Оклеветанная русско-японская война

Русско-японская война во многом явилась следствием противодействия ряда государств (Японии, Англии, США) стремлению Николая II реализовать Большую Азиатскую программу. "Азиатским" разворотом Николай II стремился предотвратить европейскую войну. Государь понимал, что цели, которые ставили его дед Александр II и отец Александр III — утвердить своё влияние на Балканах, силой занять Проливы, противодействовать Австрии и Турции в Южной Европе, а Англии и Франции на Ближнем Востоке — можно было достичь только путём кровопролитной войны.

Между тем, сама мысль о ней вызывала в Государе неприязнь^[1].

В этих условиях овладение Проливами отходило у Государя на второй план. В беседе в Париже с премьер-министром Великобритании лордом Робертом-Артуром Солсбери, Николай II заявил:

Россия не хочет иметь Константинополь или иную часть турецкой территории на стороне Проливов. Она хочет только владеть дверью и иметь возможность укреплять её"^[2].

Государь искал для России выхода в Мировой океан в иных регионах. Новыми приоритетами Николая II стало развитие Сибири, Дальнего Востока и активное проникновение в Ближнюю Азию^[3]. Николай II активно поддержал расширение русского влияния в Северном Китае, Маньчжурии и Корее. При этом Царь не собирался вести там войну, а стремился достигнуть компромисса со всеми государствами региона, в том числе и с Японией.

Большая Азиатская программа стала закладываться в планах Николая II ещё до его вступления на престол. Эта программа сводилась к обеспечению развития Сибири и Дальнего Востока, выходу к незамерзающим портам Тихого океана и закреплению там российского присутствия.

При этом в политике Николая II на Дальневосточно-азиатском направлении отсутствовали "империалистические" цели: ни о каких разделах и расчленениях территорий стран региона Государь не помышлял. Но в условиях быстрого усиления в Дальневосточном и Азиатском регионах ведущих европейских держав, Россия не могла не стремиться к их опережению на этих направлениях геополитического влияния. 21 мая 1896 года во время пребывания в Москве Ли Хунчжана, "воспитателя наследника престола", а фактически министра иностранных дел цинского правительства, Россия заключила с Пекином союзный договор. Он предполагал, что в случае нападения Японии на Китай, Корею или восточноазиатские владения Российской империи, договаривающиеся стороны обязаны оказывать друг другу военную помощь. Пекин разрешил России провести через Маньчжурию до Владивостока железную дорогу, а русские суда получали свободный доступ в порты Китая[4].

Обстановка весьма благоприятствовала намерениям Николая II приобрести незамерзающий порт на Дальнем Востоке со свободным выходом в Мировой океан. По мнению Государя, такой порт должен был находиться либо в Корее, либо на Ляодунском полуострове. Между тем международная обстановка требовала от Царя скорейшего принятия решения по этому вопросу. После захвата немцами китайской гавани Киао-Чао и отказа Пекина ему противодействовать, у крупных европейских игроков возник соблазн тоже присвоить себе китайские порты. дипломаты в Китае слали в Петербург весьма тревожные телеграммы: 25 Русские ноября/7 декабря, исполняющий должность поверенного в делах Российской империи в Китае В.Н. Ламздорф предложил Государю "воспользоваться первым удобным случаем, чтобы Николай II не стремился к аннексии Кореи.

Я не хочу брать себе Корею, — писал Император ещё в 1901 году принцу Генриху Прусскому, - но никоим образом не могу допустить, чтобы японцы там прочно обосновались. Это было бы casus beli. Столкновение неизбежно: но надеюсь, что оно произойдёт не ранее, чем через четыре года - тогда у нас будет преобладание на море. Это наш основной интерес. Сибирская железная дорога будет закончена через 5-6 лет"[5].

Государь решил, что занятие китайского, а не корейского порта, будет менее опасным для России. На записке Ламздорфа, который полагал, что всякая попытка "приобретения Россией военного порта на Корейском побережье" неминуемо приведёт к "окончательному разрыву с Японией", Государь написал: "Согласен"[6] и приказал: "Я нахожу желательным, чтобы два наших крейсера были посланы в Талиенван, покуда англичане его не заняли. Прошу срочно сообщить об этом Дубасову. По занятии этих двух портов я буду спокойно относиться к дальнейшим событиям на Востоке"[7].

