Жгуты-убийцы: Самая большая угроза на полях СВО

Владлен Чертинов

Больше всего наших солдат на СВО гибнет от потери крови. У противника стало столько дронов, что эвакуационные группы не могут пробиться на передний край, и спасение раненых стало делом рук самих раненых. Их жизнь очень часто зависит от кровоостанавливающих жгутов. Казалось бы, простое и понятное средство. Но жгуты рвутся, слетают, становятся причиной ампутаций, выдают раненых своим ярким цветом, и тех добивает враг. А ещё жгуты часто изготавливаются по устаревшему ГОСТу, на них наживаются коммерсанты-барыги, и во время мобилизации их стоимость выросла в 10 раз. Со жгутами много проблем, о которых Царьграду рассказал один из их производителей Виталий (позывной "Ленинградец") и действующий инструктор Минобороны с позывным "Док", с 2022 года участвующий в СВО, – он ведёт обучающий телеграм-канал "В гостях у Дока".

Ранены практически все

3 сентября Россия нанесла ракетный удар по 179-му учебно- тренировочному центру ВСУ в Полтаве. Было убито 215 человек. Причем, по словам украинских медиков, немалая часть из них погибла по вине... волонтёров и командования медицинских сил, поставивших в учебный центр некачественные жгуты. Раненые истекали кровью, а её было нечем остановить. Их перевязывали жгутами, ставили турникеты, а они рвались, ломались... Можно сколько угодно злорадствовать по этому поводу, если бы русская армия не сталкивалась с той же самой проблемой. Подавляющее большинство бойцов сегодня погибают не от пуль, а от осколков, вызывающих кровопотерю: многие раненые "вытекают". Это огромная проблема, о которой почти не говорят. Из-за неправильных и некачественных жгутов погибли или стали калеками тысячи наших военнослужащих.

Раньше была совсем другая война и другое к ней отношение у самих воюющих. Главное было пострелять. Но сегодня большинство бойцов получают ранения, не видя противника. А для того, чтобы в него пострелять, штурмовикам нужно пройти от трёх до 12 километров через минные заграждения, при этом по ним будет бить ствольная и реактивная артиллерия, дроны.

Ещё не так давно в Чечне, Сирии и Донбассе, в 2014 году, не было таких масштабов боевых действий и средств поражения, многие пренебрегали медициной и даже не брали аптечки с собой, потому что "плохая примета" ("возьму аптечку, точно ранят"). На СВО всё иначе. Эта война – уже не пострелушки с автоматами. На ней ранены практически все, и тактическая медицина стала ключевым её фактором. Даже в тыловых районах, где не требуется специальное снаряжение, лучше носить жгут в кармане, потому что всегда что-то может прилететь и взорваться, 

– говорит Док.

Виталий Ленинградец погрузился в эту проблему случайно. Он уже 10 лет занимается бизнесом: у него небольшое производство тонких верёвок, в том числе для сапёрных кошек, шнурков для кроссовок и берцев. Когда началась СВО, он сразу стал думать, как помочь нашим бойцам, узнавать, чего не хватает на фронте, что он мог бы изготавливать на своём оборудовании. И однажды узнал, что остро стоит проблема жгутов.

ФОТО: Ленинградец перенастроил оборудование на нужды фронта. Фото автора

"Вражеский" ГОСТ

Я сразу подумал о резиновых и тканевых жгутах, которыми в поликлиниках перетягивают руку для забора крови из вены. Но знакомый врач объяснил: для боевых действий они не годятся, так как рассчитаны на временное пережатие вен, а чтобы перекрыть ими артерию, не хватит давления, и человек истечёт кровью. К тому же такие жгуты – слишком узкие, из-за чего их длительное наложение может вызвать некроз – омертвение тканей,

– рассказывает Виталий.

Основным штатным армейским средством остановки крови был резиновый жгут Эсмарха. Его выпускал единственный на всю Россию завод "Альфапластик", существующий ещё с советских времен.

Собравшись выпускать жгуты, Виталий выяснил: для того чтобы Министерство обороны закупило у производителя такую продукцию, она должна соответствовать ГОСТУ, ряд требований которого иначе как нелепыми не назовёшь. СВО это доказала. Один из таких нормативов заключается в требовании снабжать жгут креплением.

