3 января 1936 года родился русский поэт Николай Рубцов

Фёдор Абрамов называл его «блистательной надеждой русской поэзии»...
Поэт прожил всего 35 лет. Его поэзия настолько гармонично вписалась в нашу жизнь, что мы даже не воспринимаем её как поэзию Николая Рубцова, а считаем частью нашей жизни, народной песней, музыкой нашей души.

«В горнице моей светло.
Это от ночной звезды.
Матушка возьмет ведро,
Молча принесет воды...»

«Коля был невысокого роста, щупленький, с цепкими глазами, может быть даже дерзкими. Он был колючим, не любил, когда задевали самолюбие, мог резко ответить», – говорили о нем одни. Другие считали его очень нежным, преданным, дружелюбным. И беззащитным. Как могло случиться, что его задушила женщина, неужели он, действительно, был таким беззащитным?

Иногда Рубцова сравнивают с Есениным. Николай Рубцов тоже писал о русской природе, о деревне, и большую часть жизни провел в Никольском Вологодской области. Там, в детском доме прошло его детство. Но не так он был прост, Николай Рубцов, поэт русской деревни, который рвался из деревенского мира, чувствуя себя тут одиноким и лишним. Вообще, он был скорее пилигримом, человеком дороги, который вечно куда-то спешит. Хотел уйти в море, посмотреть мир.
Служил четыре года на флоте. Больше двух лет жизни в одном месте не выдерживал.

Приехал в Ленинград, познакомился с Иосифом Бродским, Глебом Горбовским, представителями ленинградской богемы. И они очень жалели, что проглядели Николая Рубцова... Не дали его таланту раскрыться в полной мере...

Действительно, настоящая литературная слава пришла к поэту только после его смерти. Пока он был жив, это был скромный, часто незаметный, ничем не примечательный человек...

Родился Николай Михайлович Рубцов в Архангельской области в селе Емецк (чуть южнее Архангельска и севернее Мирного, теперь известного ракетного полигона). Но детство провёл Николай в Никольском, в Вологодской области в детском доме.

Мать его крестьянка, отец служащий, член партии. В семье было пятеро детей. Отец ушёл на фронт, мать умерла, когда ему было 6 лет. Николай мать практически не помнил и ничего не знал о ней. Вырос сиротой. И, хотя отец не погиб, был только ранен в 1944 году, но, вернувшись с войны, так и не стал искать сыновей. А может быть, и не хотел найти. Вот так вместе со своим младшим братом Николай и попал в детский дом в селе Никольское на Вологодчине.
Детский дом в селе Никольское, где жил Николай Рубцов

«Никола», как называл это место сам Рубцов, стала для него единственно родным уголком на земле.

«Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи…
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.»

У отца была своя семья. Один единственный раз они даже встретились, но продолжения эта встреча не имела...

Рубцов всю жизнь находился в состоянии сиротства. После окончания детского дома учился в лесотехническом и горном техникумах. Много путешествовал, ездил по стране, будто ветер его гнал. И нигде не мог остановиться. Работал библиотекарем, кочегаром на флоте, слесарем на Путиловском заводе. Потом поступил в литературный институт.

Николай Рубцов не принимал жалости к себе, как детдомовцу. Жил стихами. Естественные, природные, они были для него, как дыхание. Он отличался от многих поэтов простотой и искренностью. Это было какое-то великое, гениальное простодушие.

«В этой деревне огни не погашены.
Ты мне тоску не пророчь!
Светлыми звездами нежно украшена
Тихая зимняя ночь.

Светятся тихие, светятся чудные,
Слышится шум полыньи...
Были пути мои трудные, трудные.
Где ж вы, печали мои?»

Николай Рубцов никак не вписывался в размышления о современности, об истории, о судьбах России, о злобе дня. Это казалось странным во времена хрущёвской оттепели и позже, когда на эстраде гремели голоса Евгения Евтушенко и Роберта Рождественского. Рубцов избегал публичности, не любил выступать перед большой аудиторией. Сейчас бы его назвали глубоким интровертом.

Да, он думал не о злобе дня и газетных заголовках. А о вечном. О вечных ценностях. Он был из глубинки и нёс в себе эту глубину. Доброту, непритязательность и бесконечную глубину. Рубцов не мог себя выпячивать.

Если сравнивать его с другими поэтами, он не советский, не аристократический, не гражданский, не богемный. Он был какой-то особенный. И, если Сергей Есенин стремился стать поэтом всей России, то есть государственником, то Николай Рубцов писал потому, что стихи были его жизнью, дыханием, потребностью души.

Скрытный, замкнутый в себе человек. Далекий от гражданской лирики и государственных дел, который не любил пафосных слов. Ни в какие издательства Николай Рубцов никогда не ходил. Мы бы о нём и не узнали, если бы не друзья, которым он всё-таки читал свои стихи и пел под неумелый гитарный перебор.
Николай Рубцов (второй слева)

Он и печатался только с помощью друзей, которые собирали его стихи по одному и помогали их издавать.

Трудно сказать, почему он не жаждал славы и известности. Может, стеснялся своих старых вологодских валенок... Но Россию чувствовал сердцем. И гражданский пафос в его лирике был каким-то особенным, глубинным.

«Россия, Русь! Храни себя, храни!
Смотри, опять в твои леса и долы
Со всех сторон нагрянули они,
Иных времен татары и монголы,
Они несут на флагах черный крест,
Они крестами небо закрестили,
И не леса мне видятся окрест,
А лес крестов в окрестностях России.

Кресты, кресты...
Я больше не могу!
Я резко отниму от глаз ладони
И вдруг увижу: смирно на лугу
Траву жуют стреноженные кони.
Заржут они - и где-то у осин
Подхватит эхо медленное ржанье,
И надо мной - бессмертных звезд Руси
Спокойных звезд безбрежное мерцанье...»

