Семья бросила Северную столицу ради псковской деревни: что из этого вышло

Семья с двумя детьми переехала из Петербурга в Пушкинские Горы четыре года назад. За это время они смогли обзавестись жильем, родить второго ребенка и развить каждый свое дело. Глава семейства восстановил заброшенную ферму и разводит коз, из молока которых варит великолепный камамбер и производит другие продукты. Его супруга, бывшая журналистка федерального телеканала, оставив карьеру, занялась выращиванием цветов, которые покупают флористы из Пскова и Петербурга.

Елена, как получилось, что ваша семья переехала в Пушкинские Горы?

— Так сложились обстоятельства. Еще перед ковидом супруга сюда пригласили поработать. Сначала он приехал один. Я в это время находилась в декрете с первым ребенком в Петербурге. Когда началась коронавирусная пандемия, мы переехали сюда временно. Я приехала со своей мечтой, а мой муж – со своей.

В итоге он здесь остался. Хотя он всю жизнь и прожил в Петербурге, но всегда хотел жить в сельской местности и заниматься своим делом, связанным с сельским хозяйством. Муж нашел здесь заброшенную ферму и начал ее восстанавливать, чтобы разводить коз.

Я приехала с огромным прицепом рассады, которую почему-то всегда выращивала в городской квартире на подоконнике. Я верила, что куда-то это пристрою. Вообще, я родом из села в Липецкой области, и мне этого в городе не хватало. Уже тогда я понимала, что мне очень хочется цветочную ферму. Я привезла с собой ребенка, кошку и какие-то вещи. Мы не переезжать сюда приехали, а просто пожить.

Как так вышло, что вас затянула жизнь в деревне?

— Сначала муж занимался строительством при монастыре, где мне разрешили посадить цветы. Тогда это был эксперимент. Какие-то цветы использовались для украшения храма.

Вообще, с годовалым ребенком непросто что-то сажать. Сначала это все казалось авантюрой, но уже в первый год стало понятно, что это не только очень интересно, но и востребовано, поэтому этим надо заниматься и дальше.

Я до рождения второго ребенка думала, что вернусь в город. Когда появился второй ребенок, было трудно что-то менять, ну и мужа здесь не бросишь. У него очень тяжелый труд. На нем огромное хозяйство. У него около 200 коз. Он живет в формате, который похож на электронную игру, где волк собирает яйца. Постоянно приходится решать разные задачи. В этом году он пытается открыть свое производство: изготавливает сыр, кахету (мягкая карамель из козьего молока. – Прим. ред.) Он делает очень вкусные сыры. Камамбер – это просто какое-то чудо, хотя я не любитель сыра. Сейчас продукцию продаем через знакомых, нет большого объема для поставок.

У нас с мужем большая ошибка в том, что мы разные дела делаем. Все-таки надо делать все семейно. Я его утешаю, говоря, что мы не кладем все яйца в одну корзину и, если он где-то провисает по деньгам, я помогаю, и наоборот. Сейчас все, что он зарабатывает, тратит на реализацию своей идеи. Поднять целую заброшенную ферму без особых больших первоначальных вливаний очень сложно.

Почему вас привлекло именно цветоводство?

— Мне казалось, что это так эстетично и красиво – выращивать цветы. Не то что в офис ходить. Меня поразила история с американскими фермерами, которые сажают цветы. Я тогда не знала, что это востребовано. Сейчас цветы используют на свадьбах, в фермерских сезонных букетах. Ассортимент не такой, как в садах. Семена привозятся из Англии и США. Луковицы георгин и тюльпанов – из Голландии. Это целая индустрия.

Наша цветочная ферма сбывает цветы флористам в Пскове и Петербурге.

Здесь, в Пушкинских Горах, туристов очень много, эта ниша не занята. Цветочное фермерство также можно рассматривать и как туристический объект. У нас был большой интерес в этом году. Про нас узнавали, приезжали. Я это называла «Цветочное сафари». Люди брали секаторы, выбирали и срезали цветы, составляли букеты сами.

Как изменилась ваша жизнь?

— Я полжизни прожила для себя. У меня была хорошая зарплата, карьера. Я много путешествовала. С переездом все поменялось. Понятное дело, что появились дети. Была иллюзия, что получится справиться и поддерживать уровень жизни, но потом ты уже понимаешь, что этого не произойдет, и все, что ты зарабатываешь, идет на дело. Люди работают на кого-либо, а потом тратят заработанные деньги на себя, а здесь все идет на свое дело. Даже если идешь в убыток, все равно вкладываешь, видишь результат, рост и ощущаешь, что это твое детище.

В прошлом году я вместе с компаньоном приобрела участок в 15 соток. Дело, которому я посвятила четыре года на любительском уровне, начало формироваться в профессиональный бизнес. Но это все очень непросто. Земля на участке была совсем не разработанная. Весной ее перепахивали, разрабатывали. Зато я так сроднилась с этой землей! Она меня поняла, и я ее поняла. Я ее уже чувствую.

А муж вообще живет на своей ферме, и я уже перестала обижаться на него. Я ему говорю: «Дорогой, я тебе дала полный карт-бланш. Я приехала с тобой сюда, бросила свою карьеру, воспитываю детей, а ты имеешь возможность заниматься тем, чем ты хотел всегда. Я тебя подстраховываю и не капаю на мозги, потому что мне некогда».

Я до последнего думала, что мы все равно вернемся. Я думала, что в городе надежнее. Если бы не муж со своей фермой, может быть, мы бы и уехали. Но, конечно, я прикипела и к цветам. Я не чувствую себя лузером. Смотрю на своих бывших коллег в мегаполисе: они работают, прекрасно выглядят, обеспечены, но я вижу, что многие женщины моего возраста еще не создали семью.