ФОТО: Крепление жгута Эсмарха. Фота автора

У жгута Эсмарха оно состоит на одном конце из нескольких отверстий, на другом – пластмассовых кнопок: одни вставляются в другие.

Ясно, что завязать жгут узлом человеку намного проще и интуитивно понятнее, чем разбираться с крепежом – вставлять мелкие кнопочки в маленькие дырочки. Особенно в состоянии стресса. К тому же эти крепления очень слабые. Затягивая жгут, раненый на адреналине легко может именно в месте крепления его порвать, 

– говорит Виталий.

Он положил передо мной жгут Эсмарха и предложил мне самому натянуть его и закрепить. И действительно, он у меня порвался – не выдержало последнее отверстие.

ФОТО: Жгут порвался в месте крепления. Фото автора

Док заметил по этому поводу:

На войне главное – простота и надёжность. Узел соответствует этим требованиям, крепления нет. Даже если человека ранило в руку, он легко может наложить себе жгут целой рукой, удерживая один его конец зубами. Делается два узла. Первым туром часто можно перекрыть артериальное кровотечение – если палец не пролезает под жгутом, значит, сжатие достаточное. Второй узел фиксирует первый. И в отличие от крепления, он никогда не развяжется, зацепившись за что-то. Если раненый ползёт, такое нередко случается, любая остановка из-за слетевшего крепления – это новая кровопотеря и возможная гибель.

Док назвал бредовым и другое требованием к жгутам – их яркость. Якобы она нужна для того, чтобы эвакуационная группа увидела наложенный жгут на раненом, который может быть перепачкан в грязи. Но во-первых, кем надо быть, чтобы не заметить на руке или ноге человека намотанный жгут, а во-вторых, сейчас небо кишит дронами, и раненый благодаря красному или оранжевому жгуту может быть обнаружен противником.

ФОТО: Виталий показывает, как с помощью зубов накладывают жгут на руку

Ещё одним обязательным требованием к жгуту является отсутствие запаха резины. Дети надувают пахнущие резиной воздушные шарики – и ничего, а в бою для штурмовика он, оказывается, опасен. Но на этом основании хороший, крепкий и эластичный материал для жгута может быть забракован.

И вышеперечисленные требования действуют до сих пор.

Недостатком стандартного жгута Эсмарха Док, помимо крепления, назвал то, что, имея ширину 25 мм, он при наложении может ужиматься до 15-17 мм. А это весьма травматично. Узкая полоска ведёт к повреждению сосудисто-нервного пучка.

Док добавил, что помимо Эсмарха "на снабжении" на начало СВО стоял и другой жгут – "Альфа" оранжевого цвета того же производителя, но его проблемой было то, что он слишком короткий – всего 75 см.

Чтобы перетянуть руку, этой длины, может быть, ещё и хватало, а для ноги уже нет. Раненый делал два оборота, жгут заканчивался, полной компрессии не создавалось, и он продолжал "вытекать",

– объясняет Док.

ФОТО: Как надо и не надо накладывать жгут ногу. Если жгут идёт поверх кармана, важно, чтобы в кармане ничего не было. Фото из ТГ-канала "В гостях у Дока"

В общем, Виталий связываться с резиной тогда не стал.

На пике мобилизации "жгутовались" велосипедными камерами!

Свой первый жгут "Ленинградец-1" Виталий сделал из текстильной стропы с латексным наполнителем, чтобы растягивалась. Рассудил так: раз стандартный медицинский венозный жгут для забора крови частично её останавливает, то если сделать его пошире (40 мм вместо 25 мм), пожёстче и потолще, то он пережмёт полностью и артерию.

Жгут получился неудачным. Виталий рассказывает, что в армии некоторые прозвали его "резинка от трусов" и даже резали на части и использовали в качестве опознавательных повязок на рукава. Но тут началась мобилизация, и все жгуты в России смели подчистую. Ими нужно было обеспечить 300 тысяч дополнительных человек, плюс полигоны, на которых их обучали. Волонтёры кинулись закупать жгуты, а дельцы на них зарабатывать. Цены взлетели.

