А вот ещё такой был случай...

Учебный корабль «Хасан»

25 сентября 1985 года многие турецкие газеты вышли с сенсационными заголовками на первых страницах: «Трагедия в проливе», «Советский корабль разрезал наш катер на две части», «Катастрофа унесла жизни пяти моряков»! 

Далее приводились поистине волнующие подробности этой драматической истории, разыгравшейся накануне утром в проливе Босфор. 

Истории, участниками которой стали турецкий ракетный катер (РКА) «Meltem» и советский учебный корабль «Хасан».

Следует, однако, отметить, что у нас в стране мало кто, даже из числа военных моряков, не то чтобы знает, но хотя бы слышал об этой истории. 

Не оставила она заметных следов и в отечественных средствах массовой информации. 

Да и в известном справочнике Джейна этим событиям посвящена коротенькая запись: «“Meltem” затонул при столкновении с советским учебным кораблем в Босфоре в октябре
1985 г.»

Как же случилось, что в момент тяжелейшего обострения отношений между Западом и СССР в середине 1980-х гг., в период мощного наступления США и их союзников по НАТО на нашу страну на политическом, пропагандистском и других фронтах «холодной войны» эта драма в проливе Босфор практически не получила дальнейшего развития в средствах массовой информации и не повлияла существенным образом на международную обстановку?

Что же произошло 24 сентября 1985 года у южного выхода из пролива Босфор? По-видимому, пришла пора рассказать об этой истории, тем более что в отдельных изданиях уже появлялись первые ее описания, содержащие различные ошибки и неточности.

Фрагмент первой страницы турецкой газеты «Cumhuriyet» («Республика») от 25 сентября 1985 года с сообщением о столкновении учебного корабля «Хасан» и турецкого ракетного катера «Meltem», с показом места инцидента у южного выхода из пролива Босфор

Учебные корабли (УК) типа «Смольный», к которому относился «Хасан», были построены в 1970-е годы для советского ВМФ на польских судоверфях и предназначались для обеспечения учебной практики курсантов высших военно-морских училищ (ВВМУ). 

Каждый корабль мог принимать на борт по 350 курсантов. Учебными планами ВВМУ в то время предусматривалось два дальних похода (на II и IV курсах), поэтому эти корабли по праву считались одними из самых плавающих в советском флоте: ежегодно в кампанию они выполняли по 7–8 учебных походов.

В период с 23 сентября по 25 октября 1985 года УК «Хасан» предстояло выполнить поход по маршруту Севастополь — Тобрук (Ливия) — Кронштадт.

На борту корабля должны были пройти учебную практику курсанты II курса 1-го (радиотехнического) и 4-го (гидроакустического) факультетов Высшего военно-морского училища радиоэлектроники им. А. С. Попова. 

Командиром похода был назначен заместитель начальника училища капитан 1 ранга Г. Н. Бурега. 19 сентября он прибыл на «Хасан», где заслушал доклад его командира о техническом состоянии УК и готовности к обеспечению практики курсантов, произвел осмотр корабля. «Хасан» был полностью готов к выполнению поставленной задачи. 

22 сентября командир похода получил инструктаж от заместителя начальника штаба ЧФ контр-адмирала С. Г. Алексеева и заместителя начальника политуправления ЧФ контр-адмирала С. С. Рыбака по оперативной и военно-политической обстановке на маршруте перехода и в порту захода — городе Тобрук.

Чтобы читатель точнее мог оценить и прочувствовать весь драматизм произошедших спустя двое суток событий, напомним лишь основные фрагменты международной обстановки, составившей внешнеполитический фон этой истории. 

Середина 1980-х годов — самый разгар предпринятого рейгановской администрацией США и поддержанного ее ближайшими союзниками и западными СМИ нового «крестового похода» против Советского Союза, названного американским президентом в идеологическом угаре «империей зла». 

Уже приносила политические дивиденды активная пропагандистская кампания, развернутая на Западе вокруг трагической гибели южнокорейского «Боинга» у острова Сахалин в 1983 году. 

На полных оборотах продолжалась «раскрутка» афганской темы. В Афганистане, благодаря прямой финансовой и военной поддержке моджахедов спецслужбами США и Великобритании, нашим «оппонентам» удалось втянуть советские войска в полномасштабные боевые действия.

Итальянский ракетный катер типа «Sparviero» проходит в опасной близости от советского ракетного крейсера «Вице-адмирал Дрозд»

Осложнилась обстановка и на морских театрах. Военно-морские силы стран НАТО значительно повысили свою активность, распространяя ее за пределы традиционных зон ответственности. 