У Рубцова никогда не было своего жилья.

Он мог приютиться на вокзале. Ночевал у друзей. Порой ему совершенно некуда было идти. Рубцов был очень одиноким человеком. Не знал домашней жизни. Мотался между деревней и городом. Только когда поступил в Литературный институт, дали комнату в общежитии.

А между тем, его руководитель Николай Сидоренко писал о студенте Рубцове: «Если вы спросите меня: на кого из студентов больше всего надежд, я отвечу: на Рубцова. Он — художник по организации его натуры, поэт по призванию».

Тем не менее, подающего надежды Рубцова исключили из института в 1964 году. Вот что сказано в выписке из приказа по литературном институту: «Студент Николай Михайлович Рубцов совершил хулиганский поступок. За злоупотребление спиртными напитками и глумление над святынями исключить с немедленным выселением из общежития».

Читая воспоминания его друзей и знакомых в замечательной книге «Последняя осень» узнал, что же это был за хулиганский поступок.
Однажды рассорился с своими однокашниками, выпил, сказал: «Обо всём мы с вами уже переговорили. Ничего вы нового мне не скажете. Я решил пригласить к себе классиков!» Пошёл и на этаже собрал все портреты писателей и поэтов: А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, А.С. Грибоедова и других – затащил к себе в комнату и разговаривал с ними». Начальству такое поведение показалось вопиющим хулиганством. И Рубцов был исключен из Литературного института и выселен из общежития. Сам он особо не переживал по этому поводу: «Если меня исключили, не беспокойтесь, Бог с ним, уеду куда-нибудь на Дальний Восток или на Кавказ, буду там карабкаться по горным кручам».

У него было прозвище Шарф, потому что он все время носил шарф – попытка скрыть свое бедственное положение и быть похожим на поэта. И он, действительно, был Поэт, который состоялся, минуя радио, телевидение, центральные органы прессы.

Он стал великим русским поэтом. Неведомыми, необъяснимыми путями превратился в общенациональную гордость, во всероссийского любимого поэта. Почему?

На мой взгляд, вся эта неустроенность, боль, непутёвость его жизни определила тот уровень поэтического слова, ту пронзительность, которая берёт за душу людей. Потому что он мучился не только от неустроенности своей собственной жизни, но и от неустроенности всего мира, неустроенности русской деревни.
Заброшенная вологодская деревня

«В минуты музыки печальной
Я представляю желтый плес,
И голос женщины прощальный,
И шум порывистых берез,

И первый снег под небом серым
Среди погаснувших полей,
И путь без солнца, путь без веры
Гонимых снегом журавлей...

Давно душа блуждать устала
В былой любви, в былом хмелю,
Давно понять пора настала,
Что слишком призраки люблю.

Но все равно в жилищах зыбких —
Попробуй их останови!—
Перекликаясь, плачут скрипки
О желтом плесе, о любви...»

Поэзия Рубцова предельно проста по своей стилистике и тематике. Читая и перечитывая его стихи открыл для себя черты романтической и философской лирики, классические и фольклорные традиции. И, конечно, любовь к прошлой и настоящей России...

Поразительно, но в Никольском и в Архангельской области, Рубцова считали неудачником. Все видели, что он не работает, как все крестьяне, ходит по берегу реки, мечтает. Его встречали с раздражением. Воспринимали как чудака.

Сергей Викулов, русский советский поэт, главный редактор журнала «Наш современник», вспоминает о Рубцове: «Он почти ничего не рассказывал о себе… Мы знали только, что где-то в деревне у него есть жена, дочка… Забрать семью к себе он не мог… Некуда было…»
Для Рубцова женщины никогда не были источником страсти и вдохновения. Его страстью была Россия, русская природа...

Гражданская жена Рубцова, Генриетта Меньшова, родила ему дочку Лену, но не хотела регистрировать брак, так как общественное мнение осуждало поэта. По их мнению, он был неудачником. Собирал грибы, ягоды, бродил по полям, забивался где-то в уголок, писал. С практической точки зрения, совершенно бесполезный человек. Конечно, Рубцов был не приспособлен к крестьянскому труду. В какой-то степени он был нахлебником Геты. Это его тяготило. Он чувствовал, что личная жизнь не для него.

Талантливый человек всегда одинок. В любой компании. Он слышит звуки, которые не слышит никто. У Рубцова не оскорбляемая часть души, с помощью которой пишутся стихи, была огромной. «До конца, до тихого креста, пусть душа останется чиста», – писал он. И это так и было!

В 1967 году в центральном издательстве в Москве вышла книга «Звезда полей».

Потом ещё один сборник.

И его, наконец, принимают в Союз писателей. В Вологде он получает однокомнатную квартирку. Кажется, жизнь налаживается. Но грусть не отпускает Рубцова. В 1970 году выходит последнее прижизненное издание — книга стихов «Сосен шум»...

Рубцов медленно «входит» в пору своей популярности, в столичный литературный круг. Но как будто предчувствует свою смерть. И можно сказать, что он предсказал её практически с календарной точностью.

«Я умру в крещенские морозы
Я умру, когда трещат березы
А весною ужас будет полный:
На погост речные хлынут волны!
Из моей затопленной могилы
Гроб всплывет, забытый и унылый
Разобьется с треском,
и в потемки
Уплывут ужасные обломки
Сам не знаю, что это такое...
Я не верю вечности покоя!»

Гении, люди, которые обладают обостренным ощущением времени и собственной жизни. Они без кожи...

19 января 1971 года незаметный русский гений Николай Рубцов трагически погиб...
Похоронен в Вологде на Пошехонском кладбище.

Найдено здесь: https://vk.com/club216286676?w=wall-216286676_7201