Минпросвещения подхватило Сороса

Министерство просвещения Российской Федерации превратилось в инструмент западной пропаганды, много лет продвигающей идеи «русской оккупации» и «русского колониализма» в отношении республик, входивших в состав Советского Союза. Эти идеи транслируют учебники на русском языке, которые служат методической основой для преподавания в русских школах, которые Россия открывает в Центральной Азии. Нацеленная на формирование ненависти к России и всему русскому концепция была сформулирована в принятом в 1959 году законе США «О порабощённых народах». Чиновники то ли слепо, то ли зряче утвердили учебники, которые учат подростков в дружественных странах ненавидеть Россию.

После распада Союза эта идеология «О порабощённых народах» стала базовой для образовательных систем новых государств вокруг России, а теперь она перекочевала в учебники и программы по истории, предназначенные для русских школ, строящихся в государствах Центральной Азии. При этом официально это делается в рамках программы подготовки местной молодежи к учебе и работе в России.

Русскоязычные и русские школы в Средней Азии

Русский язык изучался в среднеазиатских странах и ранее. Его преподают практически во всех школах, но в разных объёмах. Кроме того, в Таджикистане давно работают 39 школ с русским языком обучения. В Киргизии их около 200, в Узбекистане – около тысячи (10 процентов всех средних учебных заведений). В 70 школах Туркмении есть классы с преподаванием на русском языке всех предметов.

Обучение во всех этих общеобразовательных учреждениях происходит по местным программам. Исключением являлась открытая в 2002 году в Ашхабаде Совместная туркмено-российская средняя школа им. А. С. Пушкина, где преподавание ведётся не только на русском языке, но и по российским образовательным стандартам и учебникам.

В конце 2010-х годов этот опыт начали распространять на другие республики.

В 2019 году было заключено соглашение с Таджикистаном о строительстве пяти русских школ, каждая из которых рассчитана на тысячу учащихся. Все они были открыты два года назад. В 2021 году был подписан аналогичный договор о строительстве девяти русских школ в Киргизии. Они начнут работу не ранее 2025 года. Идут переговоры о строительстве таких школ в Узбекистане.

Попытка повторить опыт Запада

Проблему подготовки будущих мигрантов к жизни в России этот проект не решит, даже если в каждой из республик будет открыто по 20 русских школ. Ежегодно каждую их них будут оканчивать около 100 учащихся. Всего получится восемь тысяч человек, что несопоставимо с годовым притоком мигрантов, превысившим в 2023 году планку в 9 миллионов.

Кроме того, пример школы им. А. С. Пушкина в Ашхабаде и пяти русских школ в Таджикистане показал, что учатся в них дети из высших слоев местных обществ, то есть будущие абитуриенты вузов, в том числе российских, а на заработки в Россию едут плохо образованные представители низших слоев населения.

Школа им. А. С. Пушкина в Ашхабаде. Фото: Владимир Смирнов/ТАСС

Говорить можно не об изменении настроений всего миграционного потока, а о попытке России повторить наработки Запада по применению «мягкой силы». На протяжении десятилетий западные кураторы добивались лояльности элит постсоветских государств через культивирование собственных ценностей и преподавание гуманитарных дисциплин. Но именно это фундаментальное правило нарушается в русских школах, открывающихся в Центральной Азии.

Адаптация к местным условиям

Как следует из официальных документов, преподавание в этих учебных заведениях ведется на русском языке по Федеральным государственным образовательным стандартам России, адаптированным для конкретных стран. Однако на деле эта адаптация сводится к копированию нарративов, внедренных в 90-е годы в образовательные системы постсоветских государств, в том числе и в русскоязычные школы, агентами «Открытого общества» Джорджа Сороса.

Вместо того чтобы рассказывать учащимся о том, что присоединение к Российской империи положило конец бесконечным междуусобным войнам, от которых страдало местное население, им сообщают об «оккупации» и «колонизации». А спровоцированный нелегальными торговцами опиумного мака «антимобилизационный» бунт 1916 года, в ходе которого было убито более 8 тысяч русских поселенцев (врачей, учителей, других специалистов и членов их семей), именуется «национально-освободительным восстанием».

Внедрённые в образавательную систему нарративы продолжают действовать в постсоветских государствах. Фото: Сергей Бобылев/ТАСС

Вместо историй о советском периоде, отмеченном огромными инвестициями в развитие среднеазиатских республик, ликвидацией тотальной безграмотности и эпидемий, электрификацией, открытием школ, университетов, больниц, поликлиник и заводов, на подростков обрушивают западные клише о «вывозе ресурсов», и ни слова не говорится о том, что в течение всех 70 лет советской власти регион потреблял гораздо больше, чем производил.

Логику тех, кто писал и утверждал такие программы и учебники, можно понять. Подкрепленные цифрами и фактами экскурсы в прошлое требуют серьезной работа, а к ней российские чиновники не приспособлены.

Проще взять готовые формулировки из соросовских учебников для русскоязычных школ и запихнуть их в российские. Так и быстрее, и никаких вопросов от принимающей стороны не возникнет – всё адаптировано под привычные ей стереотипы («оккупация», «колонизация» и далее по списку). Такая «мягкая сила» работает на закрепление русофобских настроений.

Вся надежда на «докторов в штатском»

На сегодняшний день нет никаких оснований считать, что ответственные за организацию работы русских школ чиновники не ведают, что творят. После того, как телеграм-канал «Дюков. Историк рационализатор» рассказал, что в учебниках истории для таджикских детей написано об оккупации Таджикистана Россией, и его возмущение нашло поддержку в социальных сетях, из открытого доступа исчезли все программы по истории.

Когда депутат Госдумы Михаил Матвеев запросил их в Минпросвещения, ему прислали список школ и данные о финансировании. На вопрос, почему не прислали программы, последовали невнятные рассуждения о возможном «ущербе национальным интересам Российской Федерации». Но депутат настаивал, и в конце концов программы прислали – все с гриформ «для служебного пользования». Хотя по закону об образовании они должны находиться в открытом доступе.

Этот режим секретности – лучшее подтверждение ошибок и проколов, которые в Минпросвещении пытаются скрыть, прикрываясь интересами государства.

Но российское общество имеет право знать, куда тратятся государственные деньги (на пять школ в Таджикистане уже истрачено более 17 млрд рублей) и вообще понимать, что происходит. Чиновники ленятся и потому плохо работают, или речь идет об идеологической диверсии? Ответа на него министерство не дает. Однако существуют и другие способы прояснить ситуацию.

В 2008 году у правительства возникли вопросы к компании «Мечел», продававшей сырье за границу по ценам в два раза ниже внутренних. Её владелец Игорь Зюзин тоже попытался уклониться от ответа, сославшись на болезнь, и тогда Владимир Путин пообещал «прислать доктора», чтобы разом «зачистить все его проблемы». Сегодня «доктора в штатском» отвечают на недоумения по поводу деятельности Министерства обороны и ряда частных компаний. Не пора ли и Минпросвещению, к которому накопилось масса вопросов (не только по русским школам в Средней Азии), занять место в этой живой очереди?

Вера Зелендинова