15 марта 1898 года Пекин подписал с Россией конвенцию, по которой он уступал ей в арендное пользование сроком на 25 лет порты Люйшунь (Порт-Артур) и Талиенван (порт Дальний) вместе с прилегающим к ним водным пространством[8]. 16 марта 1898 года русская эскадра высадила в Порт-Артуре воинский десант. На соответствующем донесении контр-адмирала Ф. В. Дубасова Николай II начертал:

"Радуюсь благополучному окончанию высадки и занятию незамерзающего порта в Тихом океане"[9].

НИКОЛАЙ II. ФОТО: WWW.GLOBALLOOKPRESS.COM

В те дни Император писал своему брату Великому Князю Георгию Александровичу: "Очень пора нам стало сделаться сильными на море, в особенности теперь, когда пошла своего рода травля и погоня за китайскими портами. Слава Богу, что нам удалось занять Порт-Артур и Талянвань бескровно, спокойно, почти по-дружески! Конечно, это было довольно рискованно, ну а прозевай мы эти гавани теперь, впоследствии, конечно, без войны нам бы не удалось вышибить засевших туда англичан или японцев! Да смотреть надо зорко, там на Тихом океане почти вся будущность развития России, и, наконец, мы имеем вполне незамерзающий открытый порт; а железная дорога туда ещё больше укрепит наше положение"[10].

Занимаемая территория в Южной Маньчжурии получила название Квантунской области. Началась строительство ветки КВЖД, призванную соединить Читу с Владивостоком и Порт-Артуром. Был основан город Харбин, ставший на многие десятилетия столицей "русского Китая".

В конце XIX века Великобритания активно содействовала росту могущества Японии, рассчитывая, что та станет главным соперником России на Дальнем Востоке. Вступивший на японский престол в 1867 года император (микадо) Муцухито (Мэйдзи) провёл в стране кардинальные реформы по европейскому образцу, перестроил государственную систему, армию, флот и экономику. В его царствование феодальная Япония совершила резкий скачок в капитализм, стремясь сравняться с европейскими государствами.

Николай II весьма серьёзно воспринял вступление Японии в борьбу за передел мира. Ещё до японо-китайской войны 17 августа 1894 года Государь получил депешу посланника в Токио М.А. Хитрово, в которой тот писал:

В лице Японии нарождается новая сила, которая будет иметь огромное влияние на дальнейшие судьбы Дальнего Востока. Я сознаю, что может быть это не укладывается в головы, но рано или поздно с этим придётся примириться"[11].

Государь поставил на депеше помету: "Совершенно правильно! И с этой силой придётся серьёзно считаться"[12].

Справедливость царских слов получила подтверждение уже в следующем, 1895 году, когда армия микадо нанесла серьёзное поражение китайской армии. Однако благодаря давлению европейских держав военный успех закончился для Японии ничтожным политическим результатом. В Токио всё больше росло стремление провести новую войну, которая привела бы к его гегемонии во всём азиатско-дальневосточном регионе. Главным конкурентом в этой части света японское руководство считало Россию.

Японская военная партия всё больше набирала силу. Это видно из задач, которые ставились "партией войны" перед военно-политическим руководством (к слову сказать, этими же положениями японские агрессоры будут руководствоваться в ходе подготовки Второй мировой войны): "Для того чтобы завоевать Китай, мы должны сначала завоевать Маньчжурию и Монголию. Для того чтобы завоевать мир, мы должны сперва завоевать Китай"[13].

Окрылённая поддержкой, оказанной ей со стороны США и Великобритании, "военная партия" строила далеко идущие захватнические планы. Они были связаны с идеей создания "Великой Японии", которая должна была включить в свой состав Курильские острова, Сахалин, Камчатку, Тайвань, Корею, Маньчжурию и большую часть восточной Сибири.

В 1902 г. между Японией и Англией был заключён военный союз, направленный против России. Он предусматривал право на противодействие "третьей державе" (имелась в виду Россия), "угрожающей интересам Японии или Англии". Если бы Россия решила противодействовать японской агрессии в Корее, то это можно было бы подвести под статью англо-японского договора[14].

Англо-японский договор 1902 года предоставлял Японии возможность начать войну с Россией будучи практически уверенной, что никто в Европе не окажет ей военной поддержки из-за опасения столкновения с Англией. Одновременно Токио был обеспечен английской финансовой поддержкой, поставками вооружения и возможностью строить на британских верфях боевые корабли.

