Отравленная жвачка на Московской Олимпиаде-1980

Реквием летучему Медведю
(светлой памяти московской "Олимпиады-80")

Я такой древний, оказывается, что помню ту Олимпиаду. Точнее, уже и забыл почти - да современные олимпиноиды из ленты напомнили, что да, дескать, было дело...
© Роман Днепровский

— Сможем ли мы догнать и перегнать Америку?
—  Догнать сможем, а вот перегнать - вряд ли...
— ???
—  Если перегоним, то голый зад будет виден.
(советский политический анекдот 1960-70-80-х г.г.)

Итак. Двадцать вторые олимпийские игры в Москве завершились запуском в стратосферу советского НЛО класса "Надувной Медведь" 3 августа 1980 года. 

В олимпийских состязаниях приняли участие спортсмены из скольких-то там стран; причём, элита  мирового спорта - команды из Соединённых Штатов Америки, Японии, Федеративной Республики Германии и ряда других респектабельных государств - московскую олимпиаду бойкотировали. Формальным поводом для бойкота стал ввод советских оккупационных войск в независимое государство Афганистан.

Последовав примеру великих держав, мы с бабушкой тоже бойкотировали московскую Олимпиаду и покинули олимпийскую столицу ровно за неделю до старта олимпийских игрищ. Формальной причиной нашего отъезда стали "происки кровавой гебни и лично товарища Андропова, направленные против всех людей доброй воли", к каковым мы с бабушкой себя совершенно справедливо относили. А если добавить сюда и проявления такой национальной традиции жителей столицы, как московское стукачество, то причины нашего скоропостижного отъезда станут более, чем понятны.

Решение о нашей с бабушкой поездке во время летних каникул в Москву было принято ещё в самом начале 1980 года. С одной стороны, это был самый настоящий коммерческий вояж за товарами-продуктами - а, с другой стороны, бабушке хотелось показать внуку (то есть, мне) Москву. До этого мне и другим первоклассникам Москву "показывали" только телевизор и старшеклассники...

Обложка журнала "Newsweek" 1980 года с "анти-олимпиадным" плакатом. В тот год этим плакатом советских спортивных чиновников встречали все страны свободного мира...

В столице у бабушки жили дядя с тёткой и двоюродная сестра - соответственно, мои двоюродные прадед с прабабкой и двоюродная бабушка. Уж как там московским родственникам когда-то удалось вымутить две небольших кооперативных квартиры, расположенные не только в одном доме, но и в одном подъезде, и даже на одной лестничной площадке, я не знаю. Но факт остаётся фактом: жили они не просто рядышком, со временем умудрились еще объединить две квартиры в одну. Вопросов с размещением поэтому не вставало никаких: в нашем распоряжении оказывалась целая гостевая комната в четырёхкомнатной московской квартире на Ракетном бульваре (это - в двух шагах от станции метро "ВДНХ").

Естественно, до Москвы добирались мы по железной дороге: самолётов моя бабушка на дух не переносила. Чуть отвлекаясь от темы, скажу, что и дедушкина долгосрочная командировка на Кубу в 1978 году сорвалась именно из-за того, что бабушка сразу же заявила:
— Самолётом не полечу! Только поездом!
Тщетно тогда дед объяснял, что на острова поезда не ходят - бабушка твердила своё:
— Только поездом — и никаких самолётов!
Ну, что поделать, не переносила она самолёты, да и морское путешествие вызывало у неё примерно то же состояние, что и авиаперелёты...

Итак, в Москву мы отправились на фирменном иркутском железнодорожном поезде "Байкал". Что запомнилось из этой трёхдневной поездки? Только то, что всю дорогу мне совершенно нечем было себя занять. Помню, первые два дня с нами в купе ехала мамаша с какой-то совершенно невозможной девчонкой; всю дорогу мамаша кормила дочку яйцами всмятку - а ту от этих яиц постоянно мутило. К тому же, девчонка была крайне неряшливой, в результате чего многие хромированные поверхности купе были измазаны этой яичной слизью...
Я потом лет десять не мог смотреть на яйца в любом виде.