Так, в начале 1985 года на Средиземное море прибыл весьма крупный по тем временам отряд боевых кораблей (ОБК) ВМС ФРГ в составе двух эскадренных миноносцев (D186, D183), трех фрегатов (F208, F210, F222) и трех вспомогательных судов (A1412, A1413, A1443), корабли которого приняли участие в ряде совместных учений с ВМС средиземноморских стран, а также осуществляли демонстративное слежение за кораблями ВМФ СССР. 

В июне того же года впервые за много лет в «домашние» воды Северного флота нанес незваный «визит» американский надводный корабль — носитель ударного ядерного оружия, что потребовало перевода в повышенную готовность дежурных сил флота.

Во время контактов с ВМС западных стран все чаще стали отмечаться случаи откровенной демонстрации силы. В мае 1985 года объектом учебно-боевых «отработок» авиации объединенных вооруженных сил НАТО с авиабаз в Италии и с авианосца «Clemenceau» стал ракетный крейсер «Вице-адмирал Дрозд» и следовавшая вместе с ним в надводном положении ракетная дизель-электрическая подводная лодка. 

Советские корабли вышли из югославского порта Дубровник, где находились с дружественным визитом по случаю 40-летия Победы, и невольно «подыграли» объединенным ВМС НАТО, осуществлявшим развертывание по планам начинавшегося в Средиземном море учения «Distant Hammеr-85». 

В завершение «учебного эпизода» по кораблям ВМФ СССР в условную ракетную атаку были выведены четыре РКА типа «Sparviero» ВМС Италии. На этот раз обошлось без особых инцидентов или происшествий.

Однако такие военные «игры» не всегда заканчивались благополучно. В мае 1983 года в центральной части Средиземного моря при облете ОБК ВМФ СССР (флагман ТАВКР «Новороссийск») потерпел катастрофу самолет А-6Е ВМС США. 

Летом 1985 года в Северной Атлантике потерей самолета Як-38 завершился «совместный» пилотаж двух F-16 ВВС Норвегии с парой наших штурмовиков, выполнявших учебно-тренировочные полеты с ТАВКР «Киев» (летчик катапультировался и был спасен).

На фоне этой нарастающей напряженности в отношениях флотов СССР и стран НАТО и предстояло развернуться драматическим событиям, о которых пойдет речь ниже.

Радиолокационное изображение южного выхода из пролива Босфор на экране РЛС «Волга». Шкала 5 миль. Цифрой 1 обозначено скопление судов в районе рекомендованной якорной стоянки

23 сентября УК «Хасан» вышел из Севастополя в море, имея на борту 231 курсанта ВВМУРЭ им. А. С. Попова и 12 курсантов ВМФ ГДР, обучавшихся в Каспийском ВВМУ им. С. М. Кирова.
Утром 24 сентября, в соответствии с планом похода, УК «Хасан» начал прохождение Черноморских проливов. 

В 6 ч 55 мин сыграли учебную тревогу для прохода кораблем узкости. В 7 ч 20 мин корабль был приготовлен к проходу пролива Босфор и в 7 ч 40 мин вошел в пролив. 

Погода, как казалось, вполне благоприятствовала проходу: море — штиль, ветер южный, слабый (3–5 м/с), ясно, видимость 6–8 миль, легкая дымка. На главном командном пункте (ГКП) находились командир похода капитан 1 ранга Г. Н. Бурега, командир корабля капитан 2 ранга С. К. Гуров, старший помощник командира (СПК) капитан 3 ранга В. Н. Ожеред. 

Вахтенный офицер — начальник РТС капитан-лейтенант Н. В. Ткачев. Все курсанты были построены на 8-й (астрономической) палубе для проведения занятия по изучению навигационного оборудования проливной зоны. 

Босфор прошли нормально, без «приключений», и в 09 ч 02 мин корабль курсом 185°, имея ход 9 уз, вышел из пролива в Мраморное море. Последовала команда командира корабля:
«Боевая готовность № 2. На главные дизели № 1, 2 — держать по 360 оборотов».

Капитан 1 ранга Г. Н. Бурега убыл с ГКП на астрономическую палубу для приема доклада от своего заместителя капитана 1 ранга Э. Д. Ломова и постановки задачи личному составу училища на очередной этап похода. 

Вместе с тем навигационная обстановка оставалась сложной и требовала предельной внимательности и осторожности. Справа по курсу на экране РЛС наблюдалось большое скопление судов в районе рекомендованной якорной стоянки, причем крайние суда располагались в непосредственной близости от линии нового курса (ИК 240°), на который буквально через несколько минут предстояло лечь «Хасану». 

Видимость стремительно ухудшалась, и горизонт по курсу визуально уже не просматривался, причиной чего была плотная полоса приводного тумана, с большой скоростью распространявшегося от западного берега. 

