Центробанки Китая, Вьетнама, КНДР в чем уникальность?

Сегодня в мире, согласно данным Банка международных расчетов и МВФ, имеется 157 центральных банков. Они эмитируют валюты, которыми пользуются около двухсот государств и юрисдикций. Некоторые государства и юрисдикции своей валюты не имеют, пользуются валютой, созданной ЦБ других стран. Примечательно, что количество валют в мире меньше, чем количество ЦБ. Дело в том, что в еврозоне, где обращается валюта под названием «евро» (и никакой другой официальной валюты нет), имеется 20 государств, и у каждого государства есть свой ЦБ. Наиболее крупные из них – Бундесбанк, Банк Франции, Банк Италии. Кроме национальных центробанков в еврозоне имеется Европейский центральный банк (ЕЦБ). Итак, в еврозоне всего 21 центробанк и одна официальная валюта.

Мир центробанков очень пестрый. Я имею в виду большие различия в организационно-правовом статусе ЦБ, наборе их операций, значимости для национальной и мировой экономики, месте в системе государственного управления.

Пестрота центробанков просматривается даже в их названиях. Вывески некоторых содержат слова «Центральный банк», а далее следует название страны. Например: «Центральный банк Российской Федерации». Другие содержат в названии слова «национальный», «народный». Например: «Национальный банк Швейцарии», «Народный банк Китая». Третьи называются «Резервными банками». Например: «Резервный банк Австралии», «Южноафриканский резервный банк». Институты небольших юрисдикций нередко называются «управлениями». Например: «Королевское валютное управление Бутана», «Управление денежного обращения Гонконга». В названиях только двух ЦБ содержится слово «государственный»: «Государственный банк Пакистана» и «Государственный банк Вьетнама». Наконец, названия некоторых институтов являются очень нестандартными. Например, центробанк США именуется Федеральной резервной системой США. А центробанк Ватикана – Институтом религиозных дел.

За пестротой вывесок институтов, относимых к центральным банкам, скрывается не меньшее их разнообразие по организационно-правовому статусу, набору функций, масштабу операций, значимости в экономике (не только национальной, но также мировой) и т. д.

Еще не так давно не было особых проблем с определением того, что такое центральный банк. В учебниках по экономике писали, что это институт, основной функцией которого является эмиссия национальной валюты. Но, как я отметил выше, после появления на рубеже XX–XXI вв. такой валюты, как «евро», центральные банки стран, входящих в еврозону, перестали эмитировать национальные валюты. Далеко не все могут понять, чем же сегодня занимаются эти центробанки. И с учетом этого стало сложно определить, что же такое центробанк в XXI веке.

Для того чтобы дать развернутую картину всего этого сложного разнообразия институтов, которым присваивается звание «центральный банк», наверное, необходимо писать целую книгу. В формате статьи я попытаюсь затронуть лишь один аспект ЦБ – их организационно-правовой статус. Под этим статусом имеется в виду, во-первых, форма собственности на капитал ЦБ; во-вторых, место ЦБ в системе управления государством (государственной власти).

Что касается формы собственности, то в XIX веке центробанки были в основном частными. Одно из исключений – Государственный банк Российской империи (учрежден в 1860 г.). После Второй мировой войны такие ведущие западные ЦБ, как Банк Англии и Банк Франции были национализированы в 1946 году. В том же году были национализированы ЦБ в Аргентине и Югославии; в 1947 году – в Румынии и Венгрии; в 1948 году – в Чехословакии и Нидерландах; в 1949 году – в Индии и т.д.

К середине 1970-х годов в капиталистическом мире осталось 14 ЦБ, в капитале которых были представлены частные собственники (в странах социалистического лагеря все ЦБ были государственными).

По состоянию на конец прошлого десятилетия имелось только два ЦБ, которые являются на 100% частными. Это Федеральная резервная система США и Южноафриканский резервный банк. ФРС США состоит из 12 федеральных резервных банков, в капитале которых участвуют без малого 6 тысяч частных банков. Примечательно, что в капитале многих американских частных банков присутствуют нерезиденты. Это означает, что ФРС США находится в руках не только американских, но также неамериканских частных собственников. Что касается ЦБ Южной Африки, то он принадлежит 660 акционерам, среди которых есть как юридические, так и физические лица. Наиболее крупные акционеры – Barclays Western Bank Ltd и South African Mutual Life Assurance Society.