ИМПЕРАТОР (МИКАДО) МУЦУХИТО (МЭЙДЗИ). ФОТО: WWW.GLOBALLOOKPRESS.COM

Япония начала готовиться к войне, имя за спиной фактически союзников в лице Великобритании и США. Во время подготовки правительство микадо взяло в долг на иностранных рынках 282 млн американских долларов. Помимо этого Токио были предоставлены дополнительные займы американскими банками "National City Bank of New York", "National and Сommercial bank", банковский дом "Kuhn, Loeb & C^o". Все эти банки принадлежали домам американо-иудейских банкиров, главным из которых был Якоб Генри Шифф, который был награждён благодарным микадо орденами Священного сокровища и Восходящего солнца. Накануне и во время войны, США предоставили Японии четыре займа на общую сумму 200 млн. долларов (или 725 млн. йен)[15].

12 августа 1900 года граф В.Н. Ламздорф уведомил иностранные посольства, что русские войска будут выведены из Маньчжурии, как только там будет восстановлен порядок. Однако Николай II приказал генералу А.Н. Куропаткину всячески затягивать вывод войск из Маньчжурии, стремясь заключить с Китаем соглашение об особом положении в ней России. В конце октября 1900 г. между наместником Квантунской области адмиралом Е.И. Алексеевым и китайским губернатором Мукденской провинции было заключено соглашение, которое фактически устанавливало русский протекторат над этой провинцией[16].

Но под нажимом Токио и Лондона, Пекин отказался от этого соглашения и потребовал от России немедленно очистить от своих войск Маньчжурию. 26 марта/8 апреля 1902 года Россия обязалась вывести свои войска из Маньчжурии к октябрю 1903 года.

5/18 апреля 1903 года китайскому правительству была направлена российская нота, в которой говорилось, что дальнейший вывод войск обусловлен закрытием Маньчжурии для иностранной торговли.

В ответ Англия, США и Япония заявили России протест против нарушения сроков вывода войск, а Китаю посоветовали не принимать никаких условий. Цинское правительство так и сделало, заявив, что будет обсуждать "любые вопросы о Маньчжурии" лишь "по эвакуации".

Одновременно японские власти заявили, что отказ от эвакуации русских войск из Маньчжурии является следствием антияпонской политики России. Государь по этому поводу заметил, что сожалеет о таком "возбуждении умов в Японии. Надеюсь, что подобные недоразумения прекратятся".

27 марта 1903 года Николай II направил генерала А.Н. Куропаткина в Токио для зондажа относительно его согласия на приостановку вывода русских войск из Маньчжурии. Перед отъездом Куропаткин получил следующие указания Государя: "В минимальный срок и не останавливаясь перед нужными расходами, поставить нашу боевую готовность на Дальнем Востоке в равновесие с нашими политико-экономическими задачами. Дать очевидное для всех доказательство решимости отстоять наше право на исключительное влияние в Маньчжурии".

Несмотря на то, что угроза войны с Японией постоянно возрастала, Николай II делал всё, чтобы её не допустить. 28 марта 1903 г. Государь заявил на совещании Комитета министров, что "надо избегать повода к ссоре с Японией, что война с ней совершенно нежелательна"[17].

Осенью 1903 года Николай II вновь повторил, что

он не желает войны России с Японией и не допустит её"[18].

Однако он был вынужден готовиться к противостоянию. В результате долгих переговоров, Царю удалось обеспечить дружественный нейтралитет Германии и Австро-Венгрии. Одновременно на Востоке был усилен военный флот, которому Николай II придавал важнейшее значение. Военный историк капитан 1-го ранга М.В. Московенко отмечает: "Пожалуй, из всех российских императоров Николай II первым осознал огромные возможности броненосного флота в сдерживании агрессивных замыслов потенциальных противников России"[19].

1/14 июля 1903 года открылось движение по Транссибирской железной дороге (Транссиб) почти на всём её протяжении и далее по Китайско-Восточной железной дороге. Новая магистраль, соединившись с Транссибирской, обладал серьёзным недостатком — единая трасса, связывавшая Порт-Артур с Россией, имела 160-км разрыв в районе озера Байкал. Перевозка по нему железнодорожных вагонов осуществлялась двумя паромами-ледоколами[20].

