Сам погибай, а союзника выручай

Фото: РИА Новости

«Предвосхищая все наши ожидания»

9 августа 1914 года главнокомандующий Русской императорской армией великий князь Николай Николаевич прислал телеграмму французскому главкому генералу Жоффру, где сообщалось, что русский план военных действий заключается в следующем: 

1. Виленская армия (имелась в виду 1-я армия генерала Ренненкампфа) наступает на Кёнигсберг. 

2. Варшавская армия (2-я армия генерала Самсонова) будет немедленно переброшена на левый берег реки Вислы и должна фланкировать 1-ю армию.

3. Генеральное наступление начнётся, вероятно, в пятницу, 14 августа.

Русская армия переходила в наступление, не закончив мобилизации и плохо представляя себе германского противника в Восточной Пруссии. Из Франции неслись истерические крики о немедленной помощи...

Ставка Русской императорской армии разместилась в белорусском городе Барановичи. Были образованы два фронтовых командования: Северо-Западного фронта и Юго-Западного. Уже 10 августа Верховный Главнокомандующий отдал приказ командующему Северо-Западным фронтом генералу Жилинскому: «Принимая во внимание, что война Германией была объявлена сначала нам и что Франция как союзница наша, считая долгом немедленно же поддержать нас и выступить против Германии, естественно, необходимо и нам в силу тех же союзнических обязательств поддержать французов ввиду готовящегося против них удара германцев... Верховный Главнокомандующий полагает, что армиям Северо-Западного фронта необходимо теперь же подготовиться к тому, чтобы в ближайшее время, осенив себя крестным знамением, перейти в спокойное и планомерное наступление». 13 августа в дневнике будущего маршала Франции Жоффра появилась такая запись: «...предвосхищая все наши ожидания, Россия начала борьбу одновременно с нами. За этот акт лояльного сотрудничества, которое особенно достойно, поскольку русские ещё далеко не закончили сосредоточение своих сил, армия Царя и великий князь Николай заслужили признательность Франции».

Германские военные корабли – тяжёлый крейсер «Гебен» и лёгкий крейсер «Бреслау» – в начале войны находились в Средиземном море, базируясь на австрийские порты Адриатического моря. Сначала оба германских крейсера совершили набег и бомбардировали алжирские города и порты, а затем союзная эскадра их из вида потеряла. В конце концов немецкие корабли скрылись в Мраморном море, что сразу ухудшило положение Российской империи.

Крейсер «Гебен». Фото: Федеральный архив Германии

Турция в мировую войну ещё не вступила, но уже закрыла проливы Босфор и Дарданеллы для русского торгового и военного флота. Новейший немецкий тяжёлый крейсер «Гебен», превосходя в скорости хода корабли Черноморского флота России, вполне мог изменить обстановку на юге в пользу наших противников. Появление «Гебена» и «Бреслау» в Мраморном море при наличии французского флота в Средиземном море и мощной английской эскадры до сих пор вызывает подозрение у части историков: не разыгран ли этот эпизод Великой войны в пользу Турции и Германии для некоторого баланса сил на Чёрном море – очень уж беспокоились английские и французские политики о судьбе Константинополя и проливов?

2 августа германская дипломатия праздновала большую победу. Германия заключила Договор о дружбе и союзе с Османской империей. Претендовавшая на такой же межгосударственный акт Великобритания осталась ни с чем.

Но будет ли воевать на стороне Германии Турция? В России не сомневались в этом. Прогерманскую партию в Стамбуле возглавлял военный министр Энвер-паша. Руководителем турецких вооружённых сил фактически являлся немецкий генерал Лиман фон Сандерс. Участие Турции в войне на стороне Германии, во-первых, закрывало кратчайший путь сообщения России с её союзниками, особенно болезненным был разрыв сообщений с Францией; во-вторых, значительную часть армии России пришлось отправить с Австро-германского фронта на Кавказский; в-третьих, резко ухудшалось положение Сербии, которая поначалу вполне успешно вела борьбу против Австро-Венгрии, но ресурсы военного снаряжения, боеприпасов у сербов были весьма ограничены; в-четвёртых, возникала опасность блокады Суэцкого канала…