Фирменный поезд Восточно-Сибирской железной дороги "Байкал" выполняет рейсы до сих пор...

Потом нашим попутчиком был какой-то железнодорожник - он всю дорогу говорил о политике, и именно от него я узнал о том, что был когда-то такой политик-самодур по фамилии Хрущёв.
— Этот Хрущ к власти рвался!... - орал железнодорожник, споря с кем-то, - зачем, гад, Сталина из мавзолея вынес?!...
Так я узнал ещё и о том, что когда-то рядом с Главным Чучелком Советского Союза лежало ещё одно чучелко.

А последние сутки пути до Москвы мы делили с какими-то пожилыми колхозниками: те ехали, кажется, из Вятки куда-то в Подмосковье, где они собирались покупать дом. Степенная семейная пара, мне они очень понравились. Было в них какое-то... внутреннее достоинство. Сейчас я, конечно же, не помню почти ничего из того, что они рассказывали о себе в разговорах с моей бабушкой. Запомнилось только, что в Подмосковье они хотят переселиться потому, что когда-то не то их самих, не то ещё их родителей оттуда выселили... Скорее всего, они были жертвами так называемого "раскулачивания", и из их разговора я впервые услышал о том, что раньше у сельских жителей не было паспортов.

Почему мне так запомнились наши тогдашние попутчики? Не знаю. Может быть, потому, что это было моё первое в жизни Большое Путешествие, а в восемь лет все впечатления — очень свежие, и запоминается каждая подробность, каждая мелочь...

Что ещё запомнилось из железнодорожной части путешествия? Во-первых, сама вагонная обстановка и атмосфера: этот чай в стаканах с подстаканниками, который проводники разносили по купе, эти верхние полки, на которые так интересно было забираться... И самая верхняя багажная полка, на которую очень хотелось залезть и спрятаться за грудой чемоданов. А в проходе (вагонном коридоре), в простенках между окнами висели такие небольшие кармашки из оргстекла, в которых были расставлены книжки: два ряда прозрачных кармашков, в каждом - по три книжки. Книжки назывались "Малая Земля", "Целина" и "Возрождение", и автором их был генеральный секретарь цеки капээсэс, четырежды герой Советского Союза Леонид Ильич Брежнев.

На фото: Вот она, классика соцреализма!

Книжки были на русском и на английском. В свои восемь лет я уже знал (от старших) политический анекдот про их автора, состоявший из названий его произведений: "Похороним на Малой Земле, засыплем Целиной - и чтоб никакого Возрождения!" - и, увидев стоящие рядом произведения главного советского писателя, радостно закричал:
— Бабуля, смотри! Похороним на Малой Земле...
Уж как бабушке удалось заставить меня сею же минуту замолчать, я не помню. Помню другое: слышали это очень многие пассажиры - и, едва заслышав начало анекдота, все дружно принялись ржать: видимо, анекдот этот был известен всем без исключения. Ну, а последствий моя "художественная декламация" не вызвала никаких: видимо, ни одного профессионального стукача в том вагоне не ехало.

Со стукачами и стукачеством мы столкнулись уже в Москве: кто-то из соседей бабушкиной сестры "дал сигнал, куда надо" о том, что в квартире такой-то остановились приезжие. И трёх дней мы не прожили у наших родственников, как заявился участковый милиционер и ещё какой-то хмырь. Они проверили бабушкин паспорт, имели честь лицезреть меня, а потом стали проводить с бабушкой "профилактическую беседу". Суть этой беседы сводилась к тому, что на московскую Олимпиаду едет много народа из разных, в том числе и капиталистических стран. И велика вероятность того, что среди приезжих могут оказаться и террористы, и диверсанты, и прочие агенты ЦРУ США, которые везут с собой пробирки с микробами и реторты с эпидемиями, чтобы заражать советских граждан коклюшем, ветрянкой и прочей диареей. И вот поэтому-то нам-де с бабушкой лучше всего будет погостить ещё немного у родственников, но до начала олимпиады уехать восвояси - мало ли что? Вон, ребёнок (то есть, я) пострадать от происков агентов  мирового империализьма может...

