Как Путин ответит за Курск: раскрываем боевой план Кремля

Украина заплатит дорогую цену за вторжение ВСУ в Курскую область,  без тяжелых решений внутри России тоже не обойдется

Август 2000 года, гибель подводной лодки «Курск». Август 2024 года, вторжение боевиков ВСУ в Курскую область. Что это — мистика, проклятый месяц и «аномальная зона» российской политики, которая впервые проявила себя при Горбачеве, громыхала при Ельцине и никуда не исчезла при Путине? С практической точки зрения, любые рассуждения и раздумья на эту тему непродуктивны и даже вредны. Говорить и думать надо совсем о другом. В ходе своего утверждения на пост министра обороны Андрей Белоусов произнес фразу, которая вмиг стала крылатой и к настоящему моменту даже несколько затерлась от постоянного употребления самыми разными людьми: «Ошибаться можно, врать нельзя». Сейчас пришло время реализовать этот лозунг на практике и откровенно признать: если говорить о краткосрочной и среднесрочной перспективе (чисто военная сторона вопроса — это нечто совершенно другое), то режим Зеленского сделал сильный ход — со всеми вытекающими из этого не очень приятными выводами и последствиями для нашей стороны. Что должно последовать дальше? Точно не коллективное посыпание головы пеплом.

 Фото: kremlin.ru                                                                                                                                                                                 

Такова сама природа военного конфликта. Если ты имеешь дело с сильным противником (в том, что ВСУ являются для России сильным и высоко мотивированным противником никто из здравомыслящих людей давно не сомневается), ты должен быть готов к тому, что время от времени он будет делать сильные и неожиданные ходы, которые застают тебя врасплох. Гений военной стратегии Карл фон Клаузевиц написал двести лет тому назад: «Война — область случайности: только в ней этой незнакомке отводится такой широкий простор, потому что нигде человеческая деятельность не соприкасается так с ней всеми своими сторонами, как на войне. Она увеличивает неопределённость обстановки и нарушает ход событий». Короче, не важно, что именно гласят официальные директивы на тему того, можно или нельзя ошибаться. Ошибаются все равно все. Важно то, как эти ошибки исправляются, как нивелируются сильные ходы противника.

Как именно это следует сделать в настоящий момент? Вы не поверите, но Карл фон Клаузевиц об этом тоже написал: «Сильный темперамент у того, кто не теряет равновесия даже в моменты величайшего возбуждения. Сильным темпераментом обладает человек, способный не только сильно чувствовать, но и сохраняющий равновесие при самых сильных испытаниях и способный, несмотря на бурю в груди, подчиняться тончайшим указаниям разума, как стрелка компаса на корабле, волнуемом бурей». Вторжение боевиков ВСУ на «старую» территорию России — это точно веский повод для «боли в груди». А еще это не менее веский повод для тщательного анализа целей и намерений режима Зеленского, попытки понять, чего именно он добивается.

Советник главы офиса президента Украины Михаил Подоляк заявил, что официальный Киев организовал вторжение в Курскую область для усиления своих переговорных позиций: « Реагируют ли они на что-то кроме страха? Нет, нужно наконец-то это осознать. Любой компромисс РФ воспримет как твою слабость и готовность стать перед ней на колени. Когда они могут сидеть за столом переговоров и все-таки можно что-то дожать, получить — только если они понимают, что война идет не по их сценарию». Тезис об усилении переговорных позиции, наверное, содержит в себе определенный элемент правды. Но, как всегда с заявлениями киевских политиков, только элемент — не более того. 

Не менее важная мотивация режима Зеленского — это, так сказать, повышение политической монетизации своего бренда, попытка остановить и обратить вспять его ползучую девальвацию. Все любят победителей и никто не уважает лузеров и проигравших. Зеленский в последнее время все больше воспринимается в своей стране и на Западе как лузер, который пытается лишь отсрочить неизбежное и прикрыть некую важную ( но не особо уважаемую) часть своего организма. The Financial Times несколько дней тому назад: «Продвижение России обнаруживает «трещины» в обороне Украины. Российские войска заняли почти вдвое больше территории, чем Киев освободил в 2023 году». Атака на Курскую область — это важный символический и пиаровский жест, призванный переломить пессимистичные настроения на Украине и на Западе.

Мол, вы нас почти что списали со счета? Нате вам, получите!

