Максим Калашников ВОЕННЫЙ ЭКЗАМЕН ДЛЯ ЭКОНОМИКИ

Итак, нынешний малый рост экономики РФ идет за счет военных заказов и затрат. Это неизбежно в ходе любой затяжной войны. Но что нужно делать ради избежания сильной послевоенной депрессии?


***

«В одном графике – как выглядит «военное кейнсианство» в России.
Кроме резкого роста выпуска в «оборонке» (и стагнирования в выпуске гражданской продукции) я бы прибавил ещё рост в транспортном сообщении, связанном с выполнением «главной задачи», а также рост денежных выплат, занятых в этих отраслях.
По всей видимости, выплаты непосредственно занятым в СВО, в гражданской и инфраструктурной сфере на новых территориях, новым работникам в ВПК + рост зарплат в этой отрасли, можно определить как минимум 3,5-4 трлн руб. в год. Эти деньги дополнительно давят на потребительский рынок, разгоняя инфляцию…»
https://t.me/proeconomics/13116

***

Да, это так. Рост производства на военных заказах (и мы отлично знаем сие по истории ХХ века) крайне неустойчив. Как только война кончается, следуют спад, сокращение заработков на заводах и болезненная перестройка экономики. (В Италии 1921-1922 годов оное вызвало волну забастовок, хаос – и приход к власти чернорубашечников Муссолини). Ведь между производством снаряда и станка есть огромная разница. На стадии выпуска оба увеличивают ВВП. Но если снаряд потом выстреливается по врагу или ложится на склад (где его храгение – чистые затраты), то станок будет лет 10 обеспечивать новый рост экономики. Ведь на нем изготавливается новая продукция, обеспечивается зарплата трудящегося. Такая же разница – в производстве бронемашины и комбайна/трактора.

Именно поэтому умные люди в мирное время соблюдают принцип: на один производимый танк (истребитель, пушку) нужно выпускать 10 тракторов (обрабатывающих центров, приборов, гражданских авиалайнеров и т.д.).

А в послевоенные – тратят огромные деньги на конверсию и перевод нужных технологий из ВПК в гражданские отрасли. Например, во Франции 1915-1917 годов на русский снарядных заказах очень поднялся французский еврей Цитрон. Получив огромный контракт от царского правительства, он выстроил завод поблизости от Эйфелевой башни. Причем стремительно построил! А после войны на этих площадях организовал выпуск автомобилей своей марки – «Ситроён». Можно сказать, так французы получили развитее на русских казенных «дрожжах». Имея такой опыт, западники давно сделали так, что их военная промышленность в мирное время имеет и гражданскую часть. Например, производя одновременно и танки, и гражданские автомобили («Крайслер» до 1979 г.). Или и военные, и гражданские самолеты. В СССР ЗАДОЛГО ДО ГОРБАЧЕВА была такая же «двуногость». Один и тот же завод выпускал и авиационные пушки, и пылесосы. Оружейники Владимира выпускали и стрелковое оружие, и мотоциклы. А МРТЗ делал и системы наведения для ЗРК, и телевизоры. Завод «Красное знамя» делал и электронику для С-300, и автомашинистов для локомотивов. Производство взрывателей дополнялось выпуском радиоприемников. И так далее.

В РФ все это было грубо нарушено. С 2007 года, когда после Мюнхенской речи ВВП началась накачка ВПК огромными военными заказами, никто и не думал о производстве на тех же заводах и мирной продукции. Изначально порождалась кризисная ситуация: полная зависимость оборонки от бюджетных заказов. Делалась «двугорбая» структура экономики: добыча сырья плюс рост ВПК. Причем, в отличие от западных стран, Японии, Китая и Юго-Кореи, где доходы казны обеспечивали сектора высокотехнологичной гражданки, РФ зависела от притока нефтедолларов (и зависит сейчас). То есть, в ЮК, проще говоря, оборонный заказ получал часть тех денег, что зарабатывала мирная электронная отрасль, продавая всему миру стиральные машины и бытовую технику. А у нас все обеспечивалось вывозом сырья. Что опять-таки порождало опасную неустойчивость: стоит ценам на нефть упасть, а войне – кончиться – и…

Словом, нам придется пройти крайне опасный послевоенный период.