Оперативно проанализировав обстановку, командир корабля (по его оценкам, примерно через 20– 30 секунд после объявления боевой готовности № 2) подал команды:
«Обе машины, вперед самый малый», «Корабль к плаванию в малую видимость приготовить», «БИП! Нести вахту на РЛС “Дон” и “Волга”, оба ВИКО держать включенными на ГКП».

След от столкновения с турецким катером, оставленный на форштевне учебного корабля «Хасан»

Поскольку команда «Подвахтенным от мест отойти» еще не подавалась, весь личный состав оставался по местам боевой готовности № 1 и прохода узкости, практически сразу поступили доклады с командных пунктов о готовности к плаванию в малую видимость. 

В 09 ч 03 мин старший помощник доложил командиру, что корабль к плаванию в малую видимость приготовлен. 

К этому моменту были включены ходовые огни, начата подача туманных сигналов, были приготовлены к отдаче якоря, велось круговое зрительное и слуховое наблюдение, выставлены впередсмотрящие, неслась вахта радиотехнического наблюдения в БИПе на РЛС «Дон» и «Волга».
Не рискуя проходить в условиях плохой видимости вблизи большого скопления судов и желая вынести влево точку предстоящего поворота, командир «Хасана» подал команду: «Лево руля. Курс 150°». 

Дальнейшие события развивались более чем стремительно, и мы позволим себе просто процитировать официальный документ (рапорт командира корабля):

«В 09.04, примерно за одну минуту до поворота на курс 240°, корабль вошел в полосу плотного приводного тумана, видимость резко уменьшилась до 20–30 метров. Чтобы разобраться, дал команду: “Стоп машины”. Через несколько секунд поступил доклад сигнальщика: “Звуковой сигнал, право 60° — два гудка”. Сразу подал команду: “Обе [машины], назад самый малый”».

Поскольку корабль сохранял еще движение вперед, в 09.05 командир «Хасана», будто пытаясь уйти от невидимой опасности справа, подал команду: «Больше лево, курс 130°», а затем — «Аварийный реверс — обе назад полный». 

К этому моменту на ГКП, заметив резкое уменьшение видимости, вновь прибыл командир похода капитан 1 ранга Г. Н. Бурега. 

Как отмечено в его рапорте, здесь он сразу же обратил внимание на частые команды по изменению режима работы машин и циркуляцию корабля влево. 

Руководствуясь статьей 102 Корабельного устава ВМФ СССР и считая решения командира корабля в тот момент обоснованными, в действия его не вмешивался.

Турецкий катер, лишившийся носовой части, отходит от борта учебного корабля «Хасан» через 15–20 секунд после столкновения

Далее снова обратимся к рапорту командира корабля:
«В 09 час 05 мин 30 сек [поступил] доклад сигнальщика и одновременно впередсмотрящего с бака: “Катер справа 60° — [дистанция] 30 метров!”.

В 09 час 06 мин на циркуляции влево и при работающих назад машинах на малой инерции переднего хода корабль форштевнем ударил в левый борт в районе [носовой] артустановки быстроидущий катер ВМС Турции Р-325 “Мельтем”, который раскололся на две части. 

УК “Хасан” повреждений не получил, имеется лишь несколько царапин и мелких вмятин на правой скуле».

Столкновение произошло в точке с координатами Ш=40°59”,0 сев., ШД=28°59”,6 вост. Турецкий РКА получил удар в район носовой оконечности ходовой рубки под углом примерно 120° левого борта. 

По оценкам находившихся на ГКП «Хасана» офицеров, катер в этот момент шел курсом 60–90° и имел скорость значительно больше 10 уз.

В результате столкновения у РКА «Meltem» оказалась оторвана вся носовая часть почти до надстройки, однако, к счастью, обе «половинки» сохранили плавучесть, что значительно облегчило в дальнейшем проведение спасательных работ. 

Кормовая часть катера в первый момент оказалась как бы прижатой к правому борту «Хасана», но затем корабли «расцепились», и турецкий катер, сумев дать ход, скрылся в полосе тумана.

Судя по всему, столкновение застало турецких моряков врасплох (часть экипажа, как выяснилось впоследствии, просто отдыхала в койках). 

С борта «Хасана» было хорошо видно, как некоторые турецкие моряки, выскочив на палубу в спасательных жилетах, начали перелезать через леерное ограждение, собираясь бросаться в воду, а один турецкий военнослужащий, увидев рядом борт «неприятельского» корабля, даже кинулся расчехлять и разворачивать в сторону «Хасана» кормовую артустановку.