После того как 10 августа немецкие крейсеры «Гебен» и «Бреслау» сумели при попустительстве – мягко говоря – флотов союзников в Средиземном море прорваться через пролив Дарданеллы в Мраморное море, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Эбергард прислал государю срочную телеграмму. Адмирал сообщал, что он решил со всей эскадрой Черноморского флота идти в Мраморное море на том же основании, на каком немецкие корабли вошли туда. Если же этого не сделать и не уничтожить «Гебен» и «Бреслау» до того, как Турция будет втянута немцами в войну, то стратегические позиции России на Чёрном море ухудшатся. Адмирал Эбергард предлагал что-то, по замыслу похожее на Синопское победоносное сражение Черноморского флота под командованием вице-адмирала Нахимова: войти в турецкую гавань Стамбула (Константинополя) и уничтожить в ней вражеские корабли. Исходя из стратегии непрямых действий, захват союзниками Босфора и Константинополя мог бы резко изменить весь ход Первой мировой войны. Император Николай Александрович вынужден был проконсультироваться с послами Франции и Великобритании: ведь Турция была ещё нейтральным государством... Англия всегда была против присутствия России в Дарданеллах и на Босфоре, и послы высказались против похода Черноморского флота в Мраморное море. Послы полагали, что Турция враждебна только России из-за проблемы проливов и вполне дружественна Франции и Великобритании. Государь запретил адмиралу Эбергарду проведение Босфорской операции, «приняв во внимание соображения послов». Это было большим заблуждением наших союзников (или же они просто страшились появления российского флота в Мраморном море?).

После вступления Турции в войну на стороне Германии стало ясно, что адмирал Эбергард был абсолютно прав и что возможность нанести поражение Германии на юго-востоке упущена…

14 августа 1914 года, на четырнадцатый день мобилизации вместо как минимум сорокового, 1-я Русская армия генерала Ренненкампфа начала переправляться через реку Неман и, совершив три усиленных перехода по бездорожью, вошла в пределы Восточной Пруссии, колыбели германо-прусской монархии Гогенцоллернов. Был день 17 августа 1914 года…

Бабы Господу помолятся и до первых петухов

Молча выйдут за околицу, провожая мужиков.

Помянув зачем-то лешего, помолившись у дверей,

Зашагало войско пешее в пекло августовских дней.

Так загадывай желание, не успела – торопись,

Хоть безрукий, хоть израненный,

Но вернись, вернись, вернись!

Закончим до последнего листопада

Мобилизация Русской императорской армии и её боевые действия в первый месяц войны были обусловлены в первую очередь двумя факторами. Во-первых, географическими особенностями России. Огромные пространства требовали времени на их преодоление войсками, расквартированными в глубине страны. Во-вторых, необходимо было спасать союзника – Францию, которая в августе находилась в критическом положении и столица которой могла быть взята наступающими немецкими армиями. По оценке большинства специалистов, Русская императорская армия начинала войну с хорошими по выучке полками, посредственными дивизиями и плохими армиями и фронтами. Имелась в виду, конечно, оперативно-стратегическая подготовка высшего командного состава (генералы ведь всегда готовы к прошлой войне) – русский солдат был подготовлен превосходно. В определённой степени война для Германской императорской армии, для германской империи была войной предупредительной, как её называл военный историк генерал Головин, или, говоря более научно, войной превентивной. Дело в том, что с каждым месяцем шансы на благоприятный для Германии исход убывали. Это во многом было связано с большой военной программой, которая реализовывалась в Российской империи. И, может быть, уже в 1915 году развязать войну, навязать её России было бы для Германии слишком поздно. Русская императорская армия мирного времени насчитывала 1 млн 423 тыс. человек, в их числе 44 тыс. офицеров. Стремительная модернизация и обучение новой технике, проходившие в Российской империи, безусловно, устрашали военных лидеров Германии. В 1914 году главной проблемой русских вооружённых сил была проблема ведения затяжной войны, о которой тогда не задумывались руководящие военные деятели всех участников Великой войны.

