Что может быть русского в киргиз-кайсацкой степи?
На модерации
Отложенный
Один великий казах, живущий, слава богу, и поныне, сказал как-то: "Я хотел бы возвысить степь, не унижая горы". И надо же, именно эта фраза втемяшилась в голову, когда я ранним сентябрьским утром взял курс от Чимкента (или Шымкента по-местному), самого южного города Казахстана, на северо-запад – в Россию.
Моя путевая карта не предвещала сколько-нибудь "веселого" разнообразия вплоть до Уральска и российско-казахстанской границы (а это больше тысячи километров). Я знал, что меня будет окружать бескрайняя степь с множеством едва различимых путей-дорожек, на которые лучше не сворачивать, чтобы не остаться там в качестве вечного странника. Но и ощущал одновременно "неприниженность" казахского степного чуда, много чего повидавшего на своем веку и кем только не воспетого!..
В стратегическом смысле казахская (в старину – киргиз-кайсацкая) степь, как и сибирская тайга, – прежде всего огромное и практически неконтролируемое пространство. Вот только в отличие от тайги в степи сложнее затеряться: хоть и не сидишь высоко, зато видишь далеко.
Не думаю, что именно ту часть степи, которую я пересекал на автомобиле, в старину топтали на горячих жеребцах джунгарские воины, поочередно совершая набеги с территории нынешней Монголии на тогдашние казахские ханства – Малый, Средний и Старший жузы. Хотя всякое могло быть, учитывая исторически сложившийся кочевой образ жизни казахов. Но в любом случае эти места, по которым ходили торговые караваны из России в Хиву, Бухару, Коканд и обратно, спокойными не считались.
Гулкие степные просторы и сегодня заставляют, как говорится, вострить уши, когда на горизонте возникает облако пыли и очень скоро, словно ниоткуда, вырывается прямо на тебя орда сайгаков, характерно прижимающих морды к земле. А тогда на пути караванов могли вдруг ожить высокие камышовые заросли вокруг бесчисленных солончаковых озер или вот эти изъеденные эрозией холмы. Крики, свист, улюлюканье, переходящие в короткую и безмолвную схватку, – ищи-свищи потом в степи обидчиков. Да и обидчики множились в геометрической прогрессии, довольствуясь отнюдь не только легкой "караванной" добычей.
С востока жузы подвергались все более осмысленным атакам джунгар, рассматривающих и степи и кочевников уже, как сказали бы сегодня, с точки зрения геополитических интересов (при этом доставалось и России).
Север кипел от взаимных разборок казахов с одной стороны, башкир и калмыков – с другой. Внутри жузов также хватало противоречий, не говоря уж о противоречиях между самими ханствами. Иными словами, все говорило за то, чтобы между тогдашней Российской империей и казахскими ханствами возник некий союз или, если уж быть точнее, – вхождение одних в подданство других. Ибо именно такая форма взаимоотношений позволяла не развязывать, а рубить вековые гордиевы узлы, учитывая все же далеко не равнозначные военные, экономические, внешнеполитические и прочие потенциалы империи и раздробленных азиатских ханств.
Конечно, вхождение казахов в подданство России проходило не один год, и не таким уж, как может показаться, был простым этот процесс, особенно если учесть, что каждый жуз действовал по-своему. Но за отправную точку можно взять 1731 год, когда императрица Анна Иоанновна подписала указ о принятии Младшего жуза в подданство, а Младший жуз, в свою очередь, спустя несколько месяцев это подданство принял. Чуть позже на карте России появился новый город, призванный быть узловым и "восточным" не только в военном, но и в экономическом плане. Он-то и получил от императрицы знаковую "Привилегию":
"...Сему городу, с богом, вновь строиться назначенному, именоваться Оренбург, и во всяких случаях называть его и писать сим от нас данным именем, в котором городе жалуем и даем соизволение всем и всякого народа российского (кроме беглых из службы нашей людей и крестьян, в подушный оклад положенных), купечеству, мастеровым и разночинцам, так и иностранных европейских государств иноземным купцам и художникам, тутошним башкирскому народу и живущим с ними и новоподданным нашим киргиз-кайсацким, каракалпацким народам, и из азиатских стран приезжим грекам, армянам, индийцам, персам, бухарцам, хивинцам, ташкенцам, калмыкам и иным, всякого звания и веры приходить селиться, жить, торговать и всяким ремеслом промышлять, и паки на свои прежния жилища отходить свободно и невозбранно, без всякой опасности и удержания".