Еще семь центробанков имели смешанную форму собственности. Это ЦБ Греции, Италии, Японии, Бельгии, Турции, Швейцарии, Сан-Марино. В Банке Греции государство является миноритарным акционером с долей 8,93 процента; остальные 91,07 процента акций принадлежит частникам. Владельцами Банка Италии являются банки, страховые компании, пенсионные и инвестиционные фонды, а также институты социального обеспечения; точный процент участия государства в этом ЦБ сложно определить, т.к. оно участвует в капитале ЦБ не напрямую, а через институциональных инвесторов. У Банка Японии и Национального банка Бельгии на государство приходится соответственно 55 и 50 процентов акций (остальное принадлежит частникам). Центральный банк Республики Турция на 55,12% принадлежит государству (министерству финансов), турецким банкам – 25,74%; остальное – частным лицам и иным акционерам. В капитале Национального банка Швейцарии государству принадлежит 52%, но это не центральное правительство, а кантоны и кантональные банки.

Что касается вопроса роли и места ЦБ в системе государственного управления, то подавляющая часть центробанков, согласно конституциям и законам имеют большую или меньшую автономию от органов государственной власти. Конечно, эта автономия камуфлируется словами о том, что, например, ЦБ должен периодически отчитываться перед органами законодательной власти (парламентами) о своей работе.

Центральные банки Великобритании, Франции и Японии в прошлом столетии были подчинены исполнительной власти. Однако в последние десятилетия прошлого века в этих странах был предпринят ряд шагов по обеспечению автономности решений центральных банков в области денежной политики. Ярким примером укрепления независимости центробанка от правительства является французский закон от 4 августа 1993 года. Согласно этому документу, для обеспечения полной независимости совета Банка Франции при осуществлении задач денежно-кредитной политики членам совета запрещено запрашивать или принимать указания от правительства или каких-либо иных лиц.

Весной 1998 года вступила в силу и новая редакция закона о Банке Японии. По новому закону министр финансов Японии лишен возможности издавать приказы, касающиеся деятельности этого банка, а управляющий Банком Японии не может быть смещен со своего поста, разве что только по болезни.

Но ЦБ за редкими исключениями не входят в состав органов исполнительной власти, не подчиняются правительству (о трех исключениях скажу ниже).

Такой «независимый» от правительства статус ЦБ обосновывается тем, что таким образом исключается конфликт интересов, который возник бы в случае нахождения ЦБ под правительством. Ведь правительство отвечает за бюджетную политику, оно формирует и исполняет государственный бюджет. Если бы у него находился «печатный станок» (полномочия по эмиссии денег), то появлялся бы соблазн формировать дефицитный бюджет (расходы превышают доходы), а «бюджетную дыру» закрывать с помощью «печатного станка».

Пользуясь подобной аргументацией, ЦБ большинства стран мира стремились увеличить степень своей независимости. Интересны результаты исследования американского экономиста А. Гаррига, опубликованные в 2016 году: Garriga A. Central Bank Independence in the World: A New Data Set. Исследование представляет собой анализ реформ, относящихся к центральным банкам. Исследование охватывает период 1970–2012 гг. и 182 страны. Всего было проанализировано 382 реформы ЦБ. И вот каковы результаты реформ: 72% реформ усилили независимость центробанков, 15% снизили и 13% не повлияли на статус ЦБ.

Итак, в учебниках по экономике написано, что «независимость» ЦБ – благо для общества. А в реальной жизни все не так. Злоупотребления «печатным станком», несмотря на «независимый» статус ЦБ, вопиющие. Особенно с того времени, когда ЦБ стали со времени мирового финансового кризиса 2008–2009 гг. практиковать политику так называемых количественных смягчений. Она заключается в снижении ключевой ставки и безудержной накачке экономики деньгами.

Вот данные МВФ о денежной массе (денежный агрегат «М2» – объем наличных и безналичных денег) соответственно на конец 2000 и конец 2023 г. по отдельным странам и группам стран (млрд долл.)

