Храм

На модерации Отложенный

  Я сегодня позвонил нашему местному священнику, отцу Василию. Неплохой вроде молодой человек, мой тезка.Спросил, когда можно придти освятить крестики – мой и сына – и свечки за упокой поставить, за моих бабушку и дедушку.
  Отец Василий сказал, что сегодня уже поздно ( было 16.00), храм будет закрыт, и отпереть его некому. Приходи, мол, в субботу – воскресенье, когда службы идут. Или в будни, тоже в службу. Рано утром. К 8-ми.
  Я говорю, работаю я в это время, особенно по выходным.
  Ну, говорит отец Василий, тады не судьба!
  И за три дня до этого звонил ему с тем же вопросом. И ответ был тот же.
  Опять-таки повторю – отец Василий неплохой человек. По-моему, искренне верующий ( в отличие от многих, очень многих других священников), слушающий прихожан.
  Я пришел, помнится, к нему, посоветоваться - принимать крещение или нет, грехов на мне достаточно. Не смертных, но тем не менее. Не знал я, достоин ли я звания христианина.
  Мы поговорили. Недолго, но для занятого человека достаточно. К единому мнению не пришли. Я говорил, что я недостоин, отец Василий говорил, что уже можно. 
 
  Занятой человек – это не я. Это священник. Пусть меня простит отец Василий, что привожу его как пример. Не он один занят делами. Вся православная церковь занята делами. Делами делОвыми.
  И отец Михаил, и отец Симеон, и отец Владимир ( это те, с кем я лично знаком). Все священники заняты делами. Как обустроить храм, как найти спонсора для этого, как привлечь больше прихожан, как – извините – заработать больше денег.
  Не для себя, для обустройства. Храма, быта, дома, на зарплату. Да и для себя не помешает. Священники ведь на окладе сидят. Поначалу 10 тысяч рублей в месяц. С ростом в ранге – больше. А те деньги, что платятся за отпевание, за венчание, за крещение, за освящение автомобилей для идиотов ( новая реклама – « Православный БМВ более безопасен !»), за свечки, по 10-20-30 рублей за под иконку поставить, с них процент отплати наверх, церковному начальству. Остальное на обустройство храма, ну и себе немного.
  Священники зарабатывают на свою жизнь с прибыли храма.
  Откуда я это знаю – да от самих священников.
  Так что получается, что отцы святые – такие же служащие. Извините, менеджеры по продажам. Ну, или директора собственных компаний, в составе одного большого холдинга – Церкви.
  Товар только не очень ходовой – Бог. Хотя… в сезон может хорошо пойти. Смотря, как с поставками и с пошлинами.

  Один знакомый священник в Москве, в солидном церковном ранге ( вроде генерал-майора в армии), в храме, что стоит в ВЕСЬМА солидном и известном месте на Западе Москвы, говорил мне следующее и при следующих обстоятельствах:
  Мы сидели за рюмкой чая во дворе ( не храма, просто около дома). И в какой-то момент он увидел нечто такое, что заставило его ( просто-таки вынудило!), выдать такие слова, что даже я, не первый день живущий на этом свете, изумился его виртуозности и словесной матерной фактуре.
  Я был в ауте!
  Я думал, что священнослужители должны быть примером морального поведения, что они, как никто другой, просто обязаны, по своему статусу и рангу, служить образцом для других, и не употреблять таких слов вообще. И тут я слышу громогласное – Я ему счас п…ды дам!
  Я его спрашиваю – разве можно священнику употреблять такие слова, и вообще гневаться?
  Он ответил – я сейчас не священник, я сейчас не на работе.
  Наивный я, наверное.

