Лингвистический шок неизбывен

На модерации Отложенный

В поэме Николая Алексеевича Некрасова "Кому на Руси жить хорошо" семь главных героев – мужики "уезда Терпигорева, Пустопорожней волости, из смежных деревень: Заплатова, Дырявина, Разутова, Знобишина, Горелова, Неелова – Неурожайка тож". С давних пор многих возмущают сходные названия.

Девятнадцатого октября фракция "Новые люди" в Государственной думе Российской Федерации внесла проект закона, где сказано: "Произвольная замена одних наименований географических объектов другими, употребление искажённых, оскорбительных (в том числе нецензурной брани), уничижительных, принижающих достоинство жителей населённого пункта наименований географических объектов не допускаются". Разработчики поясняют: "Пуково, Бухалово, Лох, Мусорка, Шалава – всё это названия реальных населённых пунктов в разных уголках России. Их жители с самого детства сталкиваются с грубыми шутками. Из-за неблагозвучных названий люди часто переезжают или оформляют регистрацию в другом месте".

Жители Лоха уже открытым текстом против: ведь лох – не только удобная мишень для мошенников, но и несколько растений и кустарников, и даже самец сёмги в разгар нереста. Во многих потенциальных местах действия закона умеют зарабатывать на неприятных вроде бы названиях: так, созданный недавно музей мышей притянул в город Мышкин поток туристов. Авторы законопроекта рискуют продолжить мощение благими намерениями дороги в ад. Уж и не говорю о том, что немалая часть географических названий сохраняется от былых народов, а в разных языках и ругань разная.

В две тысячи двадцатом году администрация Сочи сменила название одной из местных рек с Херота (по данным лингвистов, это значит "село рода Арютаа") на Хорота. Тридцать первого октября вступило в силу решение суда, утвердившее переименование.

Открытым текстом сообщаю: в документах разных времён встречаются оба варианта названия. Но это не меняет того факта, что хер – старое название буквы Х – может оскорбить только того, кто во всём ищет непристойности. Как во второй половине девятнадцатого века в Британии паковали в чехлы рояльные ножки, чтобы не напоминали о женских.