16 мая 1903 года Николай II одобрил предложение В.Н. Ламздорфа попробовать договориться с японским правительством. 17 мая министр уполномочил посланника в Токио барона Р.Р. Розена искать договоренностей по Корее[21]. Но Государь поручил возглавить переговоры с Японией не Розена, а Наместника на Дальнем Востоке адмирала Е. И. Алексеева, подчёркивая тем самым особую важность компромисса с Японией[22]. Николай II напутствовал русскую делегацию пожеланием сделать всё, чтобы "не было войны".

Японское правительство представило русской стороне проект двустороннего договора, предусматривавшего признание "преобладающих интересов Японии в Корее и специальных интересов России в железнодорожных предприятиях в Маньчжурии". Таким образом, Япония отказывала России в её правах на Маньчжурию, соглашаясь лишь на признание КВЖД. 5 октября Россия предоставила Токио свой проект, в котором, с оговорками, выражала готовность признать за Японией преобладание её интересов в Корее, в обмен на признание Маньчжурии, лежащей вне сферы японского влияния.

ИМПЕРАТОР НИКОЛАЙ II И ИМПЕРАТРИЦА АЛЕКСАНДРА ФЁДОРОВНА СРЕДИ ОФИЦЕРОВ КОННОГВАРДЕЙСКОГО ПОЛКА, 1904 ГОД. ФОТО: WWW.GLOBALLOOKPRESS.COM

В ноябре 1903 - декабре 1904 гг. Наместник на Дальнем Востоке адмирал Е.И. Алексеев указывал на нежелание японской стороны идти на какие-либо компромиссы. На эту телеграмму Николай II ответил:

Желаю, чтобы переговоры с Японией продолжались в дружественной форме"[23].

Алексеев полагал, что схватка неизбежна, поэтому лучше нанести удар первыми. Однако он получил телеграмму от Государя с категорическим предупреждением: войны он не желает и не допустит. Царь запретил Алексееву проводить в Наместничестве любую мобилизацию, оставив это право за собой[24]. Николай II справедливо считал, что оттягивание всеми силами войны идёт только на пользу России.

Время — лучший союзник России. Каждый год нас усиливает", - говорил Государь[25].

Это понимали и в Японии. Однако Царь видел, что положение становится крайне угрожающим. 27 декабря 1903 года он писал Великому князю Сергею Александровичу:

Душевное беспокойство у меня относительно поганой Японии. […] Тем не менее, я всё ещё убеждён, что войны не будет, конечно, если японцы сами её не объявят. Но велик Бог земли русской!!!"[26].

Государь указал Е.И. Алексееву, что "надо приложить все усилия к тому, чтобы избежать войны, так как для России каждый год мирного времени составляет огромную выгоду; что политика твёрдая, но вежливая по форме и не придирчивая в вопросах не существенных, — лучше всего достигнет цели; поэтому, отклоняя переговоры об эвакуации Маньчжурии, так как это дело касалось только Китая и России"[27].

Тем не менее, 15 января 1905 г. Николай II в беседе с участниками Особого совещания заявил: "Мы должны в ограждение наших интересов положить известный предел их захватам на этом пространстве... С военно-морской точки зрения такая граница должна обнять Северную Корею, имевшую для России серьёзное стратегическое значение. Если мы не добьемся её нейтрализации, то, без сомнения, на фланге Порт-Артура мы будем иметь сильного врага, который разрежет связь между Южно-Усурийским краем и Квантунской областью, будет господствовать над Манчжурией и вскоре уничтожит возможность существования в Порт-Артуре"[28].

По распоряжению Николая II русская делегация была готова идти на самые большие уступки японцам. Во время переговоров японская сторона выступила против русского предложения о нейтральной зоне в Корее. Несмотря на то, что для России эта нейтральная полоса была очень важна, она была готова отказаться от этой статьи договора в обмен на признание японцами статьи об отказе их притязаний на Маньчжурию[29].

Однако, надежды Государя сохранить мир всё более уступали пониманию неизбежности войны. А.Н. Куропаткин писал:

Государь продолжает верить в мирный исход конфликта и продолжает быть настроенным миролюбиво. Но несомненно и то, что в нём всё растёт и растёт всеобщее враждебное чувство к Японии. Он скрывает его от нас с удивительным самообладанием. Растёт неприязнь и к Англии"[30].