На пике мобилизации люди, для которых у меня нет печатных слов, выкупали или забирали бесплатно со складов Гражданской обороны списанные старые жгуты Эсмарха 1970-1980-х годов и продавали их за 1000-1500 рублей за штуку – при том что до мобилизации новые такие жгуты стоили 120-150 рублей. Всё было настолько плохо, что, знаю, "Ленинградец-1" резали пополам и делали из одного два. Однажды мне позвонила женщина из небольшого провинциального городка, сказала, что они режут на жгуты велосипедные камеры и отправляют их бойцам на фронт.

ФОТО: Жгут из велосипедной камеры из личного "музея" Ленинградца. Фото автора

Не снял жгут вовремя – потерял руку

По словам Дока, перетянуть конечность можно разными подручными средствами (в интернете даже ходила рекомендация одного солдата зажимать руку строительными стяжками для крепления кабелей), но все они травматичны. Перекрыть артерию получится. Но такое подручное средство надо снять уже минут через 20, иначе последствия будут необратимы – некроз с последующей ампутацией или так называемый тёплый протез. Док объяснил, что это такое:

У нас серьёзная проблема с верхними конечностями. На руке человека сосудисто-нервный пучок находится близко к поверхности. Чтобы его перекрыть, не нужно создавать слишком большого давления. А подручные средства именно это и делают, или, бывает, бойцы перебарщивают при накладке штатного жгута, и пучок повреждается. Ткани сохраняют жизнеспособность, а ствол нерва гибнет – рука виснет, её не восстановить. Человек так и будет ходить с болтающейся рукой или её придётся ампутировать.

Безопасное время наложения жгута для среднего бойца – час на руке и полтора часа на ноге. Хотя возможны варианты – организмы у всех разные. А потом нужно провести "конверсию" жгута/турникета, то есть в ближайшее время от него "отойти": убедится в том, что он действительно нужен, сделать тампонаду или при ненужности просто его снять.

Но только снимать необходимо медленно, чтобы кровь, циркулирующая в артериях под высоким давлением, не выбила затычку из тромбов – сгустков крови, образовавшихся в месте повреждения. Это защитная функция организма. Такие твёрдые сгустки-затычки перекрывают сосуды и останавливают кровотечение. Эти пробки могут достигать 10 сантиметров, но на начальном этапе они ещё тонкие, и, если резко открыть кровоток, их может вымыть и кровотечение снова откроется.

ФОТО: Док показывает, какого размера бывают затычки из загустевшей крови в месте повреждения. Фото автора

Есть и другая беда: бойцы накладывают жгут при ранениях там, где это не требуется, не проводят "конверсию" и впоследствии могут лишиться конечности.

Многие считают, что наложение жгута – дело очень простое, но как видим, это не совсем так.

Тупые погибают

Раньше пехотинца готовили четыре месяца, а сейчас на это нет столько времени и время подготовки сократилось, при том что война стала намного технологичнее, чем раньше, и список дисциплин расширился. Инструкторы дают базовый необходимый объём, а дальше многое зависит от самих бойцов и их командиров. Война сейчас слишком сложная, и тупые на ней умирают. Тупые в моём понимании – это не люди с низким интеллектом, а те, кто не хочет учиться. Большую часть жизни военного должна занимать подготовка и самоподготовка. Есть правила безопасности, соблюдение которых повышает шансы вернуться домой, 

– говорит Док.

"Ленинградец-1" не был удачным жгутом, но сыграл свою позитивную роль – с оптовой ценой в 175 рублей сбивал цены на жгуты в период мобилизации. Тогда же Виталий выпустил "Ленинградец-2" из силикона. На рынке в тот момент уже были две силиконовые модели. Но у них был недостаток – высокая себестоимость – 540 рублей. Волонтёры предпочитали постоять два-три месяца в очереди, чтобы купить более дешёвые резиновые жгуты "Альфапластика".

К волонтёрам, собирающим гуманитарную помощь для фронта, тоже есть вопросы. Например, для них важны масштабы закупок, чтобы отчитываться в соцсетях о проделанной работе. Поэтому для некоторых из них какой-нибудь турникет за 70 рублей предпочтительнее, хотя он ненадёжен, и иногда такая гуманитарная помощь по прибытии на передовую просто выкидывалась.