Следы содранной краски в носовой части правого борта учебного корабля «Хасан» — результат его столкновения с турецким ракетным катером. Фото сделано по приходу корабля в Севастополь 27 сентября 1985 года

Следует признать, правда, что некоторая растерянность возникла в эти минуты и в ходовой рубке «Хасана». Что ж, не в каждом походе корабли советского ВМФ таранили натовские ракетные катера, да еще и в акваториях их собственных военно-морских баз. 

Для неискушенного читателя поясним, что подобные инциденты даже для гражданских судов являются весьма неприятной «вводной», и последующие их действия в такой ситуации могут быть ограничены целым рядом формальностей, особенно когда речь идет о чужих территориальных водах.

В первую очередь это касается ограничений на спуск плавсредств и проведение водолазных работ. Участие же в столкновении военных кораблей двух противостоявших военно-политических блоков делало ситуацию просто взрывоопасной (во всех смыслах — и в буквальном, и в переносном). 

Наличие на терпящем бедствие корабле секретных образцов вооружения и военной техники, секретной аппаратуры и документов создавало условия для неоднозначной оценки любых самостоятельных действий одной из сторон и, как следствие, неадекватной на них реакции.

Импровизированный «военный совет» в составе командира корабля, командира похода и руководителя штурманской практики капитана 1 ранга Ю. В. Голоколосова сумел оперативно выработать единственно верное в этой непростой ситуации решение: застопорить ход и начать, не дожидаясь подхода турецких кораблей, проведение спасательной операции, используя все имеющиеся в распоряжении советских моряков возможности и средства.

В рапорте командира корабля указывается:

«Через несколько секунд [после столкновения] поступил доклад СПК: “Корабль стал. Прошу машины на стоп”. Подал команду: “Стоп машины”, “ПЭЖ — осмотреть носовые отсеки”, “На барказы № 1, 2, 3. Барказы к спуску!” и с разрешения командира похода: “Барказы на воду!”. Т. к. дежурный барказ № 4 по проходу узкости оставался в готовности, уже в 09.07 он был спущен на воду для спасения людей. <...> В течение нескольких минут все плавсредства были спущены на воду и организованы спасательные работы».

Рабочими барказами, принявшими непосредственное участие в спасательной операции, командовали: капитан 3 ранга О. В. Данилов (командир БЧ-5), капитан-лейтенант Е. В. Заварыкин (командир моторной группы), старший лейтенант И. В. Дибакин (командир электро-навигационной группы).

Благодаря быстрым и решительным действиям советских моряков из воды были спасены 13 членов экипажа РКА «Meltem». Всем нуждающимся на борту «Хасана» была оказана квалифицированная медицинская помощь.

9 ч 07 мин. Носовая часть турецкого ракетного катера «Meltem», дрейфующая на расстоянии 60–70 м от левого борта учебного корабля «Хасан»

По свидетельству начальника медицинской службы корабля старшего лейтенанта м/с А. К. Юркина и врача 785 КГСМП ЧФ капитана м/с А. В. Гладкова, первыми в медблок, приблизительно в 9 ч 50 мин, поступили три младших офицера: все с диагнозом: переохлаждение, стрессовая реакция; у одного пострадавшего имелась ушибленная рана головы, которая опасности для жизни не представляла. 

Один из турецких моряков немного знал немецкий язык, и с его слов удалось установить, что все трое в момент столкновения находились в носовой части (спали после вахты) и оказались в воде непосредственно после удара. 

Наличие на теле и одежде спасенных свежих следов краски позволяло предположить, что в воду они попали через разрушенную при столкновении такелажную или боцманскую выгородку. 

Через 1,5–2 часа в медблок были доставлены еще четыре матроса-артиллериста в состоянии стрессовой реакции, которая, как указано в рапорте медиков, легко купировалась после применения медикаментозных средств и дачи каждому нескольких стаканов крепкого сладкого чая. 

Из полученных объяснений следовало, что эти моряки также в момент столкновения отдыхали в носовых помещениях. Через час в медблок поступили еще трое пострадавших, которые в медицинской помощи не нуждались. Все пострадавшие были накормлены и переодеты в сухое рабочее платье.

При проведении спасательной операции наиболее сложным было оказание помощи турецким морякам, оказавшимся в оторванной носовой части катера. Как хорошо видно на фотоснимках, носовая часть свободно дрейфовала в вертикальном положении, сохраняя положительную плавучесть благодаря образовавшейся во внутренних помещениях воздушной подушке.

Так как имелись веские основания предполагать, что в этих помещениях остались люди, было решено провести ее водолазный осмотр. Эту непростую задачу выполнил матрос В. В. Перекосов...