Имперскость и демократичность

Национальность правых и «народность» левых 

Автор: Михаил Смолин

Отбросим бесплодную политкорректность и поговорим о принципиальной разнице между правыми и левыми, о противоположности левой «народности» и правой национальности.

Сегодня принято утверждать, что уже давно нет никаких правых и никаких левых, что всё перемешано и по желанию возможно создавать любой политический синкретизм.

На самом деле это совсем не так, а только кажется.

Настоящие правые и настоящие левые, кроме отношения к вере и к форме власти, наиболее отличаются в своих представлениях о нации. Взгляды левых и правых категорически расходятся в вопросе о нации, о её значимости в истории, социальном составе и цивилизационной ценности национальных общностей.

«Народность» левых — интернациональная партийная диктатура 

Для левых «народность» — это синоним «простолюдности» или «пролетарскости». Народовольцы и эсеры обращали свои взоры на крестьянскую бедноту, социал-демократы и коммунисты — на «пролетариат», на рабочую бедноту. И считали возможным на основе этой бедноты выстраивать некое социалистическое интернациональное единство. Левые принципиально противопоставляют бедных богатым и даже просто работящим и зажиточным. Левые всегда жёстко противополагали одни слои нации другим, предлагая решать социальные проблемы самым простым способом — через последовательное уничтожение состоятельных социальных групп, распаляя классовую ненависть до размеров Гражданской внутринациональной войны.

Нация для левых не является естественной цельностью, исторической общностью. Класс, беднейшая часть, всегда противопоставлялся нации — целому. И на его горбу левые всегда стремились въехать через революцию во властный «рай». Для глубоко демократического сознания левых важно, что простой «народ» —  это большинство, а другие слои общества — меньшинство. Про большинство «бедноты» — это, конечно, профессиональная левая ложь про общество. Большинство может быть откровенной голытьбой только в колхозной действительности: без собственности, без наследования, без денежной оплаты за труд, при разнообразной эксплуатации через трудовые повинности и в результате массовых репрессивных экспроприаций.

В нормальной системе хозяйствования (не социалистической и не инородчески-капиталистической) большинство — это середняки, составляющие работящие, профессионально состоятельные и зажиточные слои населения. На самом деле бедняцкое меньшинство может властвовать над большинством, не обращая никакого внимания на трудовую специализацию и профессиональные навыки других слоёв общества, только при жесточайшей партийной диктатуре. После изъятия всей собственности и средств производства в пользу тоталитарной левой власти.

Государствообразующая, имперская нация у левых всегда нация-угнетатель, её ресурсы и национальные силы пускаются после прихода к власти на укрепление национальных меньшинств в качестве «искупления вины». «Народность» левых, таким образом, всегда была антинациональна, разрушительна для целостного народного организма. Это всегда классовое насилие и война внутри нации, разрушительная для национального целого.

Национальность правых — развитие и охранение национального единства в иерархии социальных союзов 

Взгляд правых на нацию совершенно другой. Нация, национальность для правых — базовая историческая сила, раскрывающаяся в истории. И численность того или иного социального слоя нации не имеет принципиального значения при оценке его значимости. Для государства и для нации имеет решающее значение общее, общенациональное благо, а не классовый или частный интерес. Левые и либеральные мыслители до сего времени так и не привели какого-либо непротиворечивого логического доказательства, почему нужно под «ближними» подразумевать «человечество».

На каком основании любовь к абстрактному «человечеству» мы вслед за «общечеловеками» и «интернационалистами» должны полагать правильной (вариант «христианской»), а любовь к конкретному историческому народу — неправильной (вариант «языческой»)? Неужели только исходя из демократического принципа большинства — из того, что человечество количественно значительно больше любой народности? Но ведь на стороне националистов есть не менее весомые доводы в защиту любви к своей нации как чувства родственности, из которого — и только из него — может вырасти христианская любовь к ближнему.

В любви к нации есть глубокие качественные, положительные черты — большей близости, большей родственности и большей возможности реализовать саму христианскую любовь для каждого человека. Любовь к своей нации, любовь к своей семье, любовь к своему государству, любовь к Церкви как обществу верующих тождественны «семейной любви». Христианская общность во Христе и в нации — это большие родственные семьи.

Национальная политика правых — это всегда забота о целом. Созидание и оберегание этого национального целого. «Народная» политика левых — это потакание частным интересам, отдельным асоциальным частям целого в ущерб другим. Разрушение и утилизация этого национального целого через упрощение, уравнение и репрессивное отсечение целых социальных слоёв от общего тела нации. В вопросе о нации между правыми и левыми принципиально не переходимая грань, глубокая мировоззренческая противоположность.

Цель и средства государства 

В связи с этим необходимо чётко понимать разницу между целью и средствами государства. Целью государства является достижение максимального благосостояния граждан. Благосостояния в широком смысле: от духовной составляющей до материальной. Но достичь этого можно, только если граждане подчиняются общему государственному порядку. Иными словами, не государство и власть подчиняется гражданам, а граждане подчиняются властным установлениям национального государства для своего же блага.

