Дона Роза и все-все-все

Недавно пересматривали «Здравствуйте, я ваша тётя!», и мне пришло в голову, что дона Роза (в оригинале, в «Тётке Чарлея» — дона Лусия, но кто ж у нас такими вещами заморачивается?) д'Альвадорец, появляющаяся на несколько секунд в финале, — едва-то не самый интересный персонаж этого занимательного фарса. В самом деле, что мы знаем о тетушке Чарлея? Да ничего! Вот разве что она из Бразилии, где в лесах очень много-много диких обезьян. В оригинале, оказывается, where nuts come from — откуда происходят бразильские орехи и в то же время откуда происходят безумцы (омонимия nuts). С обезьянами, к слову, тоже не все так просто, macaca — это расхожая кличка бразильских блюстителей порядка. Год создания пьесы — 1892. А на чем же богатели в Бразилии в 1880-е годы?

Кофе и сахар, тростниковый сахар. Причём производство последнего было крайне примитивное — на каждой плантации стояла так называемая «машина», «энженьо», прадедовский девайс для варки сахара. Тростник рубили рабы, жернова ворочали мулы или лошади... или тоже рабы, дешёвая человеческая сила, дешевле лошадиной. Плюс требовались рабочие для обслуживания котлов, где варили патоку, надсмотрщики, чтобы работники дорогие не разбегались, и мастер-сахаровар, координировавший весь этот бордельеро.

У всех семьи, у основной массы дети. Энженьо было мини-государством в государстве. При каждом плантаторе состояли наёмные телохранители-жагунсо, выполнявшие функции маленькой армии. Кокнуть кого-нибудь или оскопить для острастки? Это пожалуйста, это к вашим услугам, только платите. Не нравится — пишите в спортлото. В результате плантатор на своих землях был царь и бог. Он пановал, он правил, он устанавливал законы и нарушал их, буде заблагорассудится.

Ну, или она. Плантаторша. Вторая серия «Тётушки Чарлея» напоминала бы «Визит старой дамы» Дюрренматта. В обстановке энженьо выковывались характеры, достойные древних саг.

Естественно, такой сахар ручной работы вставал в копеечку. Кто позажиточнее, ставил себе паровую машину, а потом, разжившись, скупал плантации более незадачливых хозяев. А потом, в 1888 году, грянул «Золотой закон», и освобождение рабов подрубило оставшиеся энженьо под корень. На русский, например, переведен роман Жозе Линса ду Регу «Угасший огонь» [Fogo Morto] — об одном из последних энженьо и о его суровом хозяине. Общее настроение удивительно совпадает с бунинским «Суходолом» — практически за стол с арапниками садятся.

— Перед каким несчастьем?
— Перед волей.

А дона Роза денежки-то сохранила, сберегла... Любопытно было бы почитать её мемуары.