К 150-летию адмирала Колчака. В.С. Правдюк.

Праведники стремились в пустыню. Одиночество укрепляло веру, наполняло ум и воспитывало душу.

Снежные пустыни Арктики и Антарктики – как навсегда разлучённые Господом нашим сёстры. Колчака привлекала одна из них – Арктика. Тяга к одиночеству у будущего адмирала была. Где же ему прочувствовать, что он один во всей Вселенной? Белое безмолвие арктического щита России. До сих пор, пожалуй, только в Арктике у русского православного человека не было двуногих врагов. И из Арктики к нам никогда враги не приходили. И если бы не Арктика, вполне возможно, что Александр Васильевич Колчак на рубеже 19 и 20 веков стал бы гражданином Америки. Был такой у него совместный план с лейтенантом Строльманом. Во всяком случае, уходя в дальний поход на броненосце «Петропавловск» Александр Васильевич предполагал, что в Россию он не вернётся, спишется с корабля в иностранном порту и уедет в Америку – или отправится защищать буров в Южную Африку (в сентябре 1899 года началась англо-бурская война). И вот на Рождество 1899 года лейтенант Колчак сидел в каюте броненосца в греческом порту Пирей, размышляя над своим будущим, и вестовой принёс ему телеграмму с предложением принять участие в Русской полярной экспедиции. «Я немедленно ответил полным согласием на все условия», - вспоминал Александр Васильевич после того, как его нарекли в Петербурге Колчаком-Полярным…

Подготовка к Русской полярной экспедиции началась заблаговременно. 11 августа 1899 года президент Императорской Академии наук великий князь Константин Константинович просил управляющего Морским министерством вице-адмирала Павла Петровича Тыртова о подготовке экспедиции и включении в её состав чинов морского ведомства. Лейтенанту Колчаку надлежало заняться экипажем шхуны «Заря», он отвечал за подбор матросов, которые были бы знакомы с условиями плаванья среди льдов в Полярных морях. В Архангельске с благожелательной помощью губернатора Александра Платоновича Энгельгардта были найдены и приняты в экспедицию три опытных матроса-помора. Согласно планов экспедиции, с июня 1900 года шхуна «Заря» к осени должна была подойти к восточному берегу полуострова Таймыр и перезимовать у Хатангской губы. Вторая зимовка предполагалась на одном из Новосибирских островов. На третье лето русские полярники предполагали дойти до Берингова пролива и направиться через него в Тихий океан. А закончить своё путешествие во Владивостоке.

Первые полтора года экспедиции проходили в соответствии с планами. Первая зимовка на западном берегу Таймыра. Вторая зимовка – в Нерпинской губе. Согласно телеграмме от 4 декабря 1901 года, «члены экспедиции, офицеры и командир яхты совершенно здоровы. Всё благополучно». Колчак руководил на шхуне «Заря» всеми гидрологическими исследованиями и был вторым магнитологом, помощником Ф.Г. Зееберга. «Насколько я мог при условиях службы на военном корабле, - вспоминал Колчак после этого арктического путешествия, - я старался сам делать наблюдение над водой, чтобы разъяснить себе некоторые вопросы касательно течений Японского и Желтого моря. Постепенно я расширил область изучения и, собрав, что мог, по литературе, касающейся гидрологии Тихого океана, занялся ею. Меня более всего интересовала северная часть океана, главным образом Берингово море и Охотское». Во второй части экспедиции Александр Васильевич был повышен в должности и стал первым помощником командира шхуны…

К дальнему походу «Заря» оборудовалась в Норвегии при консультации знаменитого полярного исследователя Фритьофа Нансена. Колчак пользовался его советами. В своей научной работе Александр Васильевич выполнял гидрографические и океанографические работы, изучал состояние льдов, совершил немало походов по арктической суше, составляя карты малоизвестной местности, открыл неизвестный остров. Юго-восточный мыс острова Беннета в Восточно-Сибирском море был назван именем невесты отчаянного лейтенанта – мысом Софии. Начальник экспедиции барон Э.В. Толль был очень рад и доволен таким работоспособным, энергичным и талантливым учёным и военным. Толль писал, что «Колчак не только лучший офицер, он любовно предан своей науке – гидрологии».

Когда деревянную шхуну «Заря» затёрли льды, и пробиться северо-восточнее Новосибирских островов не удалось, романтически настроенный барон Толль решил с магнитологом Зеебергом и двумя каюрами проделать оставшийся маршрут пешком. Толль стремился открыть Землю Санникова, о которой тогда ходило немало привлекательных легенд. По свидетельствам «очевидцев» - это была Северная Атлантида, и барон Толль стремился стать её Колумбом… Оставшаяся часть экспедиции вместе с Колчаком вышла к устью реки Лены и через Якутск-Иркутск вернулась в Санкт-Петербург. В Географическом обществе Колчак доложил о работе экспедиции, её успехах, неудачах и перспективах дальнейших исследований этой части российской Арктики. После этого доклада он стал известной личностью в столице Империи, его стали звать Колчак-Полярный.

Лейтенант всерьёз задумывался об уходе из военного флота в науку. Что-то не устраивало молодого офицера во флотских порядках, не нравилась абсолютная субординация, подчинённость непосредственным начальникам, «дубам», как их до сегодняшних дней называют во флоте.