Жгут как оружие

Наконец, Виталий дозрел до решения сделать резиновый жгут. У резины есть недостаток: она неустойчива к высоким и низким температурам, дубеет на морозе, рассыхается и в критический момент может порваться. Для хранения её надо пересыпать тальком.

По словам Дока, любой жгут надо обслуживать, как и оружие, перед тем как идти на задачу: растянуть по всей длине, то есть сделать его эластичным, потому что у жгута есть свойство поджиматься. Надо посмотреть, не появились ли на нём трещины и микропорезы. Ведь бойцу достаточно проползти по песку, тот попадёт в сложенный жгут, и он при движении будет перетираться.

Виталий задался целью сделать хороший, долговечный резиновый жгут. В этом ему помогло знакомство с бывшим технологом знаменитого завода "Красный треугольник", работавшим со спецрезиной.

"Ленинградец-3" удачно зашёл на рынок. Резина у него крепче, чем у Эсмарха, а оптовая цена примерно одинакова. Через месяц после его появления завод "Альфапластик" стал снижать на свои изделия цену. Но в отличие от Эсмарха, мой жгут было труднее натягивать. Некоторые бойцы не могли с ним работать,

– продолжает Виталий.

Док поясняет, в чём тут дело:

"Тройка" была хорошим вариантом для нормального среднестатистического здорового бойца. Но есть категория людей, которая не входит в норму по разным причинам. Например, из-за предыдущих ранений у них более слабые руки и проблемы с мелкой моторикой.

ФОТО: Жгут "Штурмовик" – венец совместной работы Дока и Ленинградца. Фото автора

Рождение "Штурмовика"

Именно на "Лениградце-3" Виталий и Док познакомились. Инструктору принесли этот жгут. Он его покрутил, понатягивал и решил связаться с производителем, чтобы подсказать, как его можно улучшить. Так Док стал постоянным консультантом Ленинградца.

Он признаётся, что Виталий сперва ему не понравился, но решил всё-таки поработать с ним ради общего дела.

Я вообще не люблю коммерсов, а некоторых презираю всем сердцем. Насмотрелся на них. Знаю закупочные цены, вижу, кто и почём продаёт для нужд армии. И не зря говорят: барыга хуже хохла. Общался, например, с одной ведущей фирмой в сфере медицинского снаряжения. Но прекратил после того, как один из её руководителей мне признался с досадой: "Мы отправили на фронт гуманитарку и ничего с этого не заработали". Не люблю я и многие фонды. Потому что они заявляют: "Всё для наших мальчиков!" А сами 30-50% сборов оставляют себе. Или просят: продайте нам по бумагам за одну сумму, а по факту за меньшую. Или пустые коробки якобы с гуманитаркой фотографируют. Мне не раз предлагали разместить у себя на канале объявления о сборах денег, обещая 15% от этих сборов, но я принципиально никаких объявлений не ставлю. Считаю: у нас сейчас такой сложный период, что мы все друг другу должны помогать. И поработав с Виталием, понял, что он не крысятничает, цены не завышает, 5% своих жгутов – а это тысячи штук – вообще отдаёт фронту бесплатно. И ещё важно: он не успокаивается, постоянно совершенствует свои жгуты и прислушивается к мнению фронтовиков.  

В результате сотрудничества с Доком Ленинградец выпустил две новые модификации "тройки" – чуть более широкую и с рёбрами жёсткости. А когда Док в очередной раз приехал в отпуск с фронта, Виталий продемонстрировал ему новый жгут. Он показался инструктору слишком мягким, но порвать его было нелегко. Док спросил, что за резина такая? Оказалось, не резина, а полимер. Этот жгут удовлетворял запросам даже "ненормативных" солдат, а главное – был очень дёшев.

В сентябре Ленинградец выпустил новый, пятый по счёту жгут – "Штурмовик". При его создании они с Доком, как всегда, много ругались, три пилотных образца инструктор забраковал. Наконец, в сентябре, во время очередного отпуска Дока, Виталий принёс ему то, что нужно:

Я беру, трогаю, кручу, верчу, даю людям, и да – это оно. Получился хороший, дешёвый, надёжный боевой жгут, соответствующий моим медицинским взглядам. Защитного цвета с противоскользящим рисунком.  

