин с.д. [то есть социал-демократ -авт.] закончил речь под гром рукоплесканий словами: «На Дальнем Востоке погиб не броненосец «Петропавловск», а Петропавловская крепость». Речь идет о том самом броненосце, который затонул, подорвавшись на японской мине, и при этом в частности погибли великий русский художник Верещагин и флотоводец адмирал Макаров. Таким вот образом ниспровергатели-эмигранты, духовные предки нынешних ниспровергателей-«релокантов», радовались любым военным поражениям России. Не правда ли, знакомая картина?

    В письме Плесков рисует жизнь эмигрантского интернационала: «Местные социалисты ведут очень тихую жизнь: собрания редкие, скучные. Даже такой праздник, как 18 марта, годовщина Парижской коммуны, прошел крайне слабо; пели по очереди три хора: французский, немецкий и итальянский. Итальянцы – огонь. Немцев противно было слушать, а французы почему-то заменили в Марсельезе лучшие слова, и она потеряла весь боевой характер.  Лучшая речь была сказана итальянцем – любимцем Плеханова. Потом совместное пение русских и итальянцев, крики: vives les Italiens! Vives les socialistes Russe! И все. Впечатление вынес самое жалкое. Не то у русских. Огромная зала битком набита народом. На занавеси знамена красные, бархатные с надписями: «Рос. С.д. Раб. Партия».  

    Далее наш пламенный борец с прямо-таки эротоманическим восторженным придыханием пишет о выступлении своего кумира – «вождя мирового пролетариата»: «Начинает речь Ленин спокойно, самоуверенно, с полным сознанием своих сил, начинает он с описания геройских подвигов 18 марта 1871 г. Постепенно речь переходит на открытую агитацию, производящую страшное впечатление на слушателей. Никто не проронит ни одного слова. Полная тишина в зале. Только ясные, полные энтузиазма слова Ленина раздаются в этой тишине и бьют как молотом по натянутым нервам. Крики его «да здравствует рос. соц. дем.» заглушены были громом рукоплесканий. Минут 5 продолжались аплодисменты. Но взор от Ленина невольно переходит на другую группу лиц: в углу, особняком стоят: милая старушка Вера Ивановна Засулич, с приятным добрым в высшей степени симпатичным лицом Л.Мартов, бойкий и самоуверенный Троцкий [в архивном оригинале написано «Троицкий», что конечно же опечатка – авт.] и др. вожаки «меньшинства». И тут же видите, что они даже не раскланиваются с Лениным и др… Становится как-то неловко, обидно… Колония русская- громадная. Человек до 1000. Тут и с.д., и с.р., и бунд, и анархисты, и сионисты, и все, что хотите. Наибольшим влиянием, однако, пользуются с.д. Оно и понятно: редакция, центр эмигрантов, Ленин, Плеханов и т.д. Газетный клуб Троцкого, где обсуждаются новые номера «Осв.», «Р.Р.» и «И.»»

    Пройдя в Швейцарии курс наук, как «делать революцию», пламенный борец так же нелегально вернулся в Россию.

«С «границей дело обошлось проще простого. Нас усадил в вагон старый еврей с пейсами и в лапсердаке, и заявил нам: «Я ваш отец, а вы мои сыны. Сидите себе и не беспокойтесь: все будет хорошо». Оказалось, что он имеет на нас особые легитимационные билеты, которые выдавались жителям пограничной зоны для кратковременных переходов по своим делам в обе стороны…» После проверки паспортов и вопроса жандарма «Сыны, говоришь?», «… еврей вышел вслед за жандармом вручить ему «барашка в бумажке»; потом прибежал с требованием добавить денег: жандарм не хочет, дескать, по трёшнице за «сынков», требует по пятёрке. Не стали мы тут спорить и разбираться в этом шантаже… Еще через пять-десять минут жандарм снова появился, отдал билеты еврею, еще раз внимательно посмотрев на его «сынов»…Наконец и «папаша», получив мзду, смылся восвояси, и поезд тронулся. Мы были в России с фальшивками заграничного изделия в кармане…»                                         

