Ахеджаковых надо метить. Желательно — гнилыми помидорами

​

К сожалению, у нас привыкли внимать суждениям знаменитостей в вопросах, в которых те полностью некомпетентны. 

В 1970-е стала расхожей фраза: «Поэт в России больше, чем поэт», а в XXI веке певичка, открывающая рот под «фанеру», автоматически становится общественным деятелем.

Рассказ Чехова, 1886 год. Беседуют два пассажира в вагоне 1-го класса:

— Простился я с К. и поехал в Питер. От К. до Питера дорога длинная, и вот, чтоб скучно не было, я взял отдельное купе, ну… конечно, и певичку. Ехали мы и всю дорогу ели, шампанское пили и — тру-ла-ла! 

Но вот мы приезжаем в умственный центр. Приехал я туда в самый день конкурса и имел, сударь мой, удовольствие праздновать победу: моя работа была удостоена первой премии. Ура! 

На другой же день иду на Невский и покупаю на семь гривен разных газет. Спешу к себе в номер, ложусь на диван и, пересиливая дрожь, спешу читать. Пробегаю одну газетину — ничего! 

Пробегаю другую — ни боже мой! Наконец, в четвертой наскакиваю на такое известие: «Вчера с курьерским поездом прибыла в Петербург известная провинциальная артистка такая-то»…

— Позвольте вас спросить, в свою очередь, — робко закашлял vis-à-vis, — вам известна фамилия Пушкова?

— Пушкова? Гм!.. Пушкова… Нет, не знаю!

— Это моя фамилия… — проговорил vis-à-vis, конфузясь. — Стало быть, не знаете? А я уже 35 лет состою профессором одного из русских университетов… член академии наук-с… неоднократно печатался…

Пассажир 1-го класса и vis-à-vis переглянулись и принялись хохотать.

Уже во времена Чехова певички пользовались непомерной популярностью. Но ни они, ни балетные хотя бы не лезли в большую политику. 

Два десятка певичек и балетных оказались в постелях великих князей и даже Николая II. Некоторые, как Элиза Балетта и Матильда Кшесинская нахапали миллионы за счёт ограбления Военного и Морского ведомств. 

Но, повторяю, никто не смел высказываться на политические темы.

    Поэт в России больше, чем поэт — доносчик, интриган и провокатор

Ситуация изменилась в 1991 году. Сами власти начали тащить «звёзд» в политику. Так, например, Алла Пугачёва и Константин Райкин стали доверенными лицами двух кандидатов в президенты!

По решению штаба Ельцина, к его предвыборной кампании были привлечены такие музыканты, как Константин Кинчев и Олег Газманов. Кампания проходила под девизом «Голосуй, или проиграешь».

Политики на выборах к административному ресурсу прибавили ещё и группу психологической поддержки: певичек, актёров, режиссёров. У кого их больше, тот и будет у власти.

И «звёзды» привыкли торговать собой и своими убеждениями. Просыпается «звезда» и смотрит курс доллара-евро, и почём ныне политические убеждения. А далее лезет давать интервью в соответствии с курсом.

Автор упрощает? Так посмотрите на карьеру Евгения Евтушенко (по отцу Гангнус). Своей популярностью он обязан не столько таланту, сколько продуманной политике «политических качелей».

18-летний Женечка до неприличия воспевал Сталина:

Слушали

и знали

оленеводы-эвенки:

это отец их — Сталин

счастье вручил им навеки!

В 1952-м Евтушенко стал самым молодым членом Союза писателей СССР, минуя ступень кандидата в члены СП. «Меня приняли в Литературный институт без аттестата зрелости и почти одновременно в Союз писателей».

В начале 1960-х Евтушенко понял, что акции сталинизма упали, а спрос на «оттепель» резко пошел вверх. 

Началась мода на Кубу. Евтушенко немедленно летит на Остров свободы. Там он пишет восторженные стихи о кубинской революции: «Три минуты правды», «Кубинская мать» и т. д.

Август 1968-го. Ввод советских войск в Чехословакию. И качели летят в другую сторону:

Боже мой, как это гнусно!

Боже — какое паденье!

Танки по Яну Гусу.

Пушкину и Петефи.

У Евтушенко был какой-либо план решения проблемы, поднятых «пражской весной»? Да он даже не изучал этого вопроса.

А как посмел приплести Пушкина?!