Так началась, если называть вещи своими именами, почти столетняя последовательная, с севера на юг, колонизация Казахстана со всеми ее положительными и отрицательными сторонами. Чего было больше – трудно сказать, ибо даже историческая память порой "страдает" избирательностью. На мой же субъективный взгляд, допускающий сослагательное наклонение, все что ни делалось, делалось к лучшему. Через ошибки, заблуждения, кровопролитные конфликты, если вспомнить восстание Кенесары, жестокость и головотяпство, которые с лихвой оправдали тезис единства и борьбы противоположностей, выпестовав Казахстан таким, какой он есть. С его нынешним потенциалом, стабильностью и самобытностью. А также – с исторической тягой к России.
На первое место я бы поставил все же духовную составляющую этого союза, не только рассыпавшую по казахским степям города с русскими названиями – Павлодар, Семипалатинск, Петропавловск, Усть-Каменогорск и т.д., – но и как бы соединившую две великие культуры независимо от того, что тогда, как и сейчас, правили бал другие настроения и другие люди, решавшие прежде всего "государевы задачи".
Пути-дороги Южного Казахстана, так, кстати, и не "обрусевшего" ни по географическим, ни по "этническим" признакам, у меня, например, вызывают ассоциации с Чоканом Валихановым – казахским (или русским?) историком, лингвистом, географом и литератором, который в чине штаб-ротмистра еще в XIX веке в составе военной экспедиции генерала Черняева проходил по этим степям.
Парадокс того времени заключался в том, что грамотность, пришедшая в степи от северного соседа, не только сделала кочевой народ просвещенным, но и подняла много мути со дна. "Грамотность пришла в степи, чтобы увеличить число кляуз", – писал тогда Валиханов, имея в виду чудовищную бумажную возню, возникавшую вокруг тех или иных оплачиваемых царской Россией государственных постов – от вельможных до низовых.
"Я пролистал два тома "Истории Казахстана XIX века в документах, – вспоминал уже современный великий казах Олжас Сулейменов. – И не нашлось в архивах иных документов, кроме тысячи жалоб, доносов, кляуз, клеветнических заявлений больших и малых правителей степи". Как это знакомо, не правда ли? Как и то, что "когда умирали Пушкины и Лермонтовы, процветали бенкендорфы всех мастей", а под шум бумажных баталий здесь, в Казахстане, ушли из жизни Абай, Сакен, Ильяс, Баимбет, как, впрочем, и сам Чокан.
Как известно, он покинул с группой других офицеров экспедицию Черняева, когда выяснилось, что генерал отнюдь не был сторонником мирного присоединения Южного Казахстана к России, что противоречило миссии Валиханова. И вот он, еще один парадокс: дальнейший по-настоящему колонизаторский поход в Среднюю Азию продолжался по картам действительного члена императорского географического общества, коим являлся Чокан. И еще один, много чего все же говорящий об упомянутом духовном родстве: "Я никогда ни к кому, даже не исключая родного брата, не чувствовал такого влечения, как к Вам..." Федор Достоевский – Чокану Валиханову.
В наши же дни таким своеобразным связующим духовным мостом смело можно назвать упомянутого Олжаса Сулейменова с его нашумевшим и запрещенным в семидесятых годах трудом "Аз и Я", который вырос из курсовой работы о тюркизмах в "Слове о полку Игореве", удивительным образом соединил разные эпохи и был назван тогдашней пропагандой самой "националистической" и "антирусской" книгой. Потребовалось десятилетие и даже больше, чтобы пришло понимание того, насколько зависят судьбы Евразии от взаимодействия и взаимозависимости тюрков и славян и насколько эти отношения определяют жизнь общества. Сулейменов как в воду смотрел, сетуя на то, что "не осознавая прошлое, заблудимся в настоящем, как Иваны и Ахметы, не помнящие родства друг с другом". Через два года рухнул Союз, Казахстан стал самостоятельным государством, благо без особых, обычно сопутствующих подобным становлениям потрясений, таким же казахским, как и русским, и достаточно быстро вставшим на ноги. Почему? Наверное, потому, что в исторических судьбах русских и казахов, пусть и не сразу, было больше "похожестей", нежели различий. Вернее, не было, а становилось.