1 января 1904 года, надеясь на сохранение мира, Государь заявил японскому послу С. Курино, "что Россия есть не только великая страна, но и часть света, и что у такой державы, несмотря на всё миролюбие, может наступить предел терпения"[31].

В конце февраля 1904 года Курино получил через Ламздорфа указание Николая II о том, что "на высадку японских войск в северной Корее Россия посмотрит, как на весьма недружелюбное действие"[32].

Японцы требовали, чтобы Россия допустила их к совместному контролю над Маньчжурией, на что посол Р.Р. Розен отвечал, что все вопросы по Маньчжурии Россия будет решать только с Китаем[33].

25 сентября/8 октября 1903 года истекал срок, в который Россия должна была вывести свои войска из Маньчжурии. Так как этого не произошло, Япония заявила протест. 4/16 января 1904 г. барон Розен сообщал в Петербург, что "между Токио и Вашингтоном в течение последних трёх недель происходит оживлённый ежедневный обмен телеграммами"[34].

22 января/5 февраля 1904 г. японский министр иностранных дел Масахико Комура приказал главе японской делегации прервать "настоящие бессодержательные переговоры", а 24 января/6 февраля 1904 г. Япония объявила о разрыве дипломатических отношений с Россией.

25 января Николай II впервые высказался о возможности войны с Японией, заявив:

Надо скорее выяснить вопрос о войне:воевать, так воевать; мир, так мир. А эта неизвестность становится томительной"[35].

Поздно вечером 25 января в Петербурге была получена нота японского посланника Синитиро Курино, в которой сообщал, что ему приказано покинуть Петербург со всей японской миссией. Той же ночью Государь велел отозвать русскую миссию из Токио.

26 января у Царя состоялось совещание по японскому вопросу[36]. На совещании Николай II поставил перед министрами вопрос: следует ли допустить высадку японцев в Корее или принудить их силой отказаться от этого замысла[37]? Ламздорф и Куропаткин считали, что нужно делать всё, чтобы войны избежать, на что Государь ответил: "Разумеется", но, когда тот же Ламздорф стал говорить о посредничестве, Николай II перебил его: "Поздно. Японцы уже высказали мнение, что не примут посредничество. Они действовали теперь глупым образом"[38].

ПОРТ-АРТУР. ФОТО: WWW.GLOBALLOOKPRESS.COM

Тем не менее, поздно вечером 26 января Государь разрешил русскому послу в Лондоне графу А.К. Бенкендорфу обратиться к английскому министру иностранных дел лорду Лансдауну с просьбой о посредничестве для предотвращения конфликта. Об этом же Лансдауна просил и французский посол. Британский министр ответил, что Япония не желает ничьего посредничества и уже поздно что-либо изменить.

Вечером 26 января Николай II послал адмиралу Е. И. Алексееву телеграмму, в которой говорилось: не допускать высадки японцев на западном берегу Кореи выше 38 параллели. Высадку в южной Корее и Чемульпо — допускать. Если японские войска начнут движение в сторону северной Кореи, то это не считать за открытие военных действий[39].

Таким образом, Николай II сделал всё от него зависящее, чтобы избежать войны с Японией. Царь был готов идти на самые большие компромиссы с микадо. Фактически Японии отдавалась большая часть Кореи, учитывались её интересы и в Китае. От японской стороны требовалось признание русских интересов в Маньчжурии и на Ляодунском полуострове. Но Япония не допускала никакой возможности компромиссов с Россией. Микадо нужна была война, в результате которой он рассчитывал заполучить не только Корею, но и Китай с Маньчжурией. В ночь с 26 на 27 января 1904 года японский военный флот внезапно атаковал русские боевые корабли, стоявшие на внешнем рейде Порт-Артура. Историк С.С. Ольденбург справедливо замечал: "подобный образ действий токийского правительства, не выждавшего даже передачи ему отправленного на днях ответа Императорского правительства, возлагает на Японию всю ответственность за последствия"[40].

27 января Николай II записал в своём дневнике:

Получил от Алексеева телеграмму с известием, что этой ночью японские миноносцы произвели атаку на стоявших на внешнем рейде "Цесаревич", "Ретвизан", "Палладу" и причинили им пробоины. Это — без объявления войны! Господь да будет нам в помощь!"[41].

(По материалам Мультатули П.В. Внешняя политика Императора Николая II. – М.: ФИВ, 2012).