Открытие XXII Олимпийских игр в Москве. Все это видели по телевизору. Анекдот о том, что на открытии олимпиады Бреженв прочитал олимпийские кольца: " - О! О! О! О! О!!!" родился, едва ли, не тогда же:

Для меня это было, конечно же, самым настоящим ударом: ведь я уже предвкушал, как, вернувшись обратно, буду рассказывать в школе об открытии олимпиады. Но бабушкин дядя, то есть, мой двоюродный прадед (с которым я с первого же дня нашёл общий язык), очень быстро объяснил, что даже если бы мы с бабушкой и остались в Москве на время проведения олимпийских игр, мы всё равно, никуда не попали бы: дело в том, что билеты на все олимпийские торжества и спортивные мероприятия стоят ОЧЕНЬ дорого, да и распроданы уже заранее.
— Всё, что ты хотел бы посмотреть, Романка, —говорил мой московский прадед Виктор Арнольдович, — ты и так увидишь по телевизору. А на стадионе в день открытия олимпиады будут одни только иностранцы - туда даже москвичей не пустят. Так что, ты ничего не теряешь...

Ладно. Было решено перепоручить меня и доверить моё знакомство с Москвой двоюродному прадедушке - а прадед был человеком, достаточно подвижным для своих лет и лёгким на подъём.. Как я уже сказал, станция метро "ВДНХ" находилась в двух шагах от того места, где мы жили.
Ну, а бабушка?.. В то время, как мы с Виктором Арнольдовичем знакомились со столичными достопримечательностями, бабушка в сопровождении своей сестры занималась банальным шопингом: ежедневно они отправлялись по самым разным магазинам, скупали там всё, что можно было скупить, и складировать в холодильнике, чтобы поедать потом по праздникам.
Сегодня в это трудно поверить, но в 1980 году такие привычные продукты, как маринованые оливки, плавленые сырки (которые намазываются на хлеб) и сыры твёрдые, копчёные колбаски, вафельные торты в шоколаде, пастила и пирожные "Зефир в шоколаде", разнообразные паштеты и даже шпроты - обычная "килька", обжаренная в оливковом масле - продавались только в одном городе Союза - в городе-герое Москве. Хотя, не знаю, может быть, что-то из вышеперечисленного можно было встретить и в магазинах "ленинграда", Киева, Таллина, Риги или Севастополя, но с восточной стороны Уральских гор ничего такого никогда в продаже не было, уверяю вас.
Я и пепси-колу впервые в жизни попробовал именно тогда, в 1980 году, в олимпийской Москве. И вплоть до своего первого самостоятельного вояжа в столицу зимой 1989 года больше никогда её не видел...
А уж вязигу - вытяжку из позвоночников осетровых рыб, эдакие высушенные и запакованные в красные коробки гранулы, которые бабушка покупала в рыбном магазине на Тверской и добавляла потом в свои рыбные пироги - вязигу я не вижу в продаже и до сего дня.

Даже эти кильки в оливковом масле, носящие гордое имя "Шпроты" считались в Совдепии дефицитным деликатесом и в свободную продажу фактически не поступали. Сейчас их в любом супермаркете хоть завались! Только я их не покупаю уже лет пятнадцать: вкус социализма, знаете ли...

Каждый вечер в квартире наших московских родственников бабушка  вместе со своей двоюродной сестрой упаковывала накупленные за день продукты. А где-то рядом, в каком-то параллельном мире, со дня на день должны были начаться XXII олимпийские игры. По телевизору мы видели языческую церемонию возжигания от солнечных лучей олимпийского огня.  Потом факел с этим огнём, передаваемый друг дружке, несли в Москву какие-то спортсмены-марафонцы, и как они бегут с этим факелом, нам каждый день показывал телевизор. По радио про грядущую олимпиаду пели София Ротару и Тынис Мяги:
Ах, как шагают широко, широко, широко.
По восторженным улицам.
Королевы плавания, бокса короли.