   И далее выученный в ленинской эмигрантской «Искре» профессиональный революционер - верный ленинец стал орудовать по нарастающей, что отражено в очередном, машинописном варианте его автобиографии в личном деле Общества политкаторжан. «Работал 2-3 месяца в Харькове…; выступил на банкете либералов в университете от имени комитета.., затем после рабочей демонстрации уехал в Киев…Здесь работал в Комитете и был пропагандистом в рабочих кружках… Арестован в начале 1905 г…, затем выслан в Павлоград для отбывания воинской повинности. Бежал из канцелярии воинского начальника и уехал в Екатеринослав. Отсюда послали в Донбасс руководом Донецкого Союза РСДРП. Жил в Юзове и Мариуполе нелегально, устроил тайную типографию, организовал конференции и проч… После 1905 г вызван после «Потёмкина» в Одессу, где организовал при объединённом Комитете (в котором были т.Ярославсикй, Гусев и я) большую военную организацию (участники В.Горовиц, А.Станчинский и др.)». Был во главе организации, Арестован вместе с товарищами в начале 1906 г. 1+1/2 года сидел в тюрьме, был здесь старостой коллектива…, выдержал борьбу с администрацией (обструкции, убийство начальника тюрьмы Шафорука и проч.). Затем каторга – с 1907 по 1912 в Зерентуе…».

    В деле Департамента полиции «О Вульфе Плескове» (ГАРФ, ф.102, оп.203, д/п7, ОО, 1906, д.2799) значится, что Плесков привлекается к дознанию как член «военной организации при Одесской социал-демократической рабочей партии, при чем во главе этой организации встал Вульф Плесков, который и был застигнут на одной из сходок».                                        

    Хотелось бы подробнее узнать, чем конкретно отличилась эта созданная Плесковым «большая военная организация»: кого убили, кого взорвали, какие беспорядки учинили. Немудрено, что «подвиги» меньшевиков победившие их во внутрипартийных разборках  большевики замалчивали… Косвенно об этом говорит статья 126. ч.1 Уголовного уложения 1903 г., по которой Плесков был судим в Одессе в 1906 г: «Виновный в соучастии в сообществе, заведомо поставившем целью … ниспровержение существующего в государстве общественного строя или учинения тяжких преступлений посредством взрывчатых веществ или снарядов…» В своей анкете общества политкаторжан Плесков отвечает на вопрос о судимости, что судим был именно по этой статье 126 ч.1- за военную организацию, которой он заведовал в Одессе в 1905 г.                            

    В истории созданной Плесковым «военной организации» эсдеков имеется один пикантный момент, описанный в донесении начальника одесского жандармского управления временному генерал-губернатору г. Одессы (ГАРФ, ф.102, оп.204, д/п7,1907, д.2ч.37): «….проживающая… по Троицкой ул. в доме №25 ученица зубоврачебной школы Марголина велижская мещанка Двойра Абрамова Зеликсон состоит в секретной переписке с содержащимся под стражей в местной тюрьме мещанином Абрамом Ройтманом, привлеченным к … дознанию в качестве обвиняемого в участии в «Одесской военной организации» Российской социал-демократической рабочей партии, почему у нее в квартире … был произведен обыск, коим обнаружена записная книжка…, указывающая на существование у нее особого интереса к анархическому учению и ряд брошюр тенденциозного содержания. Такого же содержания брошюры были обнаружены и у проживающей с Зеликсон дочери холмского 1-й гильдии купца Фради Григорьевой Бравой, а также фотографический снимок группы лиц у трупа с революционным около него флагом…». Остается только гадать о сути такого вот, как сейчас говорят, «трэш-контента» от РСДРП: то ли боевики – верные ленинцы стоят с революционным флагом у трупа поверженного ими «классового врага», то ли у павшего «в борьбе роковой» товарища по этой самой борьбе…

    На вопрос 20-й анкеты члена Общества политкаторжан «чем занимались на каторге» Плесков отвечает: «Был старостой, пропагандистом и лектором, участвовал в турлагах различных… [неразборчиво – авт.]» и на вопрос 21 «чем занимались в ссылке» отвечает: «Учительствовал»… Вот такую санаторно-курортную «каторгу и ссылку» был вынужден переносить угнетаемый «проклятым царизмом» профессиональный верный ленинец, идейный смутьян-разрушитель и боевик крупного калибра.

