5 февраля 1901 года в Москве открылся знаменитый Елисеевский магазин



5 февраля 1901 года в Москве на Тверской улице открылся "Магазин Елисеева и погреба русских и иностранных вин".

Однажды зимой Петр Елисеев, крепостной садовник графа Шереметева вырастил клубнику, которой угостил графа и его гостей. Граф от избытка чувств дал Петру вольную и способствовал организации небольшой лавки по торговле вином.

Петр Елисеев удачно использовал свой шанс. Очень скоро новое дело принесло хорошую прибыль, и сыновья Елисеева стали миллионерами. Династию Елисеевых продолжил внук садовника Григорий Григорьевич Елисеев. В его руках дело пошло с еще большим размахом. В общей сумме торговые заведения Елисеевых приносили ежегодно 250 тысяч рублей дохода - по тем временам огромные деньги.

Среди многочисленных заведений им был открыт "Магазин Елисеева и погреба русских и иностранных вин" в Москве на Тверской улице. Дом, в котором обосновался магазин, был выкуплен у Зинаиды Волконской. Долгое время особняк переходил из рук в руки, пока в 1898 году его не приобрел купец Григорий Григорьевич Елисеев.

И вот... весь дом был полностью "обшит в деревянную рубашку", этакий гигантский деревянный ящик, настолько плотный, что и щелочки не осталось. К тому же окружен усиленной охраной. Рабочие, трудившиеся на стройке, получали дополнительные деньги за свое молчание по поводу того, что в доме делается. Сие тут же породило зуд любопытства. Находились смельчаки, которые, несмотря на охрану с собаками, проникали внутрь и вместо ясности вносили в умы москвичей только смуту: - Там индийская пагода возводится... Да нет, мавританский замок... И никакой не замок, а языческий храм Бахуса...

По Москве ползли слухи о том, что Григорий Елисеев строит напротив Страстного монастыря мавританский языческий храм... Три года здание реконструировали.



Открытие состоялось 5 февраля 1901 года. Ночью леса были сняты. В тот день на Тверской засияли тысячами огней огромные зеркальные витрины. А за стеклами, как описывает очевидец В.А. Гиляровский: "...С утра улицу запрудили толпы народа, жадно рассматривавшие сквозь зеркальные стекла причудливые постройки разных неведомых Москве товаров. Горами поднимаются заморские фрукты; как груда ядер, высится пирамида кокосовых орехов; пудовыми кистями висят тропические бананы; разноцветным перламутром отливают обитатели морских глубин, а над всем этим блещут электрические звезды на батареях бутылок дорогих вин, сверкают и переливаются в глубоких зеркалах, вершины которых теряются в туманной высоте...


В этот магазин не приходили: в него приезжали. С обеих сторон дома стояли собственные экипажи, один другого лучше. Швейцар в ливрее выносил пакеты за дамами в шиншиллах и соболях и кавалерами в бобрах. Все эти важные покупатели знали и звали продавцов магазина по имени-отчеству. А те общались с клиентами как с равными, соображаясь со вкусом каждого".



Вновь открытый Елисеевский магазин - первый в Москве по своей величине и роскошной отделке. Он устроен в два света и поражает своими размерами, богатой обстановкой и изяществом отделки, которая сделана в стиле Ренессанса. Две громадные электрические люстры, украшенные белым хрусталем, производят большой эффект в магазине.

Владелец магазина Григорий Елисеев лично руководил оформлением прилавков. Идея выкладывать фрукты пирамидками, которую используют до сих пор, принадлежит именно ему.



Всего в нем было пять отделов: колониально-гастрономических товаров, хрусталя Баккара, бакалейный, кондитерский и фруктовый. Кроме того, еще был винный погреб и производственные цеха (пекарня и прочее). Магазин быстро стал популярным. Москвичи покупали здесь французские трюфеля, устрицы и оливковое масло, с которыми успешно соперничали русские окорока, балыки из белой и осетровой рыбы, икра. Сортов чая, кофе и вина было так много, что покупатели терялись. В кондитерском отделе особой популярностью пользовались крохотные "дамские пирожные" из собственной пекарни. А уж в винах без приказчиков вообще было не разобраться.



В советское время магазин национализировали, и он стал называться Гастроном №1, хотя неофициально москвичи продолжали называть его "Елисеевским".