Это и массовые выступления крестьян против насильственной коллективизации, известное как "казахстанская трагедия". И разбросанные по степям Карлаги, Степлаги и АЛЖИРы, входящие в печально известный ГУЛАГ. Это и около двух миллионов депортированных в Казахстан чеченцев, ингушей, крымских татар и поволжских немцев. Это и грандиозное освоение целины. И создание своеобразных баз по добыче металла, нефти, газа и угля. Это семипалатинский ядерный полигон. Это Байконур, наконец. И – мировая уже, наверное, боль: умирающий Арал, "съежившийся" почти на сто километров и оставивший на безжизненных песках лишь соляные кочки, которые разносит по степи ветер, да ржавые суда.
Вообще же, те, кто одолевал когда-либо это гигантское расстояние от южных казахских границ до южных российских, не дадут соврать, сколь все же незащищенными и уязвимыми с разных точек зрения выглядят степные просторы. От одного до другого населенного пункта – сотни километров не самых лучших дорог. Редкое стойбище где-нибудь в дорожной пыли, представляющее собой видавшую виды юрту и пару одногорбых верблюдов рядом. Словом, самое что ни на есть "мягкое подбрюшье России", как это метко определил Александр Солженицын. И дух этого "подбрюшья" особо ярко ощущается, когда минуешь засыпанный соляной пылью Аральск и берешь курс на Актюбинск – Уральск – Самару.
Где-нибудь по дороге, в степи, которая начинает уже переливаться зелеными красками, останавливаешься у торгующей шубатом (верблюжьим молоком) казашки и, перекинувшись с нею фразами на всем здесь понятном русском языке, отходишь с чашкой шубата к совсем крохотному и прозрачному озерцу. И – обнаруживаешь в светлых нитях прибрежных водорослей затаившегося щуренка... Это значит, что Россия где-то совсем близко.
Комментарии
"Степь да степь кругом, путь далёк лежит..." - как это по-русски и по-казахски, оказывается.))))))))) Это значит, что Россия и Казахстан не рядом, а вместе.
Комментарий удален модератором
Нет сомнения, что слова "казак" и "казах" имеют одинаковое происхождение от "вольных людей", но утверждать, что сначала пришли казаки, а потом коренное население по ним стали называть казахами - извините, более чем сомнительно.
dixi
кстати, казаки до недавних времен себя русскими не считали, а отдельным народом. спорить тут можно до бесконечности, а до истины - сто лет и три года.
что до вашего последнего ответа - непонятно, что конкретно вы хотите сказать? что казахи должны быть русским за все благодарны? тем русским, что строили - да, но не вам, сегодня историей в нос тычущим, и делами предков похваляющимся.
если это так, то спорить с вами просто не интересно. если же - нет, то опять же не за что "копья ломать". Восточных историков я вам порекомендовал лишь затем, что прежде чем говорить, надо изучить вопрос со всех сторон, а не однобоко изучая определенные труды определенных авторов. Историк, это человек всегда с оглядкой на официальную власть.
Что до происхождения слова "казак", то и ваше утверждение насчет "белых гусей", и мое насчет "вольных людей" - всего лишь две теории из некоторого числа. и называть одно мурой, а другое истиной - глупо. Дело ваше, хотите быть "гусем" - на здоровье.
с уважением...
Комментарий удален модератором
Впервые упоминание о жёлтых и белых казаках я заметил, читая о наполеоновских войнах.
Слово казак укоренилось в междуречье между Волгой и Доном еще в 8-м веке, когда, племена, переселившиеся из верховьев Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи и осевшие на новом месте, приняли христианство (на века раньше Руси). Именно единая вера обеспечила объединение двух народов в рамках одного государства. Объединению способствовала также фонетическая схожесть языкового строя. Впоследствии казаки начали использовать русский язык, но сохранились и остатки употребляемого в быту казачьего языка (порядка 5-и тысяч слов). В 19 веке казаки из отдельного народа стали военным служивым сословием Российской Империи, территориально сосредоточенным в 11-и казачьих войсках (от Дальнего Востока до Черного моря). Только два войска - Донское и Уральское образовались исторически стихийно. Остальные учреждались указами Императоров. Казаки всегда были в авангарде территориальной экспансии Российской Империи.