    А чем же занимался пламенный революционер после «победы Октября»? Он как побежденный большевиками меньшевик не мог быть приближен к кормушке власти и работал скромным редактором; хотя и жил в сверхсовременном и комфортном на тот момент времени доме…, в том самом бытовом райке, который создала власть завоевателей для тех, кто участвовал в этом самом завоевании России… Из-под его пера в начале 1930-х выходили книги и брошюры: «Звено великой перестройки», «Под звон кандалов», «Двинем радио в колхозы», «Что посеешь, то и пожнёшь», название которой оказалось пророческим; и конечно же воспоминания «В годы боевой юности».

    Особое место занимает написанная в 1928 г, то есть в самый расцвет троцкистско-зиновьевского поливождизма, Плесковым в соавторстве с неким Сергеевым книга «Шахтинцы. История вредительства, суд, приговор», являвшая собой яркое погромно-пропагандистское сопровждение сфабрикованного чекистами процесса «о вредительстве» против технической интеллигенции.

    «Кратко о преступлениях шахтинцев… Шахтинское дело было раскрыто удачной и энергичной работой украинского ГПУ…». «Одни вредили по хозяйскому приказу и молчали, другие видели преступления и молчали, купленные деньгами и повышениями по службе…». «Рабинович был председателем технического совета Донугля… был «свой человек», через него и деньги шли, ему делались доклады о вредительских действиях…». «Вредительские следы ведут за границу. Вредители-шпионы. Прямое шпионство в пользу иностранных правительств…». «В отношении Горлецкого, Кржижановсокго, Юсевича, Будного и Бояринова приговор Верховного суда  был утвержден. 9 июля приговор был приведен в исполнение».  «Шахтинцы – это отбросы…». «Пролетарский часовой всегда на посту… Уметь разгадывать шахтинцев и полушахтинцев в нашей повседневной трудной работе…, обезвреживать и разоблачать вредительские действия – таков урок суда для нас». Вся книга состоит из подобных агрессивных пассажей класса «распни Его»…

     Волею судьбы в 1937 г автору вышеприведенных погромных строк были предъявлены абсурдные обвинения, аналогичные тем, которые он сам так старательно смаковал в адрес жертв более ранних репрессий – воистину, что посеешь, то и пожнёшь. Бумеранг вернулся. Верный ленинец пал жертвой того самого бесчеловечного тоталитарного коммунистического режима, за установление которого он сам так фанатично, не за деньги, а за совесть боролся, разрушая подлинную, историческую, Императорскую Россию.

    По смыслу закона 255-ФЗ "О контроле за деятельностью лиц, находящихся под иностранным влиянием", Ульянов-Ленин мог бы быть доподлинно определен как иностранный агент, поскольку на иностранные деньги вел свою подрывную работу против единой неделимой России. Фонд «Последний адрес», возглавляемый журналистом, «причисленным к лику иноагентов» по иронии судьбы 22 апреля 2022 г, то есть в день рождения «вождя мирового пролетариата», установил безчисленное количество табличек, львиная доля которых посвящена как раз «умученным от сталинистов» верным ленинцам – «пламенным борцам», комиссарам, палачам-чекистам, революционным террористам, политпропагандистам, партработникам с революционным прошлым, номенклатурным паразитам и даже пассажирам пломбированного вагона… Табличек жертвам ленинского  красного террора практически нет.  Гражданское общество должно пробудиться и дать отпор рыдальцам по верным ленинцам, люди не должны позволять манипуляторам подсовывать нам для оплакивания разрушителей и убийц в овечьей шкуре мучеников, сказать решительное «нет» этой диверсии в гуманитарной сфере.

Сергей Шарапов