А по московским улицам и площадям шарахалось восторженное иностранное "турьё", фраппируя москвичей и провинциальных гостей столицы своими ветровками, спортивными сумками и пластиковыми пакетами, шортами, майками и, конечно же, джинсами.
А ещё в тот олимпийский год в моду вошли свободного покроя брюки из вельвета - они затмили даже джинсы, и на этих самых "вельветках" были помешаны, буквально, все.

Однажды во время нашего с прадедом очередного визита в Кремль (а Кремль мне понравился больше всего, и за десять дней пребывания в Москве я инициировал не менее четырёх поездок туда) два параллельных мира - тот, в котором жила бОльшая часть населения совдепии, и тот, в котором немногочисленные "москвичи и гости столицы" должны были стать непосредственными участниками и зрителями московской олимпиады - всё же, пересеклись.
Вообще, спасибо математику Лобачевскому за то, что он предугадал такую возможность пересечения параллелей - так вот, на месте одного из таких пересечений оказался я.

Мы с прадедом шли в Кремль, шли по аллее Александровского сада в сторону Кутафьей башни и Троицкого моста. А навстречу нам двигалась какая-то группа иностранных туристов. Так получилось, что зазевались и отвернулись мы оба: я и огромный негр, шедший мне навстречу. Просто мы оба завернули шеи набекрень, любуясь архитектурными шедеврами прошлого, и столкнулись друг с другом. Естественно, наше столкновение привело к тому, что чернокожий детина сначала уронил меня, а затем, запнувшись об меня, грохнулся и сам. И, естественно же, от боли, обиды и неожиданности я заревел, а мой невольный обидчик, совершая свой кульбит, говорил какие-то нехорошие слова... Секунду спустя, мы оба, желая увидеть причину своего падения, столкнулись друг с другом уже взглядами - и оба принялись хохотать. Уж не знаю, что так рассмешило этого негра, но мне его чёрная физиономия показалась на редкость смешной. Никакого расизма - просто он В САМОМ ДЕЛЕ был похож на... обезьяну. На большую такую, добрую и забавную лопоухую обезьяну.

Старинный грот "Руины" в Александровском саду московского Кремля. Вот где-то возле него мы и столкнулись с тем парнем...

Естественно, и сам этот негр, и его попутчики тут же оказались возле меня на предмет выяснения, цел ли я. Я-то был цел, но какая-то импортная девица тут же присела передо мною на корточки, схватила меня руками за плечи и что-то тревожно стала расспрашивать на совершенно непонятном языке. Ещё спустя пару секунд через кольцо обступивших меня интуристов прорвался мой прадед Виктор Арнольдович.
— Романка, ты цел, ты в порядке?— в голосе старика звучало беспокойство. Ещё бы! Такой крупный африканский экземпляр об меня споткнулся!...

В ответ я показал прадеду жест, которому он же меня когда-то научил - ладонь в кулак, большой палец вверх: мол, всё отлично! Обступившие меня иностранцы тоже, видимо, поняли этот жест, и тут же загалдели, но уже радостно. А какой-то молодой парень из их группы снял с головы налетевшего на меня негра бейсболку и надел мне её на голову:
— Present!

Против "презента" я не возражал. А этот самый парень тут же навёл на меня объектив своего фотоаппарата и сфотографировал.
Я вновь оказался в центре внимания, но уже не как пострадавший, а как объект для фотографирования. Со мною принялись сниматься все члены этой туристической группы, потом они сделали и общее фото на память. На нем я оказался в самом центре - меня подхватил на руки... И как вы думаете, кто? Ну да, тот самый негр...

На прощание, помимо бейсбольной кепки, мне насовали ещё какой-то мелочи. Помню, был там и значок в виде маленького американского флага, и какая-то шариковая ручка со шнурком (чтобы можно было вешать её на шею), и ещё что-то... Ну, конечно же, упаковка американской же жевательной резинки "Ригли" - символ капиталистической бездуховности и загнивающего нафиг империализма. Одним словом, совершенно нежданно-негаданно я стал обладателем своеобразного "джентльменского набора" начинающего фарцовщика.