  Я проходил зимой мимо католического храма, что на Большой  Грузинской в Москве. Мне было холодно и, так уж получилось, печально. Накопилось всего много нехорошего. Некуда было пойти. И вспомнился мне момент из фильма « Один дома – 1» ( помните такой, про американского мальчика?), где этот мальчик в церкви находит успокоение и дружится со «страшным-страшным» стариком из дома напротив.
  И я зашел в этот костел ( ну вы знаете, готический). А он был открыт!!! Там не велась служба в этот момент, но он был открыт.
  И я сел на скамеечку, и подумал в тишине с час. И никто мне не говорил, как мне нужно молиться ( как любят делать бабки в православных храмах), как креститься, и так далее.
  Меня вообще никто не беспокоил. Были только я – и Бог.
  И вышел я оттуда через именно один час во-ОДУШЕВЛЕННЫЙ. И, верите ли?, сразу все у меня в жизни стало гораздо лучше.
  Никогда за всю мою сорокалетнюю жизнь при посещении православных храмов у меня не было такого чувства.
  Кроме того, кто когда-нибудь и где видел в православных церквях места для сидения ? А если человек инвалид ?
 
  Я не противник православной церкви как таковой. Эта Церковь на Руси уже более тысячи лет. Я не противник любой из множества церквей и религий ( кроме тоталитарных сект), что существуют. Ибо, как сказал один известный в прошлом и настоящем политический деятель, - Кто оскорбляет Бога, может ли уважать человека? Я просто не люблю интерпретаторов Бога. В священных книгах и так все сказано.

  Какая разница, православный я, католик, буддист, мусульманин ( шиит, суннит), или еще кто?
  Бог – это совокупность моральных принципов, общих для всех людей. Дьявол – это желание. Бог – это превосходство над желанием. Дьявол – это я хочу! Бог – это Я МОГУ НЕ ХОТЕТЬ. Когда я, зная, что курение приносит мне – лично мне! – вред, курю, то я одержим дьяволом. Потому что мое желание курить превосходит мое стремление бросить.
  Тоже можно сказать и о выпивке. Я, конечно, могу выпить водки. Но утром мне будет хреново. Поэтому я не пью водку. Утреннее похмелье меня останавливает, а не что-то другое. За этим чем-то другим я мог бы обратиться к психоаналитику, или к священнику. Но психоаналитик дорого берет, а священник НЕ РАБОТАЕТ, когда я не занят.
 
  В православной церкви мне лично не нравится вот это вот изобилие золотого шитья, пурпура, позолоты в храмах, золотые и из драгоценных камней оклады на иконах. Вообще излишнее внешнее изобилие. Особенно в наше время разобщенности нищих и богатых.
  Богу, наверное, все равно, в золоте Он или нет. Он Бог. Он больше этого.
 
  Мне не нравятся священики, имеющие несколько автомобилей. Да, дарят прихожане. Ну так продай ты эти иномарки! На ремонт храма деньги пусти.
  Отец Симеон рассказал:
  Получил он приход, бедный-бедный, храм полупадает, ремонт нужен, срочно, хоть заново строй. Прихожан пять с половиной человек, деревня на отшибе.
  И тут местная братва ( а она у нас в стране везде есть!), дарит ему ( а может, храму) Ауди А6, новенькую, белого цвета. Отец Симеон говорит – что, мол, я с этой Ауди делать-то буду, ездить не умею, да и люди что скажут? Храм – развалюха, а я на иномарке! Так и не стал он на ней кататься, а куда дел, не знаю. Может, продал, может – епископу отдал.
  Другой, известный мне священник, не особо напрягаясь – в материальном вопросе – приобрел шестикомнатную квартиру в центре Москвы. Сам и капитальный ремонт оплатил. Я, извиняюсь, поинтересовался, неужели профессия пастыря столь выгодна? – Не лезь не в свое дело! – был ответ. Не верите? Могу адрес дать. Рядом с метро Белорусская.

