Я живу... Повесть, 1-2 главы

Я живу…

Клеймо писательства лежит на каждом.

Б.Штраус.

Конечно, с тех пор прошло довольно много лет, теперь я и думаю, и чувствую иначе, чем тогда, но, тем не менее…тем не менее…

Мой отец умер, когда мне было 15 лет. Мы тогда жили в посёлке на границе России с Украиной, у нас был дом с печным отоплением, сад и огород.. Отец умер в 2 часа ночи, а мама разбудила меня в четыре. Что она делала в эти два часа разницы—она сама до сих пор не помнит. Мы ждали его ухода, поскольку рак—болезнь с заранее известным результатом, но всё равно ведь к такому нельзя привыкнуть. Не было уже вселенского горя, что-то перегорело за 9 месяцев непрерывного ожидания смерти, было только умиротворение, поскольку отец, как говорят, отмучился. Особенно тяжелы были последние три недели, когда он страшно похудел, перестал есть и узнавать нас. Мама поднимала его на руки, чтобы сменить постель, а ведь когда-то он носил её на руках…

И вот в 4 часа утра я и собака Чук идём по спящему посёлку на почту, чтобы отправить родным телеграммы, ведь это случилось ещё до эры сотовых телефонов. У нас и обычного-то телефона никогда не было. Мы идём по посёлку, шаги гулко отдаются в асфальте. Август, и дорога отдаёт тепло, подаренное ей дневным солнцем. Собака, вопреки расхожему мнению о собачьей сверхчувствительности к смерти, очень рада прогулке, бегает вокруг моих ног и иногда взлаивает, учуяв в кустах кошку.

 И я, как собака, не думаю  ни о чём плохом, просто ни о чём не думаю, смотрю на висящие в садах краснобокие яблоки, вдыхаю свежий воздух с лёгким запахом дымка    (где-то  сожгли оставшуюся после выкопанной  картошки   сухую траву) и знаю, что я живу. Я живая;  и именно в то раннее утро я это очень чётко понимала. И это было самое главное.

1.

Моё имя всегда доставляло мне массу проблем, хотя , конечно, ни  у кого не было такого же, а это плюс. Отец, увлечённый славянской историей, дал мне имя Сбыслава, которое в кругу семьи быстро превратилось в Славку. Особенно трагично моё имя воспринял крестивший меня батюшка, который , естественно, заменил его на церковное Светлана, и очень сокрушался, что мои родители так глубоко копнули в древность, чтобы наречь дитя.

Так я и пошла по жизни—Славка Волкова, то ли с мужским именем, то ли с обещанием славы и известности. Говорят же, что имя определяет судьбу. Как знать, может быть и такое. Этот намёк на пацанство дорого стоил моим родителям: никогда в детстве мои коленки не заживали, вечно замотанные бинтами, к нашему  дом выстраивалась очередь разгневанных мамаш, чьим сыновьям я наставила шишек,  и заставить меня надеть юбку можно было лишь в крайнем случае, если только  это была школьная форма.

Кстати, училась я очень хорошо, хотя никогда не могла похвастать усидчивостью. В наследство от многих поколений моих довольно мудрых предков, я получила отличную память ( стихи запоминала с первого прочтения), врождённую грамотность ( ни единого правила  так и не удосужилась выучить) и абсолютное равнодушие к точным наукам. Ценой страшных усилий я и математика достигли перемирия. Я обещала себе никогда не заниматься более сложной операцией, чем подсчёт денег или  количества специй при мариновании огурцов, а математика в свою очередь больше ни в чём мне и не пригодилась.

Моя относительно взрослая и относительно свободная жизнь началась , как у большинства, в 17 лет, когда я, наивная , но счастливая, поступила в институт . К этому же времени относятся и мои воспоминания о том времени, как о самом тяжёлом испытании, выпавшем на долю нашей с мамой семьи.

2.

 Ещё при жизни отца мама работала в администрации посёлка землеустроителем. Это  означало, что она составляла планы земельных наделов, участвовала в спорах о границах подворий и прочее. Через какое-то время она стала заместителем главы администрации, это довольно почётная должность, но  суетная. В главы тогда избран был бравый дядечка, бывший военный, мужественный седовласый мужчина с командирским правилом в жизни : я всегда прав. Оно , может ,и  хорошее правило, но ведь не мог же он быть прав все 24 часа в сутки?

 К тому времени моя мама уже была вдовой. Бравый глава, будучи женатым мужчиной, решил приударить за интересной женщиной. «Приударить» в его представлении означало облапать и обслюнявить на первый раз. Естественно, он получил отличную оплеуху, после чего… не сразу, конечно, чтоб не вызвать подозрений, мама получила предложение , от которого не отказываются: написать заявление об увольнении по собственному желанию, чтоб не получилось хуже.

Она написала. Но оказалось, что дело выходит намного серьёзнее: негласно было отдано распоряжение ни одной организации в посёлке не брать её на работу, а в маленьких посёлках очень сильна связь главы и прочих начальников, рука руку моет и так далее. Итак, мы с мамой оказались в отчаянном положении. Я через полгода должна была поступать в институт, а жить не на что, работы нет, и что делать—совершенно неясно. Мама тихонько, практически нелегально, устроилась в частную харчевню на какую-то кухонную должность. Она готовила борщи, пекла пирожки и мыла посуду за смешные деньги, хотя и на том спасибо. До перевыборов главы мы продержались. Весь первый курс института я проходила в тёткиной  искусственной шубе, которой было больше лет, чем мне. Одни туфли на все случаи жизни, причём не единожды залатанные, одни босоножки на лето, купленные подешевле на цыганской барахолке, целлофановый пакет вместо дамской сумки…да-да, вот так я и мама выглядели в  те годы . Денег не было решительно ни на что, кроме коммунальных услуг и расходов на билеты в электричку. Мы, конечно, не шиковали, скорее это была вынужденная диета и вегетарианство не по своей воле, но что было, то было.

Глава сменился, мама нашла более выгодную должность, и я вскоре перешла на заочное отделение, чтобы тоже начать работать и как-то её поддержать.

 Хватит о грустном. Поговорим о более интригующих штуках.