К такой войне никто не был готов. В Европе господствовало убеждение, что война закончится «до осеннего листопада»…

После переправы через реку Неман 1-я Русская армия генерала Ренненкампфа вошла в Восточную Пруссию. 1-й Германский корпус горячего и быстрого генерала Франсуа немедленно, без разведки и не предупреждая командующего 8-й армией Макса фон Притвица, ввязался во встречные бои с первыми вошедшими на немецкую землю русскими дивизиями. 17 августа (все даты – по новому стилю) после трёх усиленных переходов по бездорожью у Сталлупена 3-й Русский армейский корпус генерала Епанчина вступил в упорный бой с корпусом Франсуа. Исход первого сражения решила 29-я пехотная дивизия Русской императорской армии ударом в немецкий фланг. Наиболее упорный бой был на фронте 27-й дивизии, которая не была предупреждена командиром корпуса о подходе немецких войск и понесла большие потери от артиллерийского огня, а 105-й пехотный Оренбургский полк геройски атаковал в неравном бою, не обращая внимания на разрывы немецких снарядов в его рядах. Сталлупен был взят, а лихой германский генерал Франсуа вынужден был отступить…

Макс фон Притвиц. Фото: общественное достояние

Уже на второй день пребывания русских войск на территории Восточной Пруссии генерал Ренненкампф опубликовал обращение русского командования к местному населению. Вот фрагмент из этого документа: «Вчера, 4 августа (по новому календарю 17 августа. – В.П.), Русская Императорская армия перешла границу Пруссии и, преодолев сопротивление германцев, продолжает продвижение вперёд. Российская империя не желает принести вред мирным жителям. В соответствие с данными мне полномочиями заявляю следующее:

1) каждый из жителей, кто окажет сопротивление Российской армии, будет беспощадно наказан; 

2) населенные пункты, где будет оказано сопротивление Русской Императорской армии или неповиновение предписаниям, будут сожжены; 

3) в случае, если жители Восточной Пруссии не дадут повода обвинить себя во враждебных действиях, то даже малейшая служба и помощь российской императорской армии будут щедро вознаграждены и оплачены. 

Населённые пункты не понесут ущерба, сохранятся все права обственности».

В качестве платёжного средства использовался российский рубль. Интересно, что он соотносился с германской маркой как один рубль к двум с половиной маркам. За отказ принимать рубли полагался штраф, большой штраф – три тысячи марок. Русское военное командование решительным образом пресекало случаи мародёрства. Это в дальнейшем вынуждены были признать германские военные и гражданские власти.

На Западном фронте после 20 августа положение союзников значительно ухудшилось. В пограничных сражениях германские войска повсюду одерживали локальные победы и заставляли англо-французские войска отступать. Правда, немцам ни на одном участке не удалось добиться охвата, окружения или разгрома главных сил противника, но потери союзники несли большие, главным образом от мощного и прицельного артиллерийского огня и собственных самоубийственных атак в полный рост против пулемётов. Но и германские войска уже устали, преследование проводилось ими вяло, 1-я и 2-я Германские армии, шедшие на Париж, всё больше отрывались от своих баз снабжения. Надо отметить, что, несмотря на неудачи, боевой дух французского солдата был высоким, хотя высший командный состав не всегда хорошо исполнял свой долг, часто запаздывая с принятием очевидных решений. Например, в Лилле французские войска, отступая, забыли эвакуировать или уничтожить около двух сотен автомобилей и большие запасы продовольствия. Автомобили эти прекрасно служили германским командующим до самого конца войны. После первых неудач английский главнокомандующий Джон Френч стал думать о том, как бы вывести свои войска с фронта на переформирование…

Павел Ренненкампф. Фото: общественное достояние

Где могилы русских воинов?

Интересные данные о первых боях Великой войны опубликовал в 1937 году генерал-лейтенант Маркс, один из руководителей германской военно-исторической службы, в статье «Наши потери в 1870-м и в 1914 году». В этой статье содержится подробный анализ потерь в первом бою восьмидесяти четырёх кадровых полков Германской армии. Маркс пришёл к такому выводу: если в 1870 году германские потери в первом бою в каждом из этих полков составляли в среднем 540 солдат и офицеров, то в первых боях 1914 года потери сократились до 300 человек в среднем. Потери немцев в первом бою на Западном фронте оказались меньше, чем на русском Восточном. Если в первом бою германский полк в среднем на западе терял 300 человек, то в Восточной Прусии цифра немецких потерь достигала 370 человек.

В одном из первых серьёзных боёв в Восточной Пруссии, у местечка Каушен, Русская армия при равенстве сил праздновала победу.

Особенно большие потери немцы понесли от огня русской артиллерии с закрытых позиций прусского ландвера. Имея очевидное преимущество в манёвренности, имея огневой значительный перевес, Хан Нахичеванский этим не воспользовался.

