Почему Россия решила напомнить про свое ядерное оружие

В качестве эпиграфа к данной публикации хотелось бы привести цитату от одного из самых знаменитых в мире топ-менеджеров Лидо Энтони «Ли» Якокка: «Правильное решение, принятое с опозданием, является ошибкой».

«Ядрен-батон»

Специальная военная операция на Украине стартовала 24 февраля 2022 года, продолжается по сей день, и конца и края ей не видно. Вполне очевидно, что пошла она не по изначальному плану и из «маленькой и победоносной» превратилась фактически в широкомасштабную позиционную войну, в которую так или иначе вовлечены десятки сторонних государств.

В качестве одной из причин невзятия Киева за три дня вполне обоснованно называют последствия так называемой «военной реформы», проведенной при министре обороны РФ Сердюкове. Воевать с блоком НАТО конвенциальным способом уже никто не собирался, а для стратегического сдерживания предусматривался ядерный арсенал. От российской армии требовалось быть компактной и профессиональной, способной к проведению военно-полицейских операций на территории постсоветского пространства и в ближнем зарубежье.

При этом почему-то за скобки выносился украинский фактор: в результате госпереворота в 2014 году там к власти пришел марионеточный прозападный режим неонацистского толка, а после присоединения к РФ Крыма и Севастополя и провозглашения независимости ДНР и ЛНР война с Незалежной была вопросом предрешенным. Война, которая могла быть только конвенциальной, и к которой ВС РФ не были готовы.

Неудивительно, что чуть ли не с первых дней после начала СВО на всех уровнях регулярно звучат призывы «жахнуть» ядерным оружием, использовав реально крайний аргумент. Вот об этом стоит поговорить подробнее.

Эскалация для деэскалации 

Первая категория призывов заключается в том, чтобы начать применять ядерное оружие непосредственно по Украине. Одни предлагают бить тактическим ядерным оружием (ТЯО) по укрепленным позициям ВСУ, другие – по Западной Украине, чтобы уничтожить пограничные пункты перехода и прочую транспортную инфраструктуру, сделав невозможным снабжение противника из соседних восточноевропейских стран, входящих в блок НАТО.

При этом совершенно игнорируются неизбежные негативные последствия в виде радиационного заражения территории ДНР и ЛНР, между прочим, наших новых регионов, либо же приграничной территории стран Североатлантического альянса, что приведет к дальнейшей эскалации в виде конфликта РФ с НАТО. Также почему-то за скобки берется то, что в ответ режим Зеленского может чудесным образом сам обзавестить ядерными вооружениями и средствами их доставки. Кто не верит в такое, пусть изучит, как и откуда на вооружении ВСУ появляются новейшие дроны – воздушные, морские и подводные.

Вторая категория призывов намного более, по личному мнению автора данных строк, адекватна. В них речь идет о том, чтобы бить ЯО не по находящейся под властью нацистского режима Украине, а непосредственно по зачинщикам братоубийственной войны либо создать реалистичную угрозу применения по ним ядерного арсенала. Но есть нюансы.

Проблема номер один заключается в том, что в российской доктрине применения ядерного оружия официально предусматривается именно ответно-встречный удар. То есть, право ударить первым мы предоставляем противнику, а потом все вместе отправимся кто в Ад, кто в Рай. Правда, есть исключение из данного правила.

В 2020 году эксперт Венского центра по разоружению и нераспространению Николай Соков рассказал в интервью изданию «Коммерсант» о так называемой «эскалации для деэскалации». С его слов, данный термин он сам ввел в публичное пространство еще в 2000 году, употребив в публикации для иностранного журнала Nuclear Threat Initiative.

Суть данной концепции в том, что в ответ на неядерное нападение допускается ограниченное применение ядерного оружия для того, чтобы остановить эскалацию конфликта. К таким выводам пришли у нас по итогам кампании в Чечне, когда всерьез рассматривалась возможность вмешательства со стороны США и блока НАТО.