  Мне никогда не нравилась торговля в храмах. Свечками. С детства.
  Я был совсем маленьким, когда попал в первый раз в православный храм. Меня взяла с собой бабушка с отцовской стороны, баба Юля.
  Я ее знал мало и недолго, но она была такой … такой классной бабушкой.
  Когда я подрос и поинтересовался, кем она была, и посмотрел фотографии, я был удивлен.


  Мало того, что баба Юля была очень красивой девушкой в молодости, высокой блондинкой с прямыми длинными волосами ( что тогда было в диковинку), так она еще была и героем партизанского отряда на Брянщине, разведчицей, кавалером нескольких боевых орденов.
  И глубоко верующей женщиной, как я потом узнал. Может, с войны осталось, может, потом пришло. Не знаю. Отец мне рассказал.
  И вот привела она меня в православный естественно храм в городке Почепе Брянской области. Году в 1975-м. И я, маленький, пятилетний, взял свечечку у тетеньки из коробочки при входе. Что б, как говорила баба Юля, поставить « за упокой».
  Я не знал тогда, что свечечки - за деньги. И не знал, что такое « за упокой».
  На меня тетенька-продавщица наорала. Баба Юля, конечно, хотела расплатиться, но у нее не хватило денег. Тетенька свечечку у бабы Юли отняла.
  И почему-то баба Юля расплакалась, как мне тогда показалось, из-за ерунды. Я тогда толком-то и не понял, почему. Сейчас понимаю.
  И плакала она тихо-тихо.
  Она хотела, видимо, поставить « за упокой» своих боевых товарищей, или мужа ( про которого никто мне никогда не говорил. Мол, дедушка Такой То), или за любимого человека, потерянного в лихолетье.
  Не могу знать. Я маленький был.
  И я понял своим маленьким восприятием, что церковь – это место, где ты можешь чего-нибудь купить, если хватает денег. Как мороженое на лотке. И где чужие тетеньки шикают на тебя, если ты шалишь, или шумишь, и не « крестишься, как положено» ( а кто в 5 лет знает, что это такое ?), или просто ты ребенок.
  А еще мне было очень жалко бабу Юлю. Потому что она плакала, а я знал, что я – лично – не «доводил ее до слез», и я пытался ее утешить, а она никак не утешалась, а потом вдруг сразу утешилась, и купила мне сахарного петушка на палочке.
  И я – пятилетний – решил, что в церкви людей обижают ни за что, отнимают свечечки, и не надо туда ходить вообще.
  Вот так с детства формируется …. Что? Отношение к церкви как к зданию. Как к зданию, где торгуют, орут ни за что ни про что, поучают – как и ЧО делать, где надо соблюдать некие условности, и т.д.
  Короче, обычный универмаг. Или базар.
  Церковь – это не здание. Это общественный институт.
  Когда я вижу, что свечечками и иконками торгуют на территории храма – я сильно удивляюсь. С элементами злости. Когда я вижу, что торгуют внутри , я охереваю.
  Блаженной памяти Иисус первый раз проявил публично себя в Иерусалиме, разогнав торговцев именно на территории храма. Это же один из краеугольных камней христианства. А наши священники что ? – Библии не читали ?!  Да ладно бы один-два. ВСЕ.
  Нельзя торговать чувствами. Памятью. Желанием помянуть близкого человека. Свечками.
  Даже при стоимости 10 рублей за свечку. Даже при условии, что эту свечку нужно сначала купить у производителя.
  Иначе приходится принять за факт, что память человеческая – под иконами – имеет цену этой самой свечки.
  Десятка.
 
 
 
 
 

  Мне очень не нравится, что службы у православных проводятся на старославянском языке. Его же никто почти не понимает. Ну вы, ну я, ну еще пара людей поймут, прочтут. А что это за молитва без понимания ее смысла?
  Мне хочется молиться на родном мне языке. В храме или дома, или на улице. Мой родной язык – литературный русский. Не старославянский. Так получается, что «Иже еси на небеси» для меня и для многих звучит как анекдот. Хотя ТАК не должно быть.

