Госпитальные записки

Автор: Агидель Епифанова

Тех первых раненых и убитых я помнила и помню по именам. Их лица, раны, голоса, судьбы… Со временем память притупилась, и человеческая боль стала сливаться в единый поток, в котором уже трудно отличать отдельные судьбы и лица, тем более что во многом схожи они меж собой, подобно ранам… Профессиональная деформация? Наверное.

Меня по-прежнему поражают женщины на этой войне. В октябре вспоминали годовщину легендарной Корсы. То есть как вспоминали… Мы вспоминали — те, кто знали эту удивительную женщину-командира. А в публичном пространстве нигде и не вспомнили. Даже в большинстве новороссийских пабликов. Это тоже профессиональная деформация. Слишком велик поток ежедневных потерь…

Корса! Она символ Ополчения. А про одноногую Маню вообще единицы слышали. Ногу она потеряла в бою. И добилась возвращения на фронт, на протезе. Растит смену. Смену… Сколько же ещё поколений затребует эта ненасытная война?

При этом на третий год войны не прекращается чехарда на тему «кто «так» встал, а кто не совсем». Если армейцы со статусом ветеранов СВО имеют одни гарантии и компенсации, то добровольцы, «барсики», ЧВК остаются на положении «бастардов». С одной стороны, эти подразделения более свободны и независимы, в них практически исключена «пузиковщина», но с другой — даже обмундирование им приходится закупать самим, рассчитывая на помощь волонтёров.

А ещё есть Курская область, где СВО нет вообще. А есть КТО. А это иные гарантии, иные компенсации, иной статус защитников.

А воины 2014 года? Юрий Юрченко, поэт и военкор, искалеченный в Крыму, через суд пытается добиться признания ополченцев досвошного периода равными в правах с последними. Пока безуспешно. А ведь это первые защитники наши, соль земли русской. Но о чем говорить? Уж и то радует, что не прошла годом раньше чья-то наимудрейшая инициатива о специальном статусе детей СВО. То есть, по предложению этому, дети, которые пострадали в 2022-м — это статус и права, а сотни убитых и тысячи искалеченных дотоле «не так встали».

В соцсетях мне нередко попадается реклама бионических протезов, разрабатываемых в России. Пару лет назад я писала большой обзорный очерк об этих разработках. Которые РФ оказывались ненужными, патенты на которых выкупали наши враги – та же Германия… Теперь всякий раз, видя эти рекламы, до крови кусаю губы. Перед глазами моими проходит вереница раненых. Самоваров. Слепых и обезрученных. Или «просто» лишившихся обеих рук. Ведь эти разработки могут реально изменить качество их жизни, попросту дать возможность жить по-человечески.

Но многим ли достаётся такое счастье? Единицам. И уж конечно не призыву 2014-го. Нам объясняют, что такие протезы дороги ввиду сложности их изготовления. Но что же может быть дороже, чем здоровье, дееспособность, возвращение к жизни тех, кто пожертвовал для нас самым дорогим — тем самым здоровьем? Отмените все праздники, все саммиты и прочую ерунду, но направьте средства на реабилитацию этих людей! Они это заслужили более кого бы то ни было.

Среди раненых встречаются и взятые в плен с той стороны. У нас их лечат, да, а не превращают в битое мясо, как в укрорейхе. Разный это контингент. Очень. Есть идейные, уже прокаченные ненавистью враги. У них особое выражение глаз, которое не оставляет сомнений, что если они вернутся туда, то продолжат убивать, и даже тех, кто теперь спасает им жизни. Есть другие. Мальчишки. Мобики. Простые парни и мужики, пропавшие в замес. Вроде многих наших… Смотришь на таких, слушаешь, и в очередной раз задаёшься отчаянным вопросом: как могло так случиться, что мы, один народ, уже 11-й год убиваем друг друга, более того, таки добившись за это время создания народа иного — вот тех, что уже пропитаны ненавистью, идейных? Впрочем, эта новая историческая общность, основанная на ненависти к москалям, много-много раньше появилась. Во Вторую мировую по степени зверства — да ещё к своим же, кровным — с укронацистами лишь усташи сравниться могли… И иной вопрос тогда встаёт: откуда эта безмерная ненависть?

Накануне хоронили молодую женщину. Из мирных. Ранение её нетяжёлым было, и она вполне могла бы жить. Если бы помощь была ей оказана вовремя. Но медики в прифронтовых районах отнюдь не всегда могут приехать быстро. А население на 11-й год войны большей частью не владеет элементарными навыками оказания первой помощи и даже не понимает, зачем они нужны. Дорогие мои, пожалуйста, не пренебрегайте получением этих навыков! Сейчас есть огромное количество курсов, в том числе онлайн. Пройдите их! Ведь мы все на войне, и не можем знать, куда и как «прилетит» в следующий раз. Нет безопасных мест в условиях дальнобойных орудий, БПЛА и, наконец, привычного нам террора. И нет ничего ужаснее видеть, как уходит дорогой тебе человек, и не знать, чем помочь ему. А потом всю жизнь ощущать вину, что мог бы спасти его при наличии самых элементарных знаний и средств, но не смог, просто потому что пренебрег получением этих знаний и приобретением некоторых необходимых средств. Помните, мы на войне. И отвечаем друг за друга. На войне надо не селфи и стримы на фоне умирающих делать, а спасать их, не о лайках думать, а о жизнях человеческих. Мы на войне – вбейте это, наконец, в свое сознание и мобилизуйтесь. Не для власти. Не для высоких идей. Для самих себя. И для своих близких. Потому что… наши — это мы. И если что, рассчитывать нам друг на друга и друг друга спасать. Если, конечно, мы люди.