Фото: Эволюция жгутов Ленинградца (слева направо). В руках у Виталия "Штурмовик". Фото автора

Война патриотов с барыгами

Виталий по-прежнему принципиально не делает на жгутах креплений, не занимается этой "дурью" и, соответственно, не имеет шансов заключить контракт с Минобороны. Работает напрямую с боевыми подразделениями. Он говорит:

Я занимаюсь жгутами не ради денег – слава Богу, другие направления моего бизнеса приносят достаточные дивиденды. Моя бабушка в блокаду была регулировщицей на Дороге жизни, один её брат погиб на Невском пятачке, а другой умер от голода и похоронен на Пискарёвском кладбище, дед по отцу прошёл с боями всю Украину и брал Будапешт. Я родился и вырос в Ленинграде, в Советском Союзе в то время, когда наивысшим достоинством считалось приносить пользу Родине. Мне нравится спасать жизни людей, получать сообщения в своём телеграм-канале "Жгуты Ленинградец": "Жгуты получили, восемь уже использованы, все живы, спасибо".

СВО – это не только война России и Запада, но ещё и война патриотов с либералами и барыгами. Война старого и нового. Во всём.

По словам Дока, в последнее время наблюдается странное явление – стали рваться штатные жгуты у бойцов наших частей, дислоцированных в ДНР, а у тех, что стоят в ЛНР, – всё в порядке. Вероятно, дело в том, что какие-то партии изготовлены из качественной резины, а какие-то нет. Возможно, и тут дело в соблюдении дурацких правил и требований. Например, в тендерной системе, которая стимулирует предоставление дешёвых некачественных услуг.

Как выжить раненому?

Технология оказания помощи раненым на СВО за три года уже трижды масштабно устаревала и менялась.

На первом этапе ещё работала старая система эвакуации – на технике, которую было возможно подгонять близко к позициям. И поблизости от них размещались эвакуационные группы.

На втором этапе дронов прибавилось, они начали корректировать артиллерию, техника стала уничтожаться. Как следствие – дистанции растянулись, медики отошли назад, стали находиться дальше от раненых. Поэтому появились внештатные медики в самих подразделениях – специально обученные бойцы, снабжённые тактическими медицинскими рюкзаками. Их дело – зажгутовать, протомпонировать, обезболить раненых и доставить подальше – туда, где их могли подхватить эвакуационные группы.

Год назад начался третий этап: число дронов в небе выросло многократно, и они стали охотиться за личным составом. Эвакогруппы на многих направлениях полноценно работать больше не могут, так как они групповая приоритетная цель. Лучше один погибший, чем пять. Если раньше санитары могли забирать раненых ночью, то теперь FPV-дроны оснащены тепловизорами и темнота перестала быть безопасной. Дистанции ещё более увеличились, эвакуация затягивается, потери растут. У нас прекрасные врачи в прифронтовых городах, в Москве, Петербурге, но раненых надо ещё до них довезти. Основная проблема сейчас – просто их вытащить с передовой. Для эвакуации стали использовать квадроциклы, багги. Появились промежуточные полевые медпункты – замаскированные блиндажи в паре километров от передовой, где дежурит какой-нибудь медик. Там можно состояние раненого стабилизировать и, дождавшись благоприятной обстановки, эвакуировать дальше. Но до этого пункта раненому ещё нужно добраться. Чаще всего самому. Потому и выходит на первый план самопомощь – зажгутоваться, откатиться…

ВИДЕО: Эвакуация раненого на квадроцикле. Фото из ТГ-канала "В гостях у Дока"

А не за горами уже четвёртый, ещё более трудный этап – рои дронов, которыми будут управлять дроны-матки, распознавать цели с помощью искусственного интеллекта и ставить задачи. По прогнозам, рои дронов появятся в течение нескольких месяцев. Технологии уже отработаны, сейчас идёт их адаптация к боевым действиям.  

Это значит, что скоро выживание в ещё большей степени станет личным делом солдата. А государство должно совершенствовать средства спасения. Мы не Китай, у нас нет миллиарда человек, и поэтому чрезвычайно важно беречь людей.