  Вот мнение одного человека. Интервью с В. Легойдой, председателем Синодального информационного отдела РПЦ ( « Аргументы и факты», № 4 (1525) от 27 января 2010 года, стр.4.). « - Встраивать Церковь в этот мир означает превратить ее в бюро ритуальных услуг, где за скромную плату можно покреститься, повенчаться и быть отпетым, не задумываясь над истинным смыслом христианской жизни и необходимостью духовного совершенствования.» ( Конец цитаты). Имеется ввиду, что Церковь не должна интегрироваться в мир лишь как одно из учреждений или государственных ведомств, а внутри церковных стен жить своей, обособленной от мира жизнью.
  А что, этот православный господин в какие-то спец.церкви ходит, что он не ведает, что в любом храме прейскурант цен на услуги, им перечисленные, на самом видном месте висит? Или вообще туда не ходит ? А о какой духовной совершенности и христианской жизни он твердит, если уже при входе в храм христианские каноны нарушаются. И именно совершенно !
  Нет, мне такие церкви не нравятся.

  Мне не нравится нынешний Патриарх Кирилл. Объясню.
  Он умнейший человек. Он превосходный оратор и ритор. Он, как я очень надеюсь, говорит не по бумажке, когда проповедует по телевидению.
  Но он более дипломат, политик и агитатор в хорошем смысле этого слова, чем вдохновляющая сила. Он был бы, на мой взгляд ( да и не только на мой, но и знакомых церковных деятелей), более силен как советник, как заместитель Патриарха. Как направляющая сила, приводящая в исполнение волю Патриарха.  Кем он, собственно, и был все эти годы при Алексии 2-м. Он, естественно, знаком с социологией в целом и с Принципом Питера в частности, и поймет, что я имею ввиду, если, конечно, ему доложат содержание данного опуса.
   
  Патриарх Алексий просто говорил, не напрягаясь сам, и не напрягая слушателей. По его виду было не видно, что он слишком занят желанием убедить паству в чем-либо. Слушающий да услышит.
  Патриарх Кирилл убеждает, утверждая собственную мысль. Он говорит почти абсолютно правильные вещи ( абсолютен только Бог!), но он говорит так, что не оставляет сомнений в правоте суждений. И тем самым порождает сомнения, ибо абсолютная истина рождает множество « я не согласен». Такова природа человека – нам не нравится навязывание.
  Кроме того, у Кирилла как бы «ищущие» глаза. Его взгляд постоянно ищет ваш. Я понимаю, что профессионал так и должен делать. Он этим кажется мне похожим на коммивояжера. Лично мне это неприятно.
  Но, опять-таки, Алексий смотрел не так. Он смотрел на всех, на каждого, и ни на кого конкретно. Он смотрел в мир.
  Патриарху Кириллу стоило бы подумать над этим.
 
 
  Кто ходит в православные церкви? Бабушки, женщины средних лет, редко мужчины и … бандиты. На отпевание своих почивших в бозе сотоварищей. Обычных, рядом живущих людей в церкви нет.
  Потому что в свободное для работающих людей время храмы – не работают. НЕ РАБОТАЮТ!!!
  Храм – это не офис.
  Если я иду в храм, значит, мне нужно. Мне нужно поговорить со священником. Священники – врачеватели душ. Они психологи по определению и по образованию.
  Священник говорит, что рабочий день закончился.
  Рабочий день с….  до….Перерыв на обед.
  Мне надо помолиться святым.
  У святых совещание.
  Мне надо побыть наедине с Богом.
  Бога сегодня не будет.
  Уехал в Главк.

 

Я вижу, что эта статейка вызвала у вас, читатели, множество эмоций и раздумий. Меня это радует, как автора.

Я рад, что вы меня критикуете, и делаете это аргументированно.

Но главная моя радость в том, что вы не остались равнодушными. Значит, моя задача выполнена. Спасибо вам всем !!!