Две гвардейские кавалерийские дивизии спешились и приняли тяжёлый бой с хорошо укрепившимся противником. В атаку в пешем строю на замаскированную батарею противника пошли кавалергарды, но огонь со стороны немцев был просто убийственный... Дело решила удачная атака ещё одного эскадрона конногвардейцев, в лихую атаку в конном строю пошёл эскадрон под командованием ротмистра барона Петра Николаевича Врангеля. Немецкая батарея была уничтожена, четыре орудия захвачены. За эту блестящую атаку ротмистр барон Врангель первым из офицеров в истории Великой войны был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени. Каушенский бой был выигран, потери с нашей стороны – 46 офицеров, 329 нижних чинов. Немецкая армия потеряла не менее 1200 человек.

Петр Врангель. Фото: общественное достояние

Трагедия постигла в бою под Каушеном командира гвардейского полка бригады свиты Его Величества генерала Лопухина. Как вспоминали очевидцы, в нескольких шагах от шоссе лежал тяжело раненый командир эскадрона ротмистр Крамарев. Генерал Лопухин подъехал к нему, сказал несколько подбадривающих слов и вдруг увидел в нескольких метрах от него безжизненное тело своего сына. «Трубач, возьми коня», – спокойным голосом обратился он к своему вестовому. Спешившись, Лопухин подошёл к убитому юноше, снял с себя фуражку, перекрестился, перекрестил и поцеловал сына и таким же спокойным и лишь немного охрипшим голосом приказал подать себе коня. Ни один мускул не дрогнул на лице генерала, а между тем убитый был его единственным и горячо любимым сыном... 

Каушен сегодня называется деревней Кашино. На маленьком погосте мы обнаружили чудом сохранившуюся братскую могилу погибших в бою 19 августа немецких солдат и офицеров... А где же братская могила павших в боях под Каушеном русских воинов? Мы же знаем, что после этих упорных кровопролитных сражений противники договорились о коротком перемирии для захоронения павших. Искали мы нашу могилу на том же кладбище, где сохранилась немецкая, но потом одна из пожилых жительниц деревни Кашино сказала нам, что после Второй мировой войны русскую могилу сравняли с землёй бульдозером и какой-то комиссар объяснил переселенцам, что это было захоронение белогвардейцев, врагов советской власти…

В августе 1914 года несколько подвигов совершили русские лётчики. Капитан Евгений Рузинов после неравного боя ударом в землю сознательно разбил свой повреждённый самолёт, не желая попадать в плен, и погиб. Корнет Георгий Гильшер, ставший асом, будучи инвалидом без одной ноги, погиб в бою против семи немецких самолётов. На счету Георгия Гильшера было пять сбитых аэропланов противника.

Первый и решающий месяц Великой войны

Первой кульминацией кампании в Восточной Пруссии была битва у города Гумбинен. Сражение началось 20 августа, и оно имеет все основания для того, чтобы быть внесённым в список блестящих побед русской военной истории. 1-я Русская армия генерала Ренненкампфа вела боевые действия на фронте протяжённостью почти 80 километров. На следующий день после каушенского сражения Ренненкампф продолжал наступление, но к вечеру вынужден был остановиться из-за того, что требовалось пополнить дивизии боеприпасами.

Этим решил воспользоваться командующий 8-й немецкой армин фон Притвиц. Притвиц отдал приказ командующему 17-м пехотным корпусом генералу фон Макензену атаковать 1-ю Русскую армию. Корпус Макензена был свежий, в боях не участвовал и ещё не понёс потерь. Огневой и количественный перевес в этот день был на стороне германцев. 34 пехотным полкам немцев противостояли 23 русских полка. У немцев было 95 батарей против 57 артиллерийских батарей 1-й Русской армии. При этом тяжёлых орудий у русских не было. Германцы располагали 54 эскадронами кавалерии, русские – 122 эскадронами, но от кавалерии в этом сражении почти ничего не зависело, потому что местность была насыщена реками и каналами. Правый русский фланг занимал 20-й корпус генерала Смирнова, он в самом начале подвергся интенсивному артиллерийскому обстрелу противника. Здесь немцы имели тройное огневое превосходство против двух русских дивизий – 28-й и 29-й. Правый фланг держался, но в центре назревал кризис – именно здесь на русские позиции 3-го корпуса под командованием генерала Николая Алексеевича Епанчина наступал 17-й германский корпус генерала Макензена. Макензен шёл в парадном строю с ружьями и винтовками наперевес. Офицеры Германской армии даже не вынимали оружие из кобуры. Казалось, что этой психической атакой русские будут смяты, тем более что на фланге должен был, как Притвиц и планировал, происходить разгром русских. Но вот здесь исход всего гумбинненского сражения решила артиллерия наших 25-й и в первую очередь 27-й пехотных дивизий. Буквально в считанные минуты русские артиллеристы уничтожили немецкий дивизион в составе трёх батарей, которые были вынесены на огневую позицию для поддержки наступающей немецкой пехоты и нанесли огромные потери наступающему 17-му корпусу. Немцы в панике отступили, оставив на поле боя около полутора тысяч убитых и раненых. Полторы тысячи немцев были взяты в плен, общие потери 17-го немецкого корпуса составили более 8000 убитых и взятых в плен.

