От тюремного срока до окопа

Денис Грачев

Многие наверняка помнят слова Глеба Жеглова "Вор должен сидеть в тюрьме".

Большинство вменяемых россиян согласится, что убийца и насильник тем более должен сидеть в тюрьме.

Иначе это просто кощунство по отношению к их жертвам и неуважение к труду оперативных работников.

Но российская власть принимает поправки в закону, по которым россияне, отбывающие наказание в виде лишения свободы, должны будут вставать на воинский учет.

Пригожин  умер, но дело его живет. Да и какой смысл отказываться от его креативного подхода, согласно которому российский зэк – не просто заключенный, а еще и "мобилизационный ресурс", который можно использовать для военного оперирования соседней страны?

Да, еще совсем недавно было в российских законах положение, согласно которому заключенные не подлежали воинскому учету. Их нельзя было призвать на военную службу, мобилизовать и заключать с ними контракты.

Но когда это было, да и зачем эту норму сохранять, когда Россия, стараниями кремлевской власти сегодня "в опасности"? Отменить прежние законы – и в окопы, "Родина-мать зовет" даже из мест заключения. Но поскольку тутвсе же спецконтингент – то и воинский учет у него будет достаточно специализированным.

Новый формат подразумевает постановку и снятие с учета без личной явки в военкоматы, прохождения медицинского обследования и психологического отбора. Теперь за воинский учет заключенных будут отвечать военкоматы по месту нахождения колоний и СИЗО.

А в нынешнем сентябре в России вообще приняли закон, позволяющий военнослужащим заключать контракт на прохождение военной службы в период мобилизации, военного положения и в военное время. По нему осужденные, заключившие контракт с Минобороны, будут досрочно освобождены от отбывания наказания.

Так что нет теперь преград для патриотов в тюремных бушлатах – заключай контракт – и если выживешь, пойдешь на свободу с чистой совестью. Идея Пригожина "место зека в окопах" стала теперь в России закрепленной законодательно нормой.

Вопрос о качестве армии на такой основе перед Кремлем не стоит. Как не стоит и вопрос об отдаленных последствиях такого решения, когда тысячи бывших заключенных, получивших боевой опыт и отведавших крови начнут возвращаться на гражданку.

Впрочем его даже ставить не стоит, достаточно посмотреть уголовную хронику об уже вернувшихся с войны и получивших президентское помилование заключенных.

Но такой анализ не интересен Кремлю, это пусть у простых граждан болит голова за собственную безопасность и безопасность их детей.

Но есть в этой истории и еще две немаловажные политические составляющие, не сказать о которых невозможно. Во-первых, российскому командованию нужно "пушечное мясо", причем – в значительных количествах. Но взять его в России сейчас особо негде, поскольку нормальная инфраструктура мобилизации попросту разрушена еще в ходе так называемых "реформ Сердюкова".

Именно тогда было принято решение, что армия – вообще не для войны, а для проведения военно-полицейских операций. Росгвардия – это каратели внутри страны, армия – за ее пределами, с такими, как сирийские повстанцы, воевать.

Когда же российская армия столкнулась с равными ей по подготовке и выучке Вооруженными силами Украины и потребовалась массовая мобилизация трехсот тысяч человек, – оказалось, что ничего для того нет. Ни казарм, ни инструкторов, ни мобилизационных запасов, от одежды и обуви до бронежилетов.

Восстановить до нормального уровня мобилизационную структуру – это долгие годы, напряженный труд и десятки, а то и сотни миллиардов долларов. Но зачем? Конфликт в Украине зашел в тупик. Попытки ВСУ прорвать российскую оборону провалились – стационарная позиция оказалась не по зубам всему накопленному ресурсу.

В том же положении и российская армия – чтобы прорвать оборону ВСУ, ей потребуется ничуть не меньший ресурс. Которого уже нет. Классика позиционного конфликта, знакомого по учебникам военной истории– Верден, первый этап Сталинградской битвы, ирано-иракская война и так далее.

В этих условиях вести боевые действия можно, просто подбрасывая в топку войны дозированные порции контрактников. С татуировками или без них, разница только в том, что за первых с властей никто особо и спрашивать не будет. Мобилизованные заключенные – это вообще безотходное производство, так почему бы их и не использовать.

А опасности и негативные последствия такого решения?

Не кремлевского это ума дело.