Я не знаю, зачем им понадобилась вся эта фотосессия, и ради чего они насовали мне в руки и в карманы свои "Presents" - скорее всего, сначала хотели загладить вину своего приятеля, налетевшего на меня, а потом, видимо, стало просто прикольно немного пообщаться и сфотографироваться с "маленьким русским".

Я не знаю, что чувствуют у них в Америке разные индейцы, зарабатывающие тем, что, нацепляв на себя головные уборы из перьев, фотографируются с туристами за деньги. Но я ничего такого не ощущал, и никаких таких комплексов не испытывал. Во-первых, мне было почему-то тоже прикольно общаться с этими американцами (и даже на их приятеля-негра я ни капли не был обижен). А, во-вторых... Черт его знает: дело в том, что совдепия была в те годы достаточно закрытой страной, наверное, такой же закрытой, как какое-нибудь гималайское Королевство Бутан или Северная Корея, и общение с иностранцами для "совьет пиппл" было чем-то сродни общению с внеземными цивилизациями.
Вот и остался этот эпизод в Александровском саду, пожалуй, самым ярким воспоминанием о предолимпийской Москве 1980 года. А из тех сувениров, что надарили тогда мне те туристы, не осталось ничего: бейсболка со временем сгинула  где-то на даче, значок в виде маленького американского флага я уже в седьмом классе обменял на старинную серебряную монету у кого-то из одноклассников... Где-то там же, в школе, сгинула и американская гелевая ручка - кто-то ей "ноги приделал".

Упаковка жевательной резинки была изъята у меня в тот же день, едва мы с прадедом вернулись из нашего путешествия по московскому Кремлю и рассказали об этом маленьком приключении. Бабушкина двоюродная сестра Ирина Викторовна тут же забрала у меня всю упаковку резинки и выбросила её в мусорное ведро. Мало того: после сообщения о том, что я уже изжевал одну из жвачечных пластинок, встал вопрос о необходимости сделать срочное промывание желудка. И даже о возможной моей госпитализации! Всё-таки распространяемые андроповской гебнёй слухи о том, что в Москву понаедут американские шпионы и вредители, которые привезут всякую ядовитую заразу, чтобы травить ею советских людей, упали на благодатную почву: в столице тогда разговоров об "иностранной заразе" действительно хватало. Дикая страна, дикий народ!..

Буржуйско-империалистическая американская жевательная резинка "Ригли". Я за неё в восьмидесятом родину продал ;-)

Кстати, чуть выше я упомянул про американский значок. Так вот, значков с олимпийской символикой - не американских, конечно же, а советских - я из той поездки привёз целую кучу. Спасибо московскому прадеду - он сам, не дожидаясь, пока я захочу получить в своё безвозмездное владение тот или иной сувенир или игрушку, просто подводил меня к очередному ларьку и предлагал:
— Давай-ка купим олимпийских значков!
А я соглашался на это дело, совершенно по-детски не интересуясь ценой вопроса.
Виктор Арнольдович одарил меня не только значками: в московском "Детском Мире" мне были куплены совершенно роскошные игрушки - заводной паровозик и еще настольные часы. И часы, и паровозик были сделаны из прозрачного пластика, а внутри располагались яркие пластмассовые шестерёнки: всё это двигалось, вращалось, тикало... Красота!
Увидев, как я глазею на витрину с сувенирами в ГУМе, прадед сделал мне еще два, по-настоящему роскошных, подарка: небольшую чугунную Царь-Пушку и маленький ножик для резки бумаги. Ножик этот повторял в миниатюре какой-то кинжал, вкладывался в ножны и имел серебряные накладки (и куда он делся, спрашивается?..) Только чугунная каслинская Царь-пушка осталась со мной до сего дня.

Когда с этой охапкой подарков мы возвращались в квартиру родственников, бабушка неизменно начинала выговаривать Виктору Арнольдовичу: мол, вы же на Ромку и без того достаточно потратились... зачем покупать ещё что-то?..
На что прадед неизменно говорил:
— Вера, успокойся! Во-первых, Романка - единственный мой правнук, и ты прикажешь мне оставить правнука без подарков? А во-вторых, такое событие, как олимпиада, бывает только один раз, так пусть у него хоть память останется, как он в олимпийской Москве побывал!