Слово казах впервые начал использовать Чокан Велиханов для обозначения своего народа. До этого тюркские народы, проживающие на территории современного Казахстана именовались киргизами или киргизцами (кайсак-киргизы, кара-киргизы и т.д.).
- "…Когда Сибирь была населена русскими очень слабо, киргизы, черные или дикокаменные [т.е. современные кыргызы], отличавшиеся… жестокостью и "зверонравием", часто нападали на города и села…, сделались ненавистными своим соседям, которые с названием "киргиз" привыкли соединять нечто страшное, дикое и зверское. По удалении… киргизов в Туркестан соседями русских оказались… кочевники – казаки…. Чтобы отделить кочевников казаков от казаков русских, пришлось дать первым дополнительное название…. … откуда и получилось наименование "киргиз-казаки", впоследствии измененное в "киргиз-кайсаки"…"
В этом плане заслуживает внимания выдержка из статьи "Принятие киргизами русского подданства" (1898 г.) из того же источника [19]:
А.Клыч: Ош-2010. Сто лет безысходности, или Что объединяет резни 1916, 1990, 2010 гг.
В Золотой Орде казаками именовалась лёгкая конница, которую предоставляли все кочевые племена и русские казаки. Как известно, русские казаки подчинились Орде добровольно и участвовали в её набегах.
Сами-то казахи себя называют-ҚАЗАҚ , а не КАЗАК.
Полагаю, что немецкие специалисты в области расологии, или как это называется, были достаточно грамотны. Сводить образование казачества к бежавшим из центральных областей крестьянам неверно. История казачества более сложна. Здесь нет нужды её приводить.
Относительно прислуживания фашистам, то действительно, они образовали казачью часть. Но подавляющее большинство казаков воевало на стороне СССР. Это всё равно, что говорить, что русские поголовно предатели из-за существования Власовской армии в рядах Вермахта.
Теория о том, что казачество образовано беглыми крепостными, придумана в период Пугачёвского бунта для уничижения казаков. Дело в том, что идейное обоснование этого бунта сложнее, чем мы учили в школе. Но опять же, развивать тему Пугачёвского восстания в рамках данного обсуждения нецелесообразно.
Власовцы не жертвы, а предатели.
а насчет китайцев, уверен придет время, уйдет НАН и спросим со всех кто родиной приторговывал, а скупавших краденое-выгоним
Добрая, умная статья.
Что касается переброски части стока реки Обь (а "...не перевода необременяющей части потока..."), то прежде изучите тот проект, прежде чем выступать в его защиту.
Что касается проекта переброски части стока реки Обь для подпитки Арала. Идея здравая, но представленный проект был ниже всякой критики. Он был разработан исключительно в угоду строителям Водстроя, которым нужны были только большие объемы и соответствующее финансирование. Да и технически это был очень сырой и непродуманный проект. Поэтому он и не был принят. Уж где, где, а здесь Дядя Сэм ни причем.
2. Резкое увеличение водозабора из рек на нужды орошения во второй половине 60-х и в 70-х годах характерно не только для Узбекистана, но и для Туркмении (район Чарджоу), для Таджикистана (сельхозосвоение ранее необводненных долин). Причем, на вновь вводимых площадях, как и на старых, основной культурой стал хлопок - стратегическое сырье для производства порохов. Сейчас - основная экспортная культура этих стран. Причем, гидромодуль хлопковых полей значительно выше, чем у других культур.
3. Расход воды на орошение НЕ СОКРАТИЛСЯ. Причина - износ оросительных систем и возвращение к архаичной системе эксплуатации.
2. Аму-Дарья не второй, а основной источник питания Арала, так как величина стока этой реки в 3,5 раза больше, чем у Сыр-Дарьи.
3. Не спорю, что Вам пришлось участвовать в разработке схем охраны плотин, но в специфике работы ГЭС, а,особенно, в мелиорации Вы разбираетесь слабовато.
