Крестный отец советской интеллигенции

Автор: Александр Гончаров

В своем дневнике 23 декабря 1924 года Михаил Афанасьевич Булгаков записал: «…В(асилевский) же мне рассказал, что Алексей Толстой говорил:

− Я теперь не Алексей Толстой, а рабкор-самородок Потап Дерьмов.

Грязный, бесчестный шут.

В(асилевский) же рассказал, что Демьян Бедный, выступая перед собранием красноармейцев, сказал:

− Моя мать была б***…»

Эти строки великолепно передают состояние ума и души интеллигенции, пошедшей в услужение к большевикам.

Вообще, Булгаков, несмотря на то что в постсоветский период был вознесен на литературный пьедестал за свои фантастические, фантасмагорические «Мастера и Маргариту» и «Собачье сердце», умел органически включать в свои произведения наброски из вполне реальной жизни, а еще и пародировать уже известных авторов.

В «Мастере и Маргарите» он фактически изложил мысли Александра Амфитеатрова в разговоре между Берлиозом и Бездомным на Патриарших прудах, а сатанинский бал в «нечистой квартире» позаимствовал из образцовых вечеринок наркомпроса Анатолия Луначарского с балеринками, на которых были «из одежды только… туфельки да перья в прическах».

Любопытно, что Луначарский скончался 26 декабря 1933 г., а день рождения Амфитеатрова приходился на 26 декабря 1862 года.

Но если Амфитеатров, некогда агитировавший за революцию, сбежал от нее в 1921 г. в Финляндию, то Анатолий Васильевич Луначарский великолепно с ней ужился, руководил народным комиссариатом просвещения до 1929 года и в определенно степени явился повивальной бабкой советской интеллигенции. К краху СССР в 1991 году она подошла вполне олуначаренной и ошариковленной, просуществовав в этом диковатом состоянии примерно 70 лет…

Детство Анатолия Луначарского было вполне сытым и счастливым. Матушка прижила его от господина по фамилии Антонов. Однако отчим, бастард польского шляхтича Василий Луначарский признал ребенка своим сыном и по-настоящему любил мальчика. Толик отвечал взаимностью. Когда отчим умер, то он искренне переживал и плакал.

Учился Анатолий хорошо. Взрослый Луначарский знал четыре живых языка и два мертвых. Вот только с университетским образованием ничего не вышло. Помешала революционная деятельность, в которую он окунулся в возрасте 15 лет.

Новоявленный марксист Луначарский вместе с двумя обалдуями Николаем Бердяевым и Сергеем Булгаковым решился навязывать свои «пролетарские» взгляды рабочим. За что чуть не был бит и попал в черные списки полиции.

Бердяев и Булгаков в зрелые годы отказались от марксизма, а вот Анатолий Луначарский в липкой марксистской паутине завяз накрепко.

Огромную роль на судьбу Луначарского оказала встреча с Владимиром Лениным. В нем Анатолий нашел второго папеньку, а потому безоговорочно подчинился его авторитету. Несмотря на имевшие место в дальнейшем политические колебания, стоило Ильичу лишь цыкнуть на Анатоля погромче, как тот послушно занимал позицию «родителя».

После февральского переворота 1917 года Луначарский вернулся в Россию через Германию. Со своей семьей он, как водится у большевиков, проехал в «пломбированном» вагоне, но уже после Ленина. Жадные немцы кормили плохо, а выходить на остановках и что-то прикупать запрещалось. Жаловались все, но вот Луначарский хлебал бурду, да еще и приговаривал, что все достаточно вкусно.

На пост народного комиссара просвещения Анатолий Васильевич попал из-за того, что у большевиков, захвативших власть, не нашлось более подходящего человека.

К тому же Луначарский получил известность как выдающийся оратор. Соперничать с ним мог разве что Лев Троцкий.

Однако на своем посту Луначарский занимался не одной лишь школой. Он выступал и как покровитель Пролеткульта, который сам и создал, и как попечитель театров, да и культуры вообще.

Можно сказать, что окончательное решение примкнуть к большевикам Маяковский, Мейерхольд и Блок приняли под влиянием Луначарского.

Анатолий Васильевич и себя считал литератором, хотя его писательская работа тянула разве что на графоманство и в лучшем случае на ученичество.

К чести Луначарского, надо сказать, об ученых, о поэтах, художниках и театральных деятелях он заботился вне зависимости от их политического лагеря, хотя, конечно, прежде всего продвигал своих – «классово близких».

На министерском (комиссарском) посту Анатолий Васильевич чувствовал себя в роде некоего доброго божка. «Он лоснится от самодовольства. Услужить кому-нибудь, сделать одолжение − для него нет ничего приятнее! Он мерещится себе как некое всесильное благостное существо, источающее на всех благодать. Страшно любит свою подпись, так и тянется к бумаге, как бы подписать… Публика прет к нему в двери, к ужасу его сварливой служанки, которая громко бушует при каждом новом звонке. Тут же бегает его сынок Тотоша, избалованный хорошенький крикун, и министериабельно-простая мадам Луначарская − все это хаотично, добродушно, наивно, как в водевиле», − так писал о нем Корней Чуковский.

Луначарский любил богему. Да и жил как представитель богемы. Отсюда и неизбывная любовь к балеринкам, тяга к оккультизму и масонству, а также «богоискательство», которое не следует путать с христианской сектой.

«Богоискательством» Анатолий Васильевич занимался с подачи шурина Богданова. Пусть с первой женой Луначарский и развелся, но «богоискательства», которым он заразился у бывшего родственника, не бросил. Суть же самого этого учения заключалась в воплощении древнего библейского соблазна: «И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло». (Быт. 3:4-5).

Луначарский мог читать несколько часов лекцию про чертей, рассказывать похабные анекдоты про маньяков и устраивать квартирные «мистерии» с затемнением, подсвечниками, поиском духов.

За увлечение балеринками историк Юрий Готье прозвал Луначарского Лупанарским. Так (лупанариями) называли публичные дома в Древнем Риме.

Впрочем, когда «вождь мирового пролетариата» Ульянов-Ленин отбыл в загробное царство Аида (правда не вполне удачно, зависнув в мавзолее на полдороге), Луначарский попал, что называется, как кур в ощип. Совершенно не задумываясь о последствиях, он умудрился попасть между двух политических жерновов, одновременно нахамив и Сталину, и Троцкому. За что в итоге и поплатился. В 1929 году Луначарского вежливо (или не очень) попросили уйти в отставку.

Впрочем, советская власть не оставила бывшего наркома без пропитания. Его направили на хлебное место — послом в Испанию. Правда, туда он так и не добрался, скончавшись 26 декабря 1933 года в Ментоне – знаменитом курорте Французской Ривьеры.

Подобно большинству интеллигентов, рожденных в Имперской России, Луначарский вел дневник. В преддверии смерти он записал в нем: «Я совсем мало создал для своего свирепого времени. Допустим, я сам ничего не совершил тяжелого. Однако нельзя прятать от себя, что в конце концов отвечу за все».

Вот и возникает вопрос: «А кем, собственно, был Анатолий Васильевич Луначарский: божком революции или ее жертвой?» Как бы там ни было – демоны и божки революции неизбежно расплачиваются за нее. Рано или поздно…