О себе

Я уже довольно давно занимаюсь историческими изысканиями. Дилетант. Конечно, это не так уж и хорошо. Но в положении дилетанта есть свои преимущества. Во-первых, я могу выбрать сам для себя нужную мне область исторического исследования. Во-вторых, я не обязан верить историкам, более того, я не обязан даже их читать. Когда я читал творения Фоменко, я так смеялся, что упал со стула. Если мне понадобится еще что-либо подобное, почитаю лучше Задорнова. И, конечно же, первые две страницы суворовского «Ледокола» сразу убедили меня в том, что далее читать это вовсе не обязательно. (У Фоменко я прочитал четыре страницы). По моему глубокому убеждению, история - самая сложная наука из всех наук, не исключая ни математики, ни физики, ни даже философии. Да, и, в-третьих, я имею право знать не только то, что по этому или по другому поводу написали некие личности, называющие себя историками, а как оно было на самом деле. Или хотя бы попытаться узнать. Это и есть весьма трудное, сложное, но интересное дело.

По-первости, мне это казалось легким: а что тут узнавать? Найди документы, и прочитай. Однако, именно тогда мне попалась на глаза книга Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба». Где мистер Пиквик нашел древний камень, с начертанными на нем древними письменами. Правда, быстро выяснилось, что «камень-то древний, а вот "письмена" на нем современного, даже вчерашнего происхождения, и оставил их на камне местный мясник». Это заставило меня понять, что не все так просто. А затем... Газета («Труд»), в газете скандал, суть которого в том, что некие киношники снимали кино. И для своих целей присмотрели камень (опять камень!). Киношный художник нанес на камень ряд бессмысленных мазков, под древние письмена. Они поснимали кино, затем у них случился перерыв в съемках, они уехали.

Через два года вернулись - камня нет. Сперли. Многотонный булыжник. Оказывается, в отсутствие киношников камень был открыт местным университетом, трактором отволокли к себе, записи расшифровали, за два года на этом камне защитили две диссертации.

Поневоле мне пришлось столкнуться с некоей исторической дисциплиной, называемой «источниковедение». Оно одно сложнее десяти философий и трех математик. И это было только начало. Технические трудности определения подлинности, даты и прочее документов известны. Но не в них главное. Вот известный роман Владимира Богомолова «В августе сорок четвертого», капитан Алехин проверяет документы: «Комар носа не подточит! Если это и липа, то самого высокого качества!.. Липа, которую органолептикой не возьмешь, за которой - государство!..». За которой государство... А исторические документы? Один миллион на подделку документа - и остров, стоимостью в сотню миллиардов, - твой! Ископаемые, дома, шельф, - все твое! Оруэлл. «1984». Что мне в этом романе показалось неправдоподобным? Министерство правды? Нет, то, что автор об этом министерстве сумел как-то узнать. Самый большой, самый охраняемый секрет - само существование этого министерства.

Мне они и не нужны, эти самые секреты. Сумел же дедушка Крылов узнать, кто крал курей из курятника, ему хватило пуха: «рыльце-то в пушку». И я никого сажать в тюрьму не собираюсь, я просто хочу узнать. И очень часто необходимо исследовать не только то, что это за документ, но и когда он был найден, и выгоден ли он был тем, кто его нашел. Потому как мощь государства в подделке документов очень велика. И если данное государство убивало миллионы и миллионы людей, как семечки, то уж подделать документ для него было очень просто.