Серьёзнее, чем в 62-м

Принято считать, что Третья мировая (холодная) война достигла своего наивысшего накала осенью 1962 года. Политическое и военное противостояние между СССР и США, предельно обострившееся в октябре, вошло в историю под названием Карибского кризиса. Достаточно быстро это обозначение сделалось нарицательным. После 2014-го и в особенности после 2022 года политологи принялись активно возвращать его в оборот, подразумевая, что неразрешимые противоречия между Америкой и Россией вновь подведут противников к порогу ракетно-ядерной войны.

Если война – последний довод короля, то война ядерная – последний довод в обычной войне. Предупреждение о готовности перейти к ней, сделанное на уровне главы государства, – косвенное признание того, что иные средства добиться поставленных целей видятся исчерпанными.

Оглашённые президентом РФ В.Путиным 25 сентября на заседании Совета безопасности предложения по изменению ядерной доктрины страны, должной отныне включать принципиально иную трактовку условий применения оружия массового поражения, по логике вещей следует понимать как последнее предостережение бывшим партнёрам. После чего те, следуя той же логике, должны серьёзно умерить воинственный пыл, не только отказавшись от задумки бить крылатыми ракетами по российским городам, но и в принципе пересмотрев границы своего допустимого вмешательства в военное противоборство на Украине.

Но это согласно замыслу…

А в реальности?

В реальности заявления Путина были восприняты противником, скорее, как некая новая “красная линия”, коих Кремль с февраля 2022 года словесно обозначал уже множество раз, но практически никогда не предпринимал при их последовательном нарушении сколько-нибудь внятных, а главное – эффективных и наносящих врагу невосполнимый урон действий. Судя по многочисленным сообщениям, регулярно просачивающимся в мировые и российские СМИ, приготовления США и НАТО к прямой войне против нас продолжают идти в самой что ни на есть практической плоскости.

Сравнивая сложившуюся ситуацию с событиями далёкого уже октября 1962 года, трудно не прийти к выводу, что внешняя и внутренняя конфигурация для России сегодня выглядят несравнимо хуже.

Ухудшение носило “плавный” характер, и, видимо, в силу, в первую очередь, этой причины ни руководство страны, ни существенная часть общества не отдавали себе в полной мере отчёта в степени его фатальности.

На использование любой возможности налагает ограничение время. С начала военной кампании руководство РФ допустило целый ряд фундаментальных просчётов. Их последствия в значительной степени и поставили Кремль перед необходимостью коренным образом изменять правила применения ядерных боеголовок, вынужденно приводя их в соответствие с качественно повысившимся уровнем внешних угроз.

Надежды на “чехословацкий вариант” рухнули в первую же неделю СВО, ибо представления Кремля о степени дееспособности “пророссийских” сил в украинской верхушке были изначально многократно и необоснованно завышены, а оценки истинной глубины процесса украинизации и “обандеривания” масс малороссов – многократно и столь же необоснованно занижены.

Принципиальный отказ от проведения широкой мобилизации и упрямое претворение сомнительного решения вести военные действия силами почти исключительно контрактников свели на нет потенциальное преимущество России в живой силе. Практика показала, что в условиях приблизительного равенства задействованных сил пополняющаяся мобилизованными украинская армия способна прочно удерживать фронт и периодически успешно контратаковать, а поражения вроде потери Бахмута или Угледара для неё не критичны.

Настойчивое стремление Кремля достичь прекращения огня на Украине при согласии “той стороны” удовлетворить требования России в формате “ниже нижнего” (то есть с признанием за РФ четырёх областей, но без реальной демилитаризации и денацификации украинского государства) приводит, как продемонстрировала жизнь, не к смягчению, а к усилению конфронтации. Если в первые полтора – два месяца СВО западные поставки Киеву ограничивались касками, бронежилетами и противотанковыми комплексами “Джавелин”, то к настоящему времени военспецы НАТО непосредственно участвуют в оккупации Курской области, а флоты стран Североатлантического альянса репетируют на учениях удары по нашим кораблям на Балтике и блокаду Финского залива.

Упования на государства БРИКС и “Глобальный Юг” как некий противовес коллективному Западу оказались по большей части несостоятельными. Негласное содействие в обходе санкций – явно не тот уровень партнёрства, которого хотели достичь в Кремле. Недавняя же инициатива так называемых “Друзей мира”, возглавляет которые вполне очевидно наш наречённый союзник Китай, в случае своей реализации будет означать фиксацию стратегической неудачи РФ в русско-украинской войне.

Внутриполитическая линия на “невовлечение” российского общества в военный конфликт, как свидетельствует тьма примеров, приводит к притуплению чувства опасности, к рутинизации восприятия военных действий с перспективой нарастания апатии, и власть здесь сама приложила немалые усилия к тому, чтобы СВО в Отечественную войну за освобождение русских земель так и не переросла…

Перечень допущенных просчётов, разумеется, можно продолжить, но и приведённых достаточно для того, чтобы прийти к однозначному выводу: сложившееся положение вещей существенно хуже и опаснее для России, чем в 1962-м либо в любой другой острый период той Холодной войны. Ни в дни Карибского кризиса, ни в годы Корейской, Вьетнамской или Афганской войн невозможно было представить, чтобы военизированные формирования США располагались на Украине и участвовали в оккупации русских областей.

Нелицеприятной правде следует взглянуть в лицо. Последовательно упустив реальные шансы придушить младоукраинского монстра и освободить всю Новороссию относительно малой кровью сначала в 2014 году, а затем и в 2022-м, Кремль во многом сам подвёл себя к критической черте. Для того, чтобы переломить ситуацию теперь и разгромить питаемые современными западными вооружениями и технологиями ВСУ, потребуются уже колоссальные усилия не только пересобранной на новых принципах армии, промышленности или отдельных государственных структур, но и всего общества в целом. Коему, помимо борьбы с собственно бандеровской Украиной, необходимо выносить на своих плечах и борьбу с Западом – на порядок более мощным, технически оснащённым и изощрённым врагом.

Последние по времени мирные инициативы были оглашены Кремлём в июне. Ответ на них – вторжение в Курскую область и более чем реальная угроза применения по Москве дальнобойных ракет. Потому нет весомых оснований предполагать, что наши враги остановятся и всерьёз пойдут на мировую. Напротив, непоследовательность, растерянность, неотмобилизованность России провоцирует их попытаться, наконец, раз и навсегда закрыть для себя “русский вопрос”, уж коль скоро РФ сама столько раз неосмотрительно “подставлялась” под удары.

И в определённый момент может обнаружиться, что России действительно уже нечем отвечать, кроме как “ядеркой”, поскольку возможности иных ответов окажутся к тому времени давно упущенными или заведомо неэффективными. Новороссия – не Куба. Уйти с неё мы не можем, ибо она – часть России и есть.