«Тем не менее, - писал Колчак, - я всегда был военным моряком и военно-морское дело ставил на первое место, но я не мог никогда согласиться со многими деталями постановки этого дела у нас во флоте». От этих размышлений о своей судьбе Колчака отвлекла судьба барона Толля. От него не было никаких известий. В Санкт-Петербурге встревожились. Обеспокоены были Академия Наук, Географическое общество, научная общественность, участники экспедиции по Северным морям на шхуне «Заря»…

Лейтенант Колчак-Полярный выступил с оригинальным планом поисков барона Толля. Спасать барона было решено на вельботе, на шлюпке с гребцами. Их было семеро: трое участников прежней экспедиции и четвёрка поморов. Великолепная семёрка! В Якутске к ней присоединился ссыльный студент Оленин. Шлюпку приходилось нести на себе, потому что временами чистой воды не было, спасатели попадали в районы сплошного льда. Так экспедиция при невероятном физическом напряжении добралась до Земли Беннета. Шлюпка едва не была потеряна при ночном разломе льдины. Потеря шлюпки означала бы неминуемую гибель всех спасателей. Через несколько дней поисков следов барона Толля начальник экспедиции Колчак провалился под лёд, вода была при температуре около нуля, вытащили Александра Васильевича в бессознательном состоянии от холодного шока. Лишней одежды не было, шесть человек экспедиции разделись догола и поделили одежду на семерых… Об этом Колчак не писал в отчётах, но здоровью его был нанесен первый незабываемый удар.

На земле Беннета экспедиция Колчака обнаружила следы пребывания барона Толля и его спутников. После довольно подробного исследования стало ясно, что, оставшись здесь до зимы, Толль был обречён. Добраться до оставленных для него складов с провизией он не смог, склады на материке оказались нетронутыми… Колчаку надо было ещё вернуться вовремя, в полярных условиях многим и хорошо оснащённым экспедициям это не удавалось. Слишком много сил Арктика отнимает, когда вы идёте к ней, и слишком мало сил остаётся на то, чтобы благополучно вернуться… Надеюсь, что читатели поймут, что автор имеет в виду эпоху первопроходцев Арктики, а не нынешние времена, когда мощные ледоколы возят туристов прямо на Северный полюс (автору посчастливилось незадолго до открытия этого туристического маршрута побывать на полюсе, и весьма огорчительно было увидеть там ржавые бочки, вмёрзшие в лёд флаги и просто мусор – представляю, насколько захламленно выглядит северный «пуп земли» в настоящее время…).

После возвращения на материк командир экспедиции по поиску барона Э.В. Толля лейтенант Колчак отправил в Петербург, в Академию Наук телеграмму с кратким отчётом: «Вверенная мне экспедиция с вельботом и всеми грузами пришла на остров Котельный к Михайлову стану 23 мая. 18 июля вышел с вельботом в море и, пройдя Благовещенский пролив, 4 августа высадился на южном берегу острова Беннета. Найдя документы барона Толля, я вернулся на Михайлов стан 27 августа. Из документов видно, что барон Толль находился на этом острове с 21 июля по 26 октября прошлого 1902 года, когда ушёл со своей партией обратно на юг. Объезды по берегам островов не нашли никаких следов, указывающих на возвращение кого-либо из людей партии барона Толля. К 7 декабря моя экспедиция, а также и инженера Бруснева прибыли в Казачье. Все здоровы. Лейтенант Колчак».

27 января 1904 года, в ночь, японская эскадра внезапно атаковала русский флот, стоявший в гавани Порт-Артура. На следующий день Колчак обратился по телеграфу к президенту Академии Наук великому князю Константину Константиновичу с просьбой отчислить его от Академии Наук и вернуть в военно-морское ведомство. Через некоторое время просьба Александра Васильевича была удовлетворена. Ему было приказано явиться для прохождения службы в Порт-Артур…

Надо было ещё успеть жениться на Софье Фёдоровне Омировой, которая уже была на пути в Иркутск. Невеста тоже выдержала немалую дорогу – сначала с острова Капри в Петербург, а далее под присмотром отца лейтенанта, Василия Ивановича Колчака, из столицы империи на её окраину – в Иркутск. Затем несколько дней медового месяца – и новобрачные расстались, молодая жена вернулась в Петербург, а новобрачный прибыл на войну, в Порт-Артур…

Р.S. 15 января 1919 года в актовом зале Томского университета открылся учредительный съезд по организации Института исследования Сибири. В приветственной телеграмме Верховный Правитель адмирал Колчак указал на необходимость исследования арктической Сибири: «Как старый работник по научным исследованиям Сибири, всегда поддерживающий близкую связь с Академией наук и Географическим обществом, я от всей души приветствую создание института, придавая огромное значение его будущей работе, которой буду рад содействовать всеми зависящими от меня способами. Искренне сожалею, что я лишён возможности лично принимать участие в работах и трудах съезда. Прошу передать съезду мой привет и наилучшие пожелания успешной и плодотворной работы. Адмирал Колчак».

Но Арктика уже не дождалась и не увидела его…

Виктор Сергеевич Правдюк,