Позволим себе небольшую цитату трехлетней давности от военного эксперта:

Тем не менее сценарий «региональной» войны остается частью доктрины. Вот чисто теоретически — представьте, что НАТО решило помочь Украине вернуть Крым силой. Наличие в составе НАТО ядерных держав и вопрос о территориальной целостности (для России, и в данном случае не имеет значения, что НАТО этого не признает) автоматически переводит такой конфликт в категорию «регионального». То же относится к Калининграду. Это, конечно, только пример, такой вариант развития событий имеет чрезвычайно малую вероятность.

Чрезвычайно малую вероятность? Как бы то ни было, концепция контролируемой ядерной эскалации, именно с нашей стороны, для того чтобы угомонить Североатлантический альянс и избежать длительной конвенциальной войны на истощение, была и остается наиболее правильным решением для завершения региональной войны, в которую де-факто превратилась СВО, в пользу России и на ее условиях.

После красно-желтых дней

Однако своевременно этого сделано не было, почему – вопрос отдельный, требующий серьезнейшего комплексного изучения. Нас же интересует то, как и почему к ядерному оружию как крайнему аргументу в Кремле решили обратиться лишь спустя более полутора лет СВО.

Сперва информационный вброс на эту тему сделала наша любимица Маргарита Симоньян, озвучив идею взорвать термоядерную бомбу над Сибирью. Мы это подробно разбирали, и уже тогда было понятно, что заявление сделано неспроста. Затем Россия приостановила свое участие в договоре о стратегических наступательных вооружениях (ДСНВ, СНВ-III), о чем многозначительно заявил лично президент Путин:

Вынужден заявить сегодня о том, что Россия приостанавливает своё участие в договоре о стратегических наступательных вооружениях. Повторю: не выходит из договора, нет, а именно приостанавливает своё участие.

Практически синхронно Госдума РФ отозвала ратификацию договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Пресс-секретарь президента Путина Дмитрий Песков прокомментировал событие следующим образом:

Нет, наша позиция хорошо, предельно ясна. Сейчас, собственно, выровнялась ситуация де-юре, теперь мы - и Америка, и Россия - являются подписантами договора, но теперь он не ратифицирован ни в той, ни в другой стране. Поэтому мы очень внимательно наблюдаем.

Несколькими днями позднее Минобороны РФ провело стратегическую командно-штабную тренировку (СКШТ), в ходе которой запустили межконтинентальную баллистическую ракету подвижного грунтового ракетного комплекса (ПГРК) РС-24 «Ярс», а из акватории Баренцева моря с РПКСН К-114 «Тула» был произведен пуск баллистической ракеты подводных лодок Р-29РМУ2 «Синева». Также в ядерных учениях приняли участие два стратегических бомбардировщика Ту-95МС ДА ВКС ВС РФ, которые запустили стратегические крылатые ракеты воздушного базирования типа Х-55СМ.

То, что ведомство Шойгу потренировалось в условиях, максимально приближенных к реальной войне, безусловно, радует. Возымела ли такая демонстрация предполагаемый эффект на «западных партнеров»?

Судя по тому, что Пентагон в день, когда Госдума РФ приняла закон об отзыве ратификации ДВЗЯИ, впервые провел новые испытания на ядерном полигоне в штате Невада, нет. Правда, взорвали там не ЯО, а некий сверхмощный химический заряд. Якобы. В Минэнерго США прокомментировали произошедшее следующим образом:

Команда объекта национальной безопасности Невады (Невадский испытательный полигон) провела подземный химический взрыв на объекте с целью улучшения возможности Соединенных Штатов выявлять маломощные ядерные взрывы по всему миру.

Синхронность событий не оставляет сомнений в том, что американцы заранее знали о решениях Москвы и продемонстрировали свое к ним отношение. Возможно, будь российские СКШТ проведены, скажем, в феврале-марте 2022 года, весь ход СВО мог бы пойти иначе. Сейчас же дело идет к очередной гонке ядерных вооружений.

• Автор: Сергей Маржецкий