Август фон Макензен. Фото: Библиотека Конгресса США​​

27 августа французский главнокомандующий генерал Жоффр сказал военному министру Мильерану: «Слава Богу, мы имеем благоприятные известия от русских в Восточной Пруссии. Можно надеяться, что благодаря этому немцы будут вынуждены отправить войска отсюда на Восток. Тогда мы сможем вздохнуть». Генерал Жоффр ещё не знал, что его мечта уже осуществилась: ещё 25 августа начальник германского Генерального Штаба фон Мольтке-младший отдал приказ снять два полноценных пехотных корпуса и одну кавалерийскую дивизию из армий, атакующих Париж, и отправить их в Восточную Пруссию против наступающих русских армий генералов Ренненкампфа и Самсонова...

И чтобы дальше ни происходило на громадных фронтах Первой мировой войны, какие бы планы каких наступлений ни задумывало германское командование – август 1914 года оказался для Германии решающим месяцем войны, после которого она уже не могла выиграть в целом; у Германии остались только возможности как-нибудь пристойно закончить эту неудачно начавшуюся в августе войну. Хотя её противники в последние дни лета 1914 года об этом, конечно, ещё не подозревали...

Против 24 дивизий 1-й Русской армии Гинденбург решил оставить небольшой заслон всего из двух кавалерийских бригад. Германские дивизии ушли в срочном порядке на юг против флангов и тыла 2-й армии Самсонова.

Жозеф Жоффр. Фото: общественное достояние

Немецкий манёвр был опасным и авантюрным, но в эти дни управление армиями Северо-Западного фронта главнокомандующим генералом Яковом Жилинским явно было не на высоте. Главком не знал истинного расположения войск противника и вместе с Главнокомандующим Русской императорской армией великим князем Николаем Николаевичем просто гнал и гнал вперёд уже уставшую и ослабленную армию генерала Самсонова. При этом генералы Ренненкампф и Самсонов не могли координировать свои действия, потому что между ними не было никакой связи. 1-я армия после одержанных побед приводила себя в порядок, не зная, что над 2-й армией сгущаются тучи, грозящие бедой…

Щедро пролитая кровь

Уже первые бои в августе 1914 года в Восточной Пруссии оставили нам примеры незабываемых образцов героизма и личного мужества чинов Русской армии, которые сегодня полностью забыты: они не сохранились ни в сознании современного российского общества, ни в истории нашего Отечества (у нас же до сих пор история заменяется коммунистической пропагандой), ни в традициях современной российской армии. 23 августа всю вторую половину дня шёл кровавый отчаянный бой за знамя 29-го пехотного Черниговского генерал-лейтенанта Дибича Забалканского полка, которым командовал храбрый полковник Алексеев, погибший в этом самом жарком и самоотверженном бою. Для того чтобы остановить дрогнувший полк, Алексеев бросил в бой свой последний резерв – знамённую полуроту с развёрнутым знаменем, и несколько часов до наступления темноты кипела отчаянная борьба за знамя 29-го Черниговского полка. Официальная история 1-го германского батальона так описывает этот бой, эти часы 23 августа: «Первым вскочил на русский окоп обер-лейтенант Фенстер. Ему навстречу бросился с поднятой шашкой русский офицер. Это был поручик 29-го полка Яворский. Между ними началась шашечная схватка. Русский заколол нашего офицера и тут же пал с простреленной головой. Они легли рядом так мирно, как бы заснув, найдя в смерти общность жертвы на алтаре своего Отечества. Древко знамени русского 29-го полка было найдено под грудой убитых поздно вечером. Видимо, русские, вырвав вновь потерянное знамя из наших рук, попали в такое положение, что были вынуждены срезать полотнище с древка и выломать под нашим огнём Георгиевский крест. Святыни полка были ими спасены».