Я, профессионально, в течение 20 лет занимался системами мелиорации и непосредственно участвовал в программе спасения Арала в 1988-1991г.г.
Кроме того в 1999-2000г.г. я участвовал в разработке государственной программы развития малой гидроэнергетики Киргизии, а в 2005-2008г.г. осуществлял пилотный проект по восстановлению, реконструкции и модернизации малой ГЭС Иссык-Ата (Мощность 1,6 Мвт) в качестве технического директора (главного инженера) строительства.
4. Арал действительно обречен, но только не по тем причинам, которые Вы пытаетесь отстаивать. Эти причины я указал Выше.
А превосходные казахские мясные блюда. Только казахи могут приготовить так и угостить! Казахи добрый, отзывчивый и великодушный народ. Лично у меня такое мнение. Есть, конечно, и нюансы. Не без этого.
//Вот только в отличие от тайги в степи сложнее затеряться// Здесь я думаю автор не прав. Заблудиться одинаково плохо, что в тайге, что в степи. Особенно, если это лесной человек и попал в бескрайнюю и безграничную степь!
Комментарий удален модератором
С интересом пополнила некоторые свои пробелы в Истории.
На память пришел чудесный фильм "Урга-территория любви".
Когда она покрывается сначала подснежниками, потом алыми тюльпанами!
Какой чистый, пьянящий воздух!
Как приятно пить кумыс в летний зной!
Хороша степь!! Сладкие воспоминания моего детства!
Что русского в казахской степи? Всё, кроме самой степи. Всё остальное - города, дороги, заводы, шахты, школы и т.п. - построили русские. И обидно, что сейчас русские названия этих городов заменяют нерусскими...
Автор прав - присоединение Казахстана к России было объективно необходимо и полезно для казахов. Всякое было..... Но прогрессивное значение этого присоединения отрицать невозможно.
Дружить надо. И уважать друг друга.
А концовка статьи позабавила - щурёнок, притаившийся в озерце - символизирует "опасную" близость России......
Если лично Вам не надо в степи НИЧЕГО русского - то придётся Вам разрушить все города, заводы, ж/д лороги, мосты, школы, больницы, нефтяные вышки и т.д. и т.п.
Строили всё это не в своих интересах, а в интересах нашего ОБЩЕГО государства и тех людей, которые жили в Казахстане.
И никому от этого хуже не стало.
А радикальный национализм - он чужд всем нормальным людям.
Всего доброго!
удачный запуск "ЛУНА-Х".
Кстати, спасибо, что просветили: теперь буду знать, что Туркмения, Киргизия, Таджикистан и иже с ними - в числе лидеров. Только вот в чем?
- А шуму то ...
Казахская степь удивительна и прекрасна, бесспорно. Бесконечно свободна и мудра.
Феномен Олжаса Сулейменова - уникален и столь же удивителен. Глубина и великолепие его метафор, как в поэзии, так и в лингвистических изысканиях рождают неожиданные ассоциации и мыслеформы. Которые смакуются и языком, и воображением.
Приехав в Санкт-Петербург в конце июня, Олжас Омарович презентовал идею создания Евразийского центра в городе на Неве, архитектурный проект для которого уже, кажется, готовится питерцами вместе с немцами.
Пережив безумие распада СССР, безвременья, люди, похоже, приходят в себя потихоньку и осознают реалии древних генетических связей между народами-соседями.
Планетарное мышление, о котором часто говорит поэт-исследователь-дипломат, так или иначе превращается в очевидную неизбежность.
Всегда-всегда вдали от родных казахстанских степей и гор тоскую о запахе жусаны...
И что Вы имеете ввиду, обвиняя его в том, что он "превратился в одного из придворных лизоблюдов"? Поясните, дабы не прослыть пустобрехом.
Я сам степняк, судьба привела меня в лесной край и мне не хватает, частенько, видеть далёкий и близкий сердцу горизонт.
Мне очень нравится ваш стиль изложения, перечитал ваши блоги, один другого интереснее. А история с ДТП и последующие действа вызывают уважение вашей гражданской позицией.
Я бы в такой ситуации не смог повести себя как вы, скорее всего смалодушничал и повёлся на поводу службистов и "уважаемых". Или не выдержал вероломства и полез бы в драку, что было бы ещё хуже.