Ещё более чётко это видно во взаимоотношении власти и граждан при монархическом образе правления. Государь в численном плане несравненно меньше народа, но его государственное значение — обладателя национального суверенитета — имеет значительно больший государственный вес, чем численное количество народа. Принципиальное значение имеет функционал обязанностей, личности или того или иного социального слоя для поддержания жизни и силы национального целого. А потому имперский национализм имеет иерархическую, а не демократическую основу.

Национализм имперский и национализм демократический 

Существует пять жизненных сфер, в которых каждый правомыслящий консерватор обязан чувствовать свою непосредственную ответственность. Это его личность, его семья, его народ, его государство и его вера. Эти сферы применения человеческих усилий имеют строгую иерархию. Они связаны между собой и должны быть соподчинены и развиваемы в гармонической увязке между собою.

В связи с этим рассуждением слово «национализм» как политический термин для меня приобретает совершенно определённый иерархический оттенок. Не национализм демократической атомизированной избирательной массы, а национализм иерархии социальных союзов нации.

Имперский национализм — это национализм не только крови и почвы, но и сложно-составленного национального общества, способного к развитию и защите от внешнего давления. Имперское понимание нации состоит не только в кровно-родственной и семейно-родовой общности, но и в социально-профессиональной и духовной общности. Нации как взаимовыгодной общественной профессиональной специализации и как социально организованного государством национального единства. А так же нации как духовного церковного единства, направленного на спасение в жизни вечной.

При этом необходимо понимать, что отрыв общества от своей национальной кровно-этнической почвы, конечно, губителен в целом и для всей этой национальной иерархии. Любой человек, как представитель нации, не живёт в безвоздушном пространстве или только в одной из этих пяти общностей. Он рождается в конкретной семье, в конкретном социальном слое, с определённым набором талантов, которые развиваются или нет в конкретной системе образования, вырабатывая те или иные гражданские способности, которые применяются личностью в общенациональной жизни. Органическое проживание человеком своей жизни связано с его участием во всех пяти жизненных сферах и как личность, и как семьянин, и как профессиональный представитель социального слоя своей нации и своего государства, и как член своей Церкви, ориентированный на вечную жизнь. В противном же случае, как говорится, плохой гражданин Отечества земного плох и для Отечества Небесного.

Национализм, собирание земель и обрусение 

Очень важный современный вопрос — собирание русских земель. Увеличение территории государства — задача рискованная, но часто совершенно неизбежная. Достижение естественных имперских границ для России в определённой степени связано с безопасностью и возможностью государственного развития в будущем.

Давление на Россию всё равно продолжится и будет временами только усиливаться. Его принципиально нельзя избежать, даже если и не вести активной внешней политики. Скорее, внешнеполитическая пассивность может, напротив, стимулировать агрессивное вторжение, вводя завоевателя в заблуждение о мнимой слабости страны. Одним миротворчеством нельзя купить гарантию своей государственной безопасности.

Россия остаётся Империей в своей государственной потенции. Применение силы, в том числе и военной, вполне органично для государства, которое заботится о своём будущем. Для России, являющейся исторической Родиной для всех русских, задача собирания русских рассеяния и русских территорий вне РФ не может быть снята с национальной повестки. Территориальный рост России должен быть прагматично связан с воссоединением с организмом нации тех отколотых её частей, которые находятся сейчас вне границ РФ. Это не может быть названо политикой увеличения территории только ради территории.

Нам необходимо сохранить национальную монолитность нашей Империи и наращивать только русский элемент в государстве. Собирание земель должно соотноситься с современными возможностями русского населения в процессе обрусения.

На окраинах, на Украине, в Белоруссии, в Казахстане идёт деруссификация русского населения с агрессивным навязыванием альтернативных вариантов самоидентификации (малорусское украинство и белорусское литвинство). Сегодня в лучшем случае русификационных сил в России может хватить только на присоединяемый русский этнический элемент. В отношении других ассимиляционные потенции нации сегодня очень слабы. Из этого можно сделать простой вывод, что земли, где нет компактно проживающих русских общин, малоинтересны для современной России. Они её не могут усилить, а способны лишь ослаблять национальную монолитность страны.

Собиранию земель Россией поставлено сегодня жесткое ограничение относительной слабостью РФ к обрусению инородного элемента. Всё это, конечно, неполиткорректно, но если мы, русские, хотим жить дальше, то политкорректность необходимо преодолеть постепенной легализацией русской повестки в нашем обществе.

Политкорректность — это теплохладная щелочь, разъедающая всё существующее, это медленное разрушительное оружие, борющееся с истиной. Она навязывается обществу для смешения в нём всех положительных и отрицательных понятий в неудобоваримый политический винегрет, в котором правду запрещается отличать от лжи, красоту от уродства, и где нравственность заменяют всевозможными извращениями.

Желание русского будущего требует отринуть левую псевдонародность культивируя правую национальность, — сознательно отказаться от примитивности демократического национализма (по сути, национал-западничества) в пользу более органического иерархического национализма — и понимать обрусительный ограничитель при собирании русской нации и русских территорий.