...Плохой из меня вышел хранитель памяти... Почти вся моя тогдашняя олимпийская коллекция значков утекла сквозь пальцы сразу же после нашего возвращения в Иркутск. Остались лишь какие-то крохи. Дело в том, что мы вернулись в родной город дня за три или четыре до начала олимпиады и смотрели ее открытие по телевизору, а в моём родном дворе соседские мальчишки параллельно проводили свою "олимпиаду".
Двор наш представлял из себя овальную, обсаженную по окружности деревьями, детскую площадку. А вокруг площадки шёл ещё один круг, из асфальта - чтобы въезжающие во двор автомобили могли описать "круг почёта" и выехать за ворота на улицу. Вот этот-то круг и стал на время олимпиады и беговой дорожкой, и велотреком. Пацаны превратились в "олимпийских спортсменов" - велосипедистов и бегунов-марафонцев, а меня - как самого младшего - назначили "судьёй соревнований". Естественно, в обязанности "судьи" входило и награждение победителей. А в качестве "олимпийских наград" использовались, конечно же - те самые значки. Сейчас жалею об этом - но в детстве, цепляя на футболку или рубашку Вовке, Сане или Максу очередной значок с олимпийской символикой, я был страшно горд...

Вот что у меня осталось на сегодняшний день от тех значков:

Что ещё вспомнить? Московский Кремль? Так ведь его все и сами прекрасно видели, без меня. Конечно же, комплекс Кремля произвёл на меня, восьмилетнего, совершенно сказочное впечатление — я влюбился в эту нелепую, совершенно непригодную для защиты, в случае военных действий, крепость. И вскоре после того, как мне была куплена на его территории книжка-путеводитель "Московский Кремль", я уже знал наперечёт названия всех его двадцати с чем-то башен. До сих пор помню, что есть среди них и Водовзводная, и Арсенальная, и Беклемишевская, и Тайницкая, и две Безымянных... Царь-Пушка, которая никогда не стреляла, Царь-Колокол, который никогда не звонил... Грот в Александровском саду —  тем же летом 80-го я пытался из обломков кирпичей и дикого камня воспроизвести его уменьшенную копию у нас на даче...

О чём ещё рассказать?... Ах, да! О советском юмористическом журнале "Крокодил", который в доступной и популярной форме (как говорили в те годы - "шершавым языком плаката") информировал советских людей обо всех коварных планах милитаристов-империалистов, которые те вынашивали. Интеллектуальный уровень журнала "Крокодил" был, наверное, чуть выше уровня сказки про Мальчиша-Кибальчиша, которую советский писатель Аркадий Гайдар написал для маленьких советских олигофренов. Журнал пестрел карикатурами на коварного "дядю Сэма", на "китайских ревизионистов", "ЮАРовских расистов", "западногерманских реваншистов", "израильских сионистов-агрессоров" и прочих малоприятных персонажей. Рисунки эти всю свою сознательную жизнь рисовали Борис Ефимов, Юрий Черепанов, КуКрыНикСы и прочие "живые ископаемые" художники сталинской эпохи.
Понятное дело, даже тогда, в семидесятые-восьмидесятые годы журнал "Крокодил" вызывал у многих улыбку, но не потому, что был "юмористическим", а в силу своего идейного убожества. Но нам, мальчишкам, очень нравилось покупать и разглядывать эти "политические "весёлые картинки" для взрослых"(мой привет - юзеру  sergey_repiov, владельцу сообщества фанатов журнала "Крокодил" и бывшему члену редакции означенного издания!)

Ох, и выспался же старейший крокодильский художник Борис Ефимов и С° на "проклятых империалистах", объявивших бойкот московской олимпиаде! До сих пор помню одну карикатуру, размещённую тогда, в 1980-м году, на последней странице обложки: гнусный Дядя Сэм в шляпе  "USA" и жилетке, с козлиной бородкой, бежит по беговой дорожке стадиона с факелом, который "горит" словами "Гонка вооружений"; дядя Сэм передаёт эстафету с факелом какой-то ужасной старухе с сосулькой вместо носа, стабилизатором бомбы в прическе, долларовыми "монетами" в ушах и отвисшей задницей... На повязке у этой омерзительной старухи написано: "Холодная война"... Эту передачу факела фотографируют не менее гнусные репортёры. Под рисунком - стих: "БОЙКОТ ИМЕЕТ ЦЕЛЬ ОДНУ - РАЗЖЕЧЬ ХОЛОДНУЮ ВОЙНУ!"

