Приглашение на Танго, картины художника Фабиан Перез




(350x50, 3Kb)


Этой ночью я искал твои губы в чужих губах
и почти поверил в то, что отыскал тебя,
ибо, слепец, я знаю: то, что влечёт меня
к женщине, - это река;
но какая тоска - добраться до берега сновидения
и понять: наслаждение - жалкий раб,
получивший фальшивую монету.

Забытая, любимая, - как я желал бы
воскресить то страданье в Буэнос-Айресе,
ту безнадёжную надежду.
Если бы вновь полюбить тебя
в доме моём - открытом в сторону порта,
если бы вновь встретить тебя утром в кафе, -
и чтоб ничего-ничего
ещё не случилось.
Чтобы не надо было ни о чём забывать,
рук твоих не вычёркивать из памяти,
и пусть одно остаётся - окно в беззвёздное небо



А в севильском трактире как прежде готовят косидо.
Загорелая речь то и дело вскипает в сердцах,
Но все реже звучат перебором комп`асы фламенко
И скучает гитара по опытным, терпким рукам.

Отвернись от окна. Посмотри на дымок сигаретный.
Пусть тебя поцелует испанского хереса вкус.
Как давно твоих рук не касались теплом кастаньеты
И размеренным стал твой когда-то неистовый пульс.

Но горячая кровь призывает к исконному танцу.
Он, как ты – воплощенье свободы, любви и огня.
Попроси у того, что в углу, пожилого испанца –
Пусть сыграет, а ты в сегирийи станцуешь себя.

Тишина… Взмах руки над гитарой… Пощечина струнам
На щеках у испанки в червонную масть отлилась.
И взметнулся подол – черно-красные пышные струи.
Режет воздух «Оле!», высекают ладони пальмас.

Танцовщица пылает в костре искрометного танца.
И тревога, и страсть бьются дробью ее каблучков.
Невозможно испанскому сердцу с фламенко расстаться,
И в севильском трактире, как прежде, танцует любовь.

Я принимаю вызов, пылкая Сеньора —
Нет равных мне в искусстве обольщенья.
И откровенностью всего лишь дам Вам фору
Для остроты взаимных ощущений.

Я танцевать Вас буду нежно и развратно,
Я стану Музыкой самой, касаясь плоти,
Чтобы желанье отзывалось многократно
В любое время при любой погоде.

Чтобы танцуя с мужем вальс-бостон в постели,
Пронзало вдруг: «What am I doing here?!»
И каждой клеточкой во вспенившемся теле
Желали Тангоногого Сатира.

Еще не поздно — откажитесь от брaслетов.
Пускай Другая выйдет на подмостки —
Возьмет билет в несбывшееся лето,
Наденет черное, вникая в ритм жесткий.

И мотыльком сгорит за миг полёта:
Она уже не сможет жить, как прежде —
Ей будет сниться солнечная Нота,
Ей будет тесно в будничной одежде.

Земная женщина не может быть Наядой
Чтобы возвыситься до самоотреченья,
Чтобы принять как высшую награду
Взаимное и вечное влеченье,
Где плоть и дух едины, неразрывны:
Возлюбленный, любовник — суть синоним...









...«Пусть кубок с ядом и — пролиться ливнем?!»

Я — Ваш, Сеньора.
Весь навеки Ваш!