Свидетельствую о том Как закалялась сталь

  В 1948 году Самым сильным религиозным чувством, как моим, так и моих приятелей,  были Любовь к товарищу Сталину, Советский патриотизм и коллективизм.

 Любая личность нами оценивалась, в первую очередь, в альтернативе «Наш - Не наш». К категории  «Не наши» относились буржуи, белые, немцы, тунеядцы, спекулянты, шпионы и их аналоги. «Наши» – пролетарии всех стран, советская армия и разведчики.

«Не наши» - плохие, «Наши» - хорошие.

"В борьбе за дело Ленина - Сталина будьте готовы!" - "Всегда готовы!" - искренне радовались мы.

 Любые отступления от этой правоверности расценивались  как Предательские.

 Казалось очевидным, что, при необходимости, безусловно, следует умереть за нерушимость или расширение границ Родины. Многие мои друзья того времени даже мечтали принять смерть под пытками Врага. Вопрос о целесообразности такого выбора не ставился, серьезно обсуждалось и утверждалось коллективное мнение  - кто выдержит пытки врага, а кто - нет. 

Для нас были отнюдь не анекдотичными, но самыми истинными героями  киношные разведчики, партизаны, Пархоменко, Чапаев...

Врать можно и нужно, но только с пользой для родной Страны.

Правду же говорить обычно нельзя, поскольку это если не военная, то государственная тайна.

      О загранице знали, что там:

     - мечтают напасть на СССР, для чего безмерно вооружаются,

     - угнетают негров, 

     - полуголодных рабочих бьют специальными дубинками, 

     - продукты  продают не, как полагается - в магазинных кульках, но, чтобы содрать с трудящегося три шкуры - в дорогих упаковках,

     - зло смеются при кормлении бедняков улитками, лягушками или живыми устрицами,

     - несчастных женщин заставляют фотографироваться полуобнаженными для удовольствия извращенных буржуев.

      Были уверены, что помещиков за границей скоро выгонят колхозники под руководством активных коммунистов.

Добродетели: Дружба, Любовь, Честность, были для нас рангом ниже Патриотизма, а такие категории, как Честь, Благородство, Принципиальность,Либеральность казались подозрительными, и какими-то не Нашими, хотя,  конечно же, в товарищеских отношениях интуитивно ценились.

Петр Новыш

 Санкт-Петербург