Михаил Делягин: «Денег в России — как у дурака махорки». Но где засада?

Вопреки опасениям и многочисленным разговорам о том, что якобы «денег нет», федеральный бюджет находится в прекрасном состоянии. В частности, в январе-июле этого года его доходы превысили прошлогодние более чем на треть — на 35,9%, превысив 19,7 трлн. руб.

Основным фактором успеха стали нефтегазовые доходы, выросшие более чем в 1,6 раза. При этом увеличение их базовой части (определяемой на основе «цены отсечения» нефти по бюджетному правилу, волшебным образом совпадающей с продиктованными Западом в порядке санкций 60 долл/барр) более чем в 1,3 раза свидетельствует о том, что увеличение нефтегазовых доходов вызвано не только удорожанием углеводородов на мировых рынках, но и расширением российского экспорта, что в нынешних условиях является весомым достижением.

Ненефтегазовые доходы федерального бюджета увеличились в первые семь месяцев года скромнее, — лишь более чем на четверть, — но, поскольку это отчетливо выше среднего реального роста цен, а признаков значимого увеличения собираемости налогов не наблюдалось, данное увеличение наглядно свидетельствует о реальном (а не созданном фантазерами от официальной статистики) экономическом росте.

Сразу становится понятным и резкое повышение процентной ставки (сразу на два процентных пункта — до 18%), и намеки на намерение повысить его так же еще раз — уже до 20%.

Расходы федерального бюджета, несмотря на авансирование расходов в начале года (в прошлом году оно было проведено в основном в январе, в этом в основном в феврале) и пока не объясненный пик в июле, выросли существенно меньше доходов — менее чем на четверть, до 21,1 трлн. руб.

В результате дефицит федерального бюджета составил менее 1,4 трлн. руб. против прошлогодних 2,6 трлн., а по отношению к ВВП оказался более чем вдвое ниже — 0,7% против 1,5%. Намеченный на весь 2024 год его уровень в 1,1% ВВП также свидетельствует о наличии у бюджета колоссального запаса прочности и о том, что его проектировки (окончательно скорректированные в июле) будут выполнены.

О прочности финансового положения государства свидетельствует и состояние Фонда национального благосостояния (ФНБ): если на начало года он был меньше 12 трлн. руб., то на 1 августа он составил 6,4% прогнозируемого на 2024 год ВВП — 12,3 трлн. руб., что составляет эквивалент 142,2 млрд. долл. (поскольку Россия все еще остается частью отвергнувшей ее мировой долларовой системы, Минфин выражает отчетные данные, как и цену экспортного сырья, в долларах, пусть даже и почти не используемых во внешней торговле).

Тем не менее по отчету того же Минфина из иностранных валют ФНБ включает только юани — более 226,5 млрд. (не считая 3 млрд. долл., одолженных Украине накануне государственного переворота 2014 года). Кроме того, в него включено более 298,8 тонны золота.

В облигации российских эмитентов, — по сути дела, на реализацию тех или иных проектов — вложено чуть более 1,5 трлн. руб., а также 1,9 млрд. долл. и 3 млрд. юаней.

В акции российских эмитентов вложено 4,7 трлн. рублей Фонда национального благосостояния, из которых 3,3 трлн. — так и не получивший внятного экономического обоснования (не считая ухудшения положения федерального бюджета для обоснования ограничения бюджетных инвестиций в развитие страны) выкуп акций Сбербанка у Банка России.

Часть этих средств также направлена на реализацию тех или иных проектов — не через прямые расходы бюджета, а через «докапитализацию» тех или иных коммерческих структур, что позволяет переложить ответственность с госчиновников на менеджмент последних.

«Ликвидные» средства ФНБ оцениваются Минфином менее чем в 4,7 трлн. руб. (54 млрд. долл.) — 2,4% ВВП текущего года, однако эта оценка включает, насколько можно судить, лишь свободные деньги на счетах и золото и потому является заниженной. С одной стороны, пакет акций Сбербанка вполне можно вернуть по рыночной цене Банку России, с другой — даже вложенные в инфраструктурные проекты средства являются прекрасным залоговым ресурсом. Да и одолженные Януковичу 3 млрд. долл. можно реализовать на рынке мусорных облигаций, пусть и с фиксацией ущерба.

Дополнительным фактором финансовой прочности федерального бюджета является как обычно заниженный прогноз социально-экономического развития России на 2024 год, на основе которого рассчитывается федеральный бюджет (в том числе его скорректированные варианты).

Он предусматривает годовой экономический рост в 2,8% - ровно в два раза ниже уровня, достигнутого в I квартале. Это означает, что при относительно равномерном развитии экономический рост в IV квартале будет сведен к нулю, то есть полностью прекратится.

Представляется, что, несмотря на действительно титанические усилия либералов во власти (стоит особо выделить недавнее указание на простую ненужность производства намеченного количества гражданских самолетов, — в самом деле, ведь потребности России могут удовлетворять и иностранные авиакомпании), полное прекращение экономического роста в IV квартале нам пока не грозит, — а следовательно, бюджет получит от него дополнительные, не запланированные доходы.

Не стоит забывать и инфляционный, и девальвационный эффекты: повышение процентной ставки в условиях искусственно поддерживаемого денежного голода, то есть острой нехватки средств ведет, как многократно и с предельной наглядностью было показано, к ускорению инфляции и ослаблению рубля.

И то, и другое также пополняют федеральный бюджет дополнительными доходами, — а на снижение из-за этого покупательной способности расходов бюджета по устоявшейся с 90-х годов традиции попросту не обращают внимания (разумеется, за исключением небольшого числа ключевых направлений).

Таким образом, денег у государства по-прежнему, выражаясь народным языком, «как у дурака махорки».

Непреодолимой пока преградой развитию страны является категорическая неспособность либералов рассматривать бюджетные расходы не как безвозвратные и с бухгалтерской точки зрения бессмысленные «траты», подлежащие урезанию в прямом смысле слова любой ценой (за исключением, конечно, угрозы положению Министра финансов), а как инвестиции, обеспечивающие наполнение бюджета: в случае вложений в экономику и науку — налогами, а случае вложений в социальную сферу и безопасность — сокращением бюджетных расходов на преодоление разрушительных последствий своей и чужой дикости.

Россия вплотную приближается к рубежу, за которым сохранение господствующих в бюджетном управлении либеральных подходов 90-х годов станет несовместимым не только с ее выживанием, но и с сохранением русской цивилизации как таковой.

Михаил Делягин