Да были б в 1968-м живы братья Пушкины, так Александр написал бы похлеще, чем «Клеветникам России», а Лёвушка вёл бы по Праге головной танковый батальон и отличился бы не меньше, чем в Варшаве в 1831 году.

В 1970-м в СССР отмечали 100-летие со дня рождения Ленина. Качели со скрипом полетели в противоположную сторону — поэма «Казанский университет». 

В ней Евтушенко славил всех, кого положено: Илью Николаевича Ульянова, Веру Фигнер («Как странно судьба начертала, что, тихонькая на вид, казанская девочка стала невестой твоей, динамит»), Александра Ульянова, Горького и, разумеется, Владимира Ильича.

Затем опять антисоветчина. Потом, естественно, качели понесло в другую сторону — поэма «Мама и нейтронная бомба».

В Чили генерал Аугусто Пиночет устроил государственный переворот. Законно избранный президент Сальвадор Альенде был убит. 

И вот в 1978 году Евтушенко разродился поэмой «Голуби в Сантьяго». 

Не правда ли, хороший мальчик на фоне Солженицына и Сахарова, которые отправили Пиночету приветственные телеграммы?!

Ранее, в 1965-м, партия и правительство начали очередную кампанию по борьбе с браконьерами. 

Из-под пера Евтушенко сразу же выходит «Баллада о браконьерстве». 

У моих знакомых сразу возникла ассоциация: «Служил Гаврила браконьером, Гаврила браконьером был…»

Валентин Гафт по сему поводу писал:

Тебе уж сорок с половиной,

А ты — как малое дитя:

Нас…ёшь — потом придёшь с повинной,

Потом опять продашь шутя.

В ответ на любую критику Евтушенко бежал жаловаться иностранным корреспондентам и … в ЦК КПСС. 

В апреле 1969-го «больше-чем-поэт» написал пространное письмо Брежневу с просьбой о помощи: «Обращаюсь к Вам не только как к Генеральному Секретарю нашей Партии, но и как к человеку, который — как я это знаю — любит стихи». 

Далее — прямо донос: «Однако есть люди, которые упрямо не желают объективно оценить мой труд и мешают мне работать на благо народа».

Периодически Евтушенко даже грозил властям самоубийством. Рассказывают, что однажды к поэту Николаю Тихонову вбежала секретарша с криком: «Евтушенко вскрыл вены!». «А-а-а, — не удивился Тихонов. — А кому?».

Позже Евтушенко позвонил товарищу Андропову. «Если вы вышлете Солженицына, — сказал поэт, — я повешусь под вашим окном». — «Приезжайте, вешайтесь, — ответил председатель КГБ. — Мешать не будем. У нас тут липы крепкие».

В 1991-м качаться стало невыгодно, и Евтушенко укатил на ПМЖ в США.

В 2022−23-м диссиденты тоже спрыгнули с качелей. Что делать с людьми, которые, как Ахеджакова, открыто желают победы Украине?

Во-первых, уважать Конституцию и равно применять закон к пьяному слесарю и «великой актрисе». 

Ведь все диссиденты с 1960 года требовали свободу только для себя лично, но ни под каким видом — для их оппонентов. 

И с большим усердием писали доносы на всех своих критиков и конкурентов. Кстати, почему бы эти доносы не предать гласности?

Вспомним, как Ахеджакова ещё в октябре 1993 года визжала с телеэкрана: «Где наша армия? Почему она не защитит нас от этой проклятой Конституции?»

За подобное высказывание в США, ФРГ и других «демократических» странах Лия Меджидовна отправилась бы за решётку весьма надолго.

У нас ругают царизм за ограничение свобод граждан. 

Но на любом спектакле они были вольны выражать своё мнение: аплодировать или наоборот свистеть и даже кидать гнилые помидоры в актёров и режиссёров. Разумеется, если балеринка не спала с великими князьями или с царём-батюшкой.

Сейчас при «демократии» публика в зале имеет право только горячо одобрять бесталанных актёров, которые ещё вдобавок, получив гонорар за спектакль, идут шельмовать Россию.

Получи Ахеджакова, выходя кланяться на сцену, десяток гнилых помидоров, она бы перестала лезть в дела, которые её не касаются и в которых она ни ухом, ни рылом. Пора вспомнить Пушкина: «Суди, дружок, не выше сапога».

                                                        Александр Широкорад