Отказаться от карьеры ради семьи и встретить человека, с кем можно построить семью – это большое чудо. Я жила так до 35 лет и даже не знала, что это возможно. Мне казалось это нереальным. Но здесь надо заплатить другую цену: ты должна отказаться от многого, чтобы получить еще больше.

Время твое уже не меряется отпусками и выходными. Их просто нет. Нет сферы развлечений. Я забыла, когда мы последний раз в кино ходили. Мы в этом году в первый раз съездили на Чудское озеро. Я была потрясена, как там красиво! И моря никакого не нужно. Здесь есть Савкина горка, раз в год сходишь туда погулять, и это уже хорошо.

Вы скучаете по жизни в Петербурге?

— Я люблю этот город и все равно скучаю по нему. Хотя детство я прожила в деревне в Липецкой области, потом жила в Липецке и более десяти лет – в Петербурге. Я там два года не была, и город мне уже во сне снится. Хочется пройти по своим любимым маршрутам. Тогда они казались обыденными, а сейчас уже видятся сказочными и недосягаемыми. Помню, ездишь по делам, суетишься, а когда выезжаешь на набережную, дух захватывает от красоты. Вот эта новизна никогда не уходит. Там можно прожить всю жизнь, но к этой красоте никогда не привыкнешь.

Однако в городе хорошо тому, у кого там родилась бабушка, родители, и есть, например, дача где-то в Ольгино. А когда ты приезжаешь покорять, берешь жилье в ипотеку... Самое страшное – это ипотека в городе. Я не знаю, как мы избежали этого всего, потому что ипотека – это просто какой-то рабовладельческий строй. Нам очень повезло. Так сложилось, что мы здесь купили дом. Получается, что те деньги, которые люди отдают за ипотеку там, мы вкладываем в свое дело.

Где будут учиться ваши дети?

— Дочка уже ходит в детский сад и воскресную школу. Мальчик сегодня первый раз посетил ясли.

Я перед детьми немного виноватой себя ощущаю. Вроде бы в Петербурге больше возможностей, но здесь тоже много кружков, хоть уровень и самодеятельный, но встречаются интересные люди, специалисты, художники.

Ритм жизни в Петербурге уже потерян. Я не смогу второй раз уже его покорять. Мне очень нравится город Псков. Я считаю, что будущее вот за такими небольшими городами. Думаю, что уездные центры сейчас очень хорошо развиваются. Сфера услуг все та же, благоустройство мощно идет. Если сравнить Псков четыре года назад и сейчас, то это совершенно разные города.

Я бы рассматривала возможность для детей обучаться в одной из местных гимназий, но это зависит от того, сможем ли мы заработать на жилье там. Если же они будут учиться здесь, то ничего страшного в этом нет.

Я смотрю, что небольшие населенные пункты более безопасны для жизни ребенка. Я считаю, что большой город очень агрессивен. Проживающие в Петербурге одногодки рассказывают, что у них полкласса умерли от наркотиков. У нас в Липецкой области такого не было. Я тогда даже не знала, что такое наркотики.

Что вы можете сказать о самих Пушкинских Горах и о местных жителях?

— Думаю, нам с местом повезло: здесь неглубокая провинция. Есть какая-то мистика. Это не просто деревня. Я считаю, что это Пушкин во всем виноват – наличие заповедника и то, что он здесь жил. Место становится благородным. Сюда приезжает много людей. Здесь хорошая сфера услуг. Есть рестораны, кафе и гостиницы, но это, конечно, не Суздаль, который находится недалеко от Москвы и куда вложены большие инвестиции.

Здесь уже микс приезжих и местных, и он не пересекается. Местные не дружат с приезжими, потому что мы – очень разные. Они смотрят на нас с подозрением и думают, что мы тут творим, а мы на них смотрим как на сонных мух: у вас тут и квартиры, и дома, а вы ничего не делаете. Скобари, проживающие у российской границы, традиционно настороженные к чужакам. Этот менталитет испокон веков. Если южане открытые и гостеприимные, то тут этого нет.

Иногда они что-то пообещают и не позвонят, и не приедут. У меня несколько случаев таких было. Например, важное дело, я договариваюсь с множеством людей, собираюсь цветы везти в Петербург, а молодой человек, который за час до выезда говорил, что договоренности в силе, через этот час заявляет, что у него сломалась машина, а договориться он ни с кем не смог.

Люди, которые приехали сюда из города, имеют широту взглядов, насмотренности у них больше. Знают, что мир – это не просто дом, хотя в этом тоже есть что-то хорошее – жить своей обыденной жизнью.

Какие у вас планы?

— Мы не живем планами, а как ими можно жить? Ведь сегодня ты живешь, а завтра тебя нет. Конечно, я бы хотела, чтобы хватило сил воспитать и поддерживать детей, чтобы было здоровье, иметь возможность и свободное время, чтобы им показать и рассказать что-либо.

Как вы думаете, кто может переехать в деревню?

— Я думаю, что это уже взрослые люди, которые могут позволить себе сюда приезжать, заниматься своим домом. Иногда это получается, когда здесь есть какая-то работа. Некоторые приезжают со своим капиталом, стоят гостевые дома и банные комплексы, чтобы сдавать их в аренду.

В последнее время все потянулись в сельскую местность, потому что почувствовали тренд приобщиться ко всему русскому. Вот даже тот же Суздаль, куда приезжают гламурные девушки и красуются в русских платках. Все хотят вот этот самовар, усадьбу, но при этом чтобы было комфортно. Но не все понимают, что для этого надо вкладываться. Чтобы все это получить, нужно терпение. Сразу это не будет усадьба.