Но что бы там о нем иногда не говорили в России, Зеленский живет не только одним пиаром. Или давайте лучше так: есть пиар как шоу-бизнес, в чем мастаком является сам президент Украины. А есть пиар как серьезная и жестокая психологическая война, в чем мастаками являются некоторые подчиненные президента Украины — например, глава военной разведки Кирилл Буданов. В Киеве всегда понимали: победить Россию чисто военным путем невозможно. Разница в объеме ресурсов слишком велика. Но при этом в Киеве всегда делали ставку на «обходной путь» - на разводки и подставы, на провоцирование внутренней нестабильности в РФ, на вбивание клиньев везде, где это только можно. Началось все в далеком ( и при этом таком близком) в 2020 году, когда накануне президентских выборов в Белоруссии Киев устроил громкую спецоперацию с целью рассорить Москву и Минск. А сейчас объединенные одной общей целью — ссорим, натравливаем, пугаем, запутываем — политические диверсии и вовсе идут сплошным потоком.

Иногда Киеву даже не нужно что-то особенно делать — только ждать, молчать, наблюдать и надеяться, как это было в случае с мятежом ЧВК «Вагнер», о котором, согласно заявлению Буданова, он знал чуть ли не за полгода. Но чаще всего Киев руководствуется лозунгом «под лежачий камень вода не течет» и развивает бешеную активность: провоцирует межнациональную рознь, натравливает мигрантов на коренных жителей России, коренных жителей России на мигрантов. И это не конспирология, это в том числе пересказ того, о чем киевское начальство открыто заявляет в интервью.

Кирилл Буданов: « Если говорить об условных мятежах этнических групп, для этого нужен лидер на месте. Есть хороший лидер, он находится у нас, но приобретает способности. Тогда можно о чем-то говорить... Но, к сожалению, сейчас уже не наблюдаем порывы, подобные мятежу Пригожина». Если что-то не наблюдается, то это что-то можно организовать самим. Вот Киев и организовал вторжение в Курскую область, намереваясь обрушить доверие населения к политическому и военному руководству нашей страны  и спровоцировать междоусобную политическую войну внутри элиты. И надо признать, что цель выбрана очень грамотно. Украинское интернет-издание «Страна» о российских телеграмм-каналах, которые « пестрят обвинениями в адрес командования, а иногда и Путина. Идут призывы к чисткам армии  и прочий дестабилизирующий «движ». В общем-то они делают ровно то, что от них ожидают украинские власти, которые приняли решение направить крупные силы в атаку на Курскую  область, а, не, например, под Торецк или Нью-Йорк, чтобы отбросить от них российские войска. Информационное значение боев в Торецке и Судже, с точки зрения влияния на россиян, естественно, не сопоставимо». 

Вот она эта самая фраза, которая объясняет если не все, то почти все:                       « Информационное значение боев в Торецке и Судже, с точки зрения влияния на россиян, естественно, не сопоставимо». Именно с этим связана сдержанность публичной реакции Владимира Путина на вторжение ВСУ в Курскую область. Явно не передающая всего драматизма происходящего фраза про «очередную масштабную провокацию киевского режима», вопросы министру финансов Антону Силуанову: «Антон Германович, вы в отпуск опять ездили на мотоцикле?...Вы не отвечаете на мой вопрос: на мотоцикле ездили?» Путин не преуменьшает значимость того, что произошло, происходит и будет происходить. Путин отказывается играть по тем правилам, которые ему навязывают «партнеры» из Киева. ВВП подталкивают к немедленным драматическим мерам и жестам. Меры непременно будут — но в тот момент, который выгоден и удобен для России и президента, а не в тот момент, который удобен для противника. 

Путин знает цену ( и ценность) отложенных решений, отказа — каким бы он не эмоционально тяжелым и мучительным — от немедленной спонтанной реакции. Два примера из недавнего прошлого, показывающие, как в подобных ситуациях работает мозг президента РФ. Вспомним, какая тяжелая эмоциональная атмосфера царила в Москве после вывода российских войск из Херсона и после мятежа июня прошлого года. И вспомним, как Кремлю удалось после этих двух событий переломить и обратить вспять негативные тенденции, которые в момент этих двух событий казались непреодолимыми. И вот что еще, если кому-то кажется, что я пытаюсь успокоить и придать будничности ситуации, то это абсолютно не так. Освежим в памяти еще кое-что: вскоре после вывода российских войск из Херсона в нашей стране была проведена частичная мобилизация. 

Из этого ни в коем случае не следует, что в России непременно будет новая мобилизация. Любые подобные выводы являются и преждевременными, и безответственными. Мы не знаем (и не должны знать), как Путин видит реальный стратегический расклад, как он будет действовать на следующих политических развилках. Но вот что мы знаем: и этот расклад, и эти развилки сильно поменялись. Верховный Главнокомандующий  не может оставить без достойного ответа то, что случилось. И простое выдавливание ВСУ за пределы Курской области может являться лишь частью такого достойного ответа.