США – 4.930 и 20.870;

Еврозона – 4.690 и 19.550;

Япония – 8.670 и 11.090.

Прочие экономически развитые страны – 2.370 и 17.850

Итак, за 23 года денежная масса в США увеличилась в 4,23 раза; в Еврозоне – в 4,25 раза; в Японии – в 1,28 раза; в прочих экономически развитых странах – в 7,53 раза. Как видим, «независимый» статус ЦБ никоим образом не предотвращает роста денежной массы и разгона инфляции. Но тем не менее никаких мер по установлению жесткого государственного контроля над ЦБ пока не предпринимается.

Конечно, в ряде стран президенты и премьер-министры пытаются установить неформальный контроль над центробанками. Используя, прежде всего, такой способ, как продвижение «своих» людей на пост руководителя ЦБ. Например, уже многие годы президент Турции Эрдоган пытается обуздать Центробанк путем назначения лояльных ему чиновников и банкиров на пост главы Центрального банка Турецкой Республики. Со времени вступления Эрдогана на пост президента страны в 2014 году он уже сменил четырех руководителей ЦБ, с февраля нынешнего года он провел на пост руководителя ЦБ уже пятого человека. Но такой способ контроля над Центробанком оказывается не очень эффективным. Я об этом уже не раз писал.

В начале прошлого десятилетия премьер-министр Венгрии Виктор Орбан пытался поставить под контроль государства Центробанк страны. Однако это вызвало очень жесткую реакцию со стороны Брюсселя (руководства Европейского союза) и венгерскому премьеру пришлось отступить. Подробнее об этом можно прочитать в моей статье «Виктор Орбан в очередной раз вступил в схватку с венгерским Центробанком».

В СССР и других социалистических странах центральные банки не имели статуса «независимых» от государства институтов. Они находились в исполнительной ветви государственной власти и подчинялись правительствам. Руководители центробанков были членами Совета министров. Этот статус центробанков четко прописывался в конституциях и законах. В Советском Союзе Госбанк СССР лишь в конце 1990 года (за год до развала Советского Союза) был выведен из подчинения Совету министров СССР.

Из 157 ЦБ мира на сегодняшний день имеется только три центробанка, которые без каких-либо оговорок и натяжек органично включены в систему государственного управления, т. е. входят в исполнительную ветвь власти и подчиняются правительству. Все они находятся в Азии, к востоку от Российской Федерации. Это ЦБ Китайской Народной Республики, Социалистической Республики Вьетнам и Корейской Народно-Демократической Республики (Северная Корея).

Закон КНР «О Народном банке Китая» (принят на третьей сессии 8-го съезда ВСНП 18 марта 1995 г.) устанавливает, что НБК подчиняется Государственного Совету (высшему государственному исполнительному органу КНР). Во Вьетнаме подобный же статус ЦБ определен законом о Государственном банке Вьетнама 2010 года. Что касается ЦБ Северной Кореи, то о нем нам мало что известно в силу большой закрытости КНДР от мира. Но немногочисленные источники все-таки подтверждают, что ЦБ входит в исполнительную ветвь власти. В статье Википедии «Центральный банк Корейской Народно-Демократической Республики» отмечается: «Банк подчиняется Кабинету министров Северной Кореи». А в статье «Кабинет министров Северной Кореи» в списке членов правительства мы видим президента ЦБ Пэк Мин Гвана.

Со всеми тремя упомянутыми выше азиатскими странами уже осуществляется или планируется тесное торговое, экономическое и финансовое сотрудничество. Об экономике Северной Кореи мы пока знаем очень немного. Знаем только, что она сумела выстоять несмотря на жесточайшие международные санкции.

А вот об экономиках Китая и Вьетнама хорошо известно, что они развиваются очень динамично. Темы их экономического роста значительно выше среднемировых. Соответственно, позиции их в мировой экономике из года в год растут. Причин для этого несколько. И одна из них, по моему мнению, заключается в том, что центробанки указанных стран органично включены в систему государственного управления. Полагаю, что сотрудничество России с КНР, Вьетнамом и КНДР, помимо всего, должно включать изучение опыта наших азиатских партнеров в части, касающейся деятельности их центробанков.

Валентин КАТАСОНОВ