Через неделю, когда 29-й Черниговский полк вновь оказался в окружении, весь знамённый взвод был перебит, знамя полка спас полковой священник протоиерей Николай Соколов, который срезал полотнище и спрятал его на своём теле. Через некоторое время он вернулся из плена по обмену военнопленными и вернул знамя Русской армии. За свой подвиг отец Николай был удостоен высочайшей аудиенции государя императора Николая Александровича и пожалован наперсным крестом на Георгиевской ленте – высшей наградой, которой мог быть удостоен русский священник. И под Сольдау, и в других местах Восточной Пруссии в рукопашных схватках ни одного русского знамени противнику так и не удалось захватить. Два древка от знамён и два фрагмента полотнищ, изрезанных ножницами, – вот всё, что попало в руки нашего противника при Сольдау.

Позднее генерал Людендорф вспоминал: «...огромная армия Ренненкампфа висела, как грозная туча, на северо-востоке. Ему стоило только двинуться, и мы были бы разбиты». Но этого не случилось. Генерал Ренненкампф не догадывался о своих возможностях в те решающие дни с 27 по 31 августа, когда 12 свежих германских дивизий начали наступление против 9 уставших от длительных маршей дивизий генерала Самсонова. Русские 20-й и 13-й корпуса должны были участвовать в неравном сражении при Сольдау, в котором они потерпели поражение, нанеся при этом весомые потери германским войскам. 30 августа в лютеранской церкви восточнопрусского города Алленштайна генералы Гиндербург и Людендорф принесли Всемогущему Богу благодарственную молитву…

Эрих Людендорф. Фото: Библиотека Конгресса США​​

Немецкая пропаганда неимоверно преувеличила собственные успехи в сражении при Сольдау. «Только пленных было взято более ста тысяч, несметные массы русских утонули в болотах», – сообщали немецкие газеты. Начнём с того, что болот в районе сражения в Восточной Пруссии не было. Действительно, 8-я Германская армия, с 22 августа ведомая генералами Гинденбургом и Людендорфом, после нескольких неудач в сражениях у Алленштейна-Сольдау одержала победу над 2-й Русской армией генерала Самсонова. Два русских корпуса – 15-й и 13-й – потерпели поражение и были окружены. Оба командира корпусов генералы – храбрый Мартос и трусливый Клюев – попали в плен. Русская армия потеряла 6 тысяч убитыми, 20 тысяч ранеными и около 30 тысяч пленными. Потеряны были и 200 орудий. Неудача выглядела серьёзной, но командованию 8-й Германской армии не удалось окружить всю 2-ю Русскую.

Гинденбург докладывал в Ставку, что «противник сражается с невероятным упорством и несколько немецких дивизий из-за больших потерь не могут далее участвовать в боях». А правый фланг 2-й Русской армии не только отразил все атаки группы немецкого генерала Шольца, но и нанёс ей чувствительные потери. Если учесть, что в конце августа началась успешная для Русской императорской армии крупномасштабная Галицийская операция, но утверждать, что первый месяц войны, как констатировали коммунистические историки, доказал только неумение русских воевать и нашу неподготовленность, значит наводить тень на плетень...

А что касается 2-й Русской армии, то уже очень скоро, усиленная двумя свежими корпусами, она перейдёт в наступление в прежнем направлении…

После успешных для немецкой 8-й армии боёв под Сольдау Гинденбург немедленно перебросил свои дивизии против 1-й Русской армии генерала Ренненкампфа. Германские войска теперь имели очевидный перевес в людях и артиллерии, но разгромить 1-ю армию не смогли. Русские, упорно обороняясь от рубежа к рубежу, уходили из Восточной Пруссии. В итоге фронт остановился на старой государственной границе, и река Неман по-прежнему разделяла противников.

«Земля Восточной Пруссии, – отмечал в своих мемуарах Уинстон Черчилль, – обагрена русской кровью, щедро пролитой за общее дело. Здесь русские войска, наступая в августе 1914 года и выиграв сражение под Гумбиненом и другие битвы, своими наступлениями в ущерб собственной мобилизации заставили немцев снять два армейских корпуса, наступавших на Париж, что сыграло существенную роль в победе на Марне. Неудача под Танненбергом (Сольдау) ни в какой степени не аннулировала этих больших успехов».