Рекорд за 23 года: осенняя инфляция в России ускорилась, несмотря на урожай

Вот тебе, бабушка, и урожай!

При этом аналитики обращают внимание на то, что обычно в сентябре наблюдается не инфляция, а дефляция или околонулевая инфляция. Так, Павел Спайдел пишет в своем канале, что средний темп прирост сентябрьских цен с 2015 по 2021 составил 0,16% м/м, а в 2022 — 0,05% м/м, поэтому почти 0,9% м/м в 2023 — это за гранью.

С исключением сезонного фактора рост цен составил 1,25%, а за последние три месяца — около 13%. При этом:

— Рост цен на продукты питания — 0,97%;

— Рост цен на непродовольственные товары — 1,09%;

— Рост цен на услуги — 0,61% .

Удивительно, что осенью экстремальный разгон цен случился именно на плодоовощную продукцию — 26%, тогда как мясные продукты подорожали на 11, 6% (курятина на 22,3%), а яйца — на 17,4%.

Но самый значительный рост произошел на наукоемкую продукцию — свыше 30%. Причина проста — вся она импортная.

В целом, пишет эксперт, рост цен фронтальный, затрагивающий практически все чувствительные категории, за исключением ограниченного набора продуктов питания (капуста, картошка, морковь, лук, макароны).

Более того, с 1 по 9 октября цены выросли уже на 0,3%, тогда как за весь октябрь в 2022 рост составил всего 0,18%. Резко рванули… — резюмирует Спайдел.

Макроэкономику не обманешь: скоро все будет как в СССР

Экономист Дмитрий Прокофьев добавляет красок в эту страшную картину: Почему это важно — в сентябре, чтобы ни случалось, цены обычно притормаживают — урожай, люди вернулись из отпусков, (в прошлом году, например, цены выросли на 0,05%).

А плюс 0,87% за сентябрь — такого инфляционного импульса не было с 2000 года.

Это, кстати, еще одно объяснение, почему правительство схватилось за валютную выручку — видимо, в цены уже пошел перенос «летнего» роста курса доллара. Но это, кстати, еще не так серьезно.

А вот что серьезно — это разбалансировка денежного обращения — она, кстати, принимает именно такую форму — чем больше правительство финансирует «увеличение выпуска в обрабатывающей промышленности», тем больший спрос эта промышленность предъявляет на валютную выручку и другие ресурсы, и если этих ресурсов не хватает — мы получаем и инфляцию в других секторах и падение покупательной способности местной валюты и снижение производительности (безработицы, кстати, при этом может и не быть — все будут ходить на работу, а производительность расти не будет, потому что замещение капитала трудом — собственно, чем правительство занимается уже полтора года — имеет объективные ограничения). Как только вы начнете накачивать производство деньгами в ситуации ограничения ресурсов труда и капитала — вы получите фронтальный рост цен — который выразится либо в переписывании ценников, либо в сокращении ассортимента и качество товаров — (как это и произошло в СССР)

Правительство помнит уроки СССР, и думает, что сможет обмануть макроэкономику — оно смягчает бюджетные ограничения в сравнительно узком секторе отраслей (для них «деньги есть»), и ограничивает финансирование всего остального («денег нет»), списке приоритетов совершенно честно расписан в проекте бюджета. А дальше пусть те, у кого «денег нет», потрудятся больше, чтобы получить деньги от тех, у кого они есть. Хорошая попытка, но нет, макроэкономику не обманешь».