Литература Прилепина ‒ пьяный кошмар советского человека на последней стадии нравственного разложения.

Автор: "Обыкновенный царизм" 

Скандал вокруг авторских прав на песни Егора Летова — хороший повод поговорить о самом Прилепине как о литераторе. Тем более, как о литераторе о нем почти никто и не говорит.

Прилепин сегодня — это такой мультижанровый персонаж, который одновременно и подполковник Росгвардии, и «супердепутат», и телеведущий, и, конечно, медиапатриот. Общественный деятель в самом широком смысле слова. Правые в основном его критикуют за советскую пропаганду, левые (те, что не в Прилепинском окружении) — за конформизм, а либералы (по ситуации), то громко ненавидят, то тихо восхищаются. Украинцы же просто хотят Прилепина (как и любого известного русского) убить. Им все эти идеологические тонкости до лампы.

Мне же хочется поговорить о литературе. Я убежден, что творчество человека может рассказать о нем куда больше, нежели пространные интервью или отдельные высказывания. Не пугайтесь, сегодня не будет подробного разбора Прилепинской литературы, сделаю лишь две кратких остановки на центральных станциях — лирическом герое и основной идее.

Лирического героя Прилепина можно упаковать в одну сцену — похмельный мужик в помятой то ли военной, то ли полицейской форме бесконечно бреется, глядя в разбитое зеркало. В нем, по задумке автора, должна отражаться маленькая трагедия этакого ронина-опричника, потерявшего своего дорогого то ли царя, то ли генсека, то ли начальника УВД.

Далее по мере развития истории читатель с головой погружается в жирный фарш из брутальных метафор и подчеркнуто маскулинных сцен. В духе мужественные мужики мужественнно пьют водку, не менее мужественно закусывая ее тушенкой с ножа. Натужно говорят о России. Думают с перепоя, как эту самую Россию спасать.

При этом отчетливо проступает явное расхождение между лирическим героем и личностью самого автора. Если его персонаж — это такой ронин без страха и упрека («Санькя», «Патологии»), всегда готовый сгинуть за своего утерянного начальника УВД, то настоящий Прилепин с легкостью предает реального вождя Лимонова и дезертирует после убийства атамана Захарченко.

В этом смысле Прилепин — полная противоположность Юнгеру или Хемингуэю, сколько бы его литературный герой тушенки не съел. В том и заключается главная внутренняя трагедия Прилепина, стоящая у истоков его черной зависти к настоящим писателям.

Вторая остановка — это литературная идея. В наивысшей степени она раскрывается, как набухший труп, в романе «Обитель». Место действия — Соловецкий лагерь особого назначения. Главный герой лишен дорогих ему водки с тушенкой, да и к тому же за душой у него убийство родного отца. Он попадает в лагерь, где учится выживать.

Дальше идет бытописание мучений и издевательств со стороны администрации на фоне трагичной любви к упругой чекистке. Такая советская (анти)утопия с сюжетом из песен Михаила Круга, которая вроде как про всех нас, потому что «так исторически сложилось» и большего мы не заслужили.

«Город Солнца» по Прилепину — это Соловки. Другого нам и не надо. Ведь что такое ад? Ад — это мы, убеждает нас товарищ Прилепин. От него не убежишь (главный герой с возлюбленной в погонах совершают неудачный побег), так что лучше сдаться и проявить полную лояльность. В конце концов лагерному начальнику виднее.

Литература Прилепина — это не что иное, как пьяный кошмар советского человека на последней стадии нравственного разложения. Она прекрасно раскрывает его мечты, взгляды, фантазии и страхи. Рисует его внутренний мир самыми жирными и впечатляющими мазками. Именно в этом и заключается ее антропологическая ценность.

И если Прилепин в царской России будущего и попадет в школьную программу, то исключительно из этих соображений.

Дети, будьте как Дроздовский, как Юнгер, Хемингуэй или Маринетти. Никогда не становитесь Захарами Прилепиными.

Иначе ваш внутренний мир превратится в сплошной лагерный барак, из которого вам не выбраться никогда.