Идея эмиграции лишилась главного мифа

ВЦИОМ недавно порадовал нас результатами опроса об отношении граждан России к эмиграции. Процентная доля желающих уехать из страны достигла минимального значения за весь период наблюдения (с 1991 года) – 5%, в то время как в иные годы она доходила до 16%. 93% россиян вообще не рассматривают для себя такой вариант, как переезд в другую страну. Словом, в общественном мнении победила поговорка «где родился, там и пригодился».

Те, кто пытается представить Россию страной, где население сидит на чемоданах и ждет случая вырваться за границу, напрасно тратят свои силы. 5% – это, что называется, в рамках статистической погрешности. Думаю, не только в депрессивной Прибалтике, где треть населения уже распрощалась со своими странами, но и в какой-нибудь благополучной Швейцарии найдется несколько процентов желающих попытать счастья на новой родине.

При этом стоит заметить, что никаких ограничений на выезд в России не вводилось, границы по-прежнему открыты, и если какие-то препятствия для их пересечения существуют, то они возникли на той стороне. Вспомним хотя бы Финляндию – нашу недавнюю добрую соседку, которая сегодня упорно не хочет открывать пропускные пункты на границе с Россией.

Более того, эмиграция не является у нас предметом общественного осуждения. Конечно, если человек уехал за границу и оттуда ведет работу против своей страны, то рано или поздно он обрастет статусом иноагента, а то и вовсе попадет в список экстремистов и террористов. Разумеется, демонстративный отъезд с проклятиями в адрес родины у нас не приветствуется. Но сам по себе факт отъезда из страны, без политических мотивов, воспринимается нейтрально. Следовательно, и перспектива морального остракизма не должна сдерживать потенциальных эмигрантов.

Почему же их теперь стало так мало? Говорят, причина в том, что все, кто хотел уехать, сделали это в последние два года. Да, отчасти это объяснение можно принять, хотя те несколько сот тысяч человек, которые релоцировались и еще не вернулись обратно, дают нам лишь десятые доли процента от всего населения. Основная причина всё же более фундаментальна. Идея эмиграции с течением времени просто поменяла свой смысл.

В те времена, когда выехать из страны было крайне сложно, пропаганда твердила о «загнивающем Западе», а на кухнях ворчали «нам бы так загнивать», отношение к эмиграции было почти религиозным. В заграницу верили, как в миф о Земле обетованной. Уехать – значит оставить позади всё дурное, все свои грехи и слабости, стать новым человеком и получить право на новое счастье. Может быть, так сегодня верят в пластические операции или в волшебные тренинги личностного роста. Понятно, что реальный Запад в этих ментальных сделках с самим собой участвовал весьма опосредованно. В общем, никому не было дела то того, как там живут в действительности.

Даже в 1990-е годы, когда границы были распахнуты настежь, отъезд из страны зачастую сам по себе воспринимался как карьера. Кем бы ни устроиться, лишь бы быть поближе к сердцу цивилизации, от которой мы получаем дары прогресса.

Это уже была немного другая концепция. Если в советское время наша страна и Запад мыслились как разные миры, а преодоление границы между мирами было равносильно инициации, то в постсоветское время восприятие эмиграции диктовалось представлением о России как о периферии «цивилизованного мира».

Таким образом, стремление поселиться поближе к центру этого мира было конгруэнтно стремлению человека из провинции переехать в Москву. Одно время была распространена идея о том, что Москва – уже не верх мечтаний россиянина, ищущего лучшей доли, а всего лишь перевалочный пункт на пути к покорению иных столиц: Парижа, Лондона, Нью-Йорка.

Что же случилось с идеей эмиграции сегодня? Она демистифицировалась, и это лучшее, что могло с ней произойти. Чем меньше мифов бытует в голове граждан, тем лучше им самим, да и стране в целом.

Нет больше мифа о Западе как о рае земном, куда стоит ехать хоть тушкой, хоть чучелком, и радоваться, если после доходной должности в столичной компании тебе достается место социального работника. Зато есть источники информации, которые позволяют трезво оценить, что ты получаешь, переместившись в пространстве, а что теряешь.

И сегодня доминируют факторы, не способствующие такому перемещению. Это и общий спад на европейских рынках труда, который не сулит легкой карьеры новоприбывшим. Это и негативное отношение к русским после начала СВО. К тому же русских за границей нынче и так уже стало слишком много, а толкаться локтями с бывшими соотечественниками как-то не очень хочется, причем в этой же толкотне участвуют и украинские «беженцы», которых вообще-то на порядок больше, чем наших релокантов. И среди них немало людей с довольно странными идеями, вплоть до террористических.  

В конце концов, сегодня сама Россия стала предметом вожделения для иностранных граждан. В очереди на въезд в нашу страну – миллионы людей, и тема иммиграции у нас уже давно стоит гораздо острее, чем проблема эмиграции. Россия, с одной стороны, вынуждена ограничивать этот поток, а с другой – имеет возможность выбрать тех людей, в которых она наиболее заинтересована.

К слову сказать, недавно я побывал на спектакле «Русская заря», который поставила Ольга Окрепилова; она долгое время успешно делала театральную карьеру в Германии, но вернулась в Россию, причем в том самом феврале 2022 года, когда тысячи людей потянулись в противоположном направлении. И это сегодня не единственный пример такого рода, а со временем таких примеров будет еще больше. О них, наверное, стоит шире рассказывать, и тогда процент желающих покинуть Россию станет еще меньше.

Мне, однако, не кажется, что нужно бороться за сведение этого процента к нулю. Люди уезжают из страны по разным причинам и далеко не всегда из-за нелюбви к ней. Я могу привести в пример поэтессу Алису Орлову, которая живет в Китае и при этом пишет пламенные патриотические стихи.

Но крайне важно было разрушить мифологические представления о загранице и поставить вопрос о свободном выборе человеком места своего проживания на твердую рациональную почву. И как показывают данные ВЦИОМ, на этой почве Россия уверенно выигрывает.