Стихи (кого же еще!) С Михалкова, рисунок М.Абрамова

Такими картинками 60 лет промышлял старейший советский карикатурист Борис Ефимов в журнале "Крокодил"...

Этим-то убожеством и "кормил" советских людей сусловский агитпроп!... Чего в нем было больше - политической импотенции "кремлёвских старцев", традиционной совковой безвкусицы или просто глупости - судить трудно. Мне до сих пор кажется, что если эта пропаганда на кого-то и имела какое-то воздействие, то эти "кто-то" принадлежали к самым-самым социальным "низам" советского общества.

Несколько лет назад одна моя знакомая рассказала мне, как в те годы одна из её одноклассниц (в 1980 году и рассказчица, и её одноклассница учились не то в шестом, не то в седьмом классе) написала очень "политически-зрелое" стихотворение, и хотела тайно послать его тогдашнему президенту США Джимми Картеру:
Картер, Картер, пи***ас!
Нах*я ты прёшь на нас?
Мы, когда придём в Европу,
Напинаем тебе ж**у!
Ны загнём тебя, б**дь, раком,
Разворочим тебе ср**у...
...и так далее. Я прошу прощения за то, что привёл здесь пример этого народного творчества - но скажите спасибо, друзья, что не привёл его целиком. По счастью, я не запомнил весь "шедевр" наизусть, но общий смысл стихотворения сводился к тому, что некая иркутская школьница-шестиклассница грозила президенту США разными анально-сексуальными карами "за разжигание войны". А занимало стихотворение, наверное, целую страницу. Неизвестно, правда, дошло ли послание этой школьницы до адресата, или нет, но, думаю, что если бы и дошло, то не стала бы та школьница предшественницей Саманты Смит...
Жаль девочку: когда официальная идеология агрессивного государства накладывается на едва пробуждающийся интерес к вопросам пола и секса - ничего хорошего не жди. Не иначе, начиталась наша иркутская Лолита в детстве журнала "Крокодил" или насмотрелась выпусков "Международной Панорамы" с Александром Бовиным и Валентином Зориным. Ну, да Бог с ней, с дурой...

Тогдашний Президент США Джеймс КАРТЕР

Я до сих пор уверен, что бойкот московской олимпиады, объявленный президентом США Джеймсом Картером и поддержанный, в той или иной форме, ещё 68 (!) государствами мира, был большой стратегической ошибкой. Не нужен был бойкот! Нужно было, чтобы и в Москву, и в другие города СССР приехало как можно больше граждан Соединённых Штатов и других нормальных государств планеты. Уже тогда, в 1980-году, годы Совка были сочтены (правда, никто об этом ещё и не знал), но любые контакты с гражданами развитых демократических государств способствовали бы только размыванию и слому стереотипов о "проклятых капиталистах", которые навязывал совгражданам советский же агитпроп. А избежать таких контактов, в случае массового въезда в страну иностранных спорсменов и туристов было бы невозможно.

Американская (или ещё какая-то) карикатура на московскую олимпиаду 1980 года. По сути, всё очень даже верно - и о т этого грустно...

...Я очень хорошо помню телевизионную трансляцию торжественного закрытия XXII олимпийских игр в Москве, да и многие её помнят. Сейчас, по прошествии трёх десятков лет, мне кажется, что под исполненный Львом Валерьянычем "Реквием Летучему Медведю" на музыкослова Пахмутовой-Добронравова с московского стадиона в Лужниках взлетела не просто наполненая газом гротескная надувная кукла. Это сама совдепия испустила свой последний вздох. Потому что после той олимпиады началось уже одеревенение и разложение трупа.