Топливный кризис организован ждунами НАТО

Судорожные, чудовищно запоздалые метания российских властей вокруг невероятного для рыночной экономики топливного кризиса заслуживают серьезного внимания, так как наглядно демонстрируют органическую неспособность имитационного государства воспринимать реальность (не говоря об исполнении своих прямых обязанностей по ее сотворению и корректировке по мере необходимости).

Система управления никак не отреагировала на беспрецедентные действия собственного министра сельского хозяйства (да еще и принадлежащего к исключительно влиятельной группе), в разгар осенне-полевых работ заявившего об угрозе их остановки из-за дороговизны топлива. Однако меры были приняты существенно позже — лишь когда собравшаяся на осеннюю сессию Госдума заявила (вне зависимости от партийной принадлежности своих представителей) о категорической неприемлемости ситуации, продемонстрировав готовность организовать грандиозный и при этом постоянный скандал.

Вопреки ряду инсинуаций, резкое подорожание и последующий дефицит топлива был вызван не активизацией боевых действий, а всецело самой управляющей системой.

Нынешние события были запрограммированы в 2018 году, когда либералы правительства Медведева реализовали «налоговый маневр» — отказ от обложения экспортной пошлиной сырой нефти с переносом фискальной нагрузки на добычу и переработку нефти в России, стимулируя экспорт сырой нефти и подавляя ее переработку (и в целом использование) в стране.

Это был естественный шаг в либеральной политике закрепления положения России как экономической колонии — страны, экспортирующей сырье и импортирующей (если позволят) продукцию его переработки. Добавленная стоимость при этом достается метрополии — вне зависимости от того, находится ли она на Западе, Востоке или Юге.

Степень безумия этой политики для России (и ее выгодность для ее экономических хозяев) обнажили аналитики Credit Suisse, подсчитавшие, что до санкционной войны против России Германия, покупая у РФ сырья на 20 млрд евро, производила из него продукции на 2 триллиона.

Продиктованный западными хозяевами российских либералов (или западными хозяевами олигархов, которым слепо подчиняются российские либералы) налоговый маневр обеспечивал передачу ценного российского сырья Западу, еще более затрудняя его использование на благо России.

В свое время от него (предлагавшегося Западом) категорически отказался даже Чубайс, однако после переизбрания президента Путина вера правящей бюрократии в свою полную безнаказанность позволила нанести России этот удар (надо отдать должное — на фоне сохранения Медведева главой правительства, прямого саботажа майских указов, форсированного разрушения бюджетной сферы и повышения пенсионного возраста налоговый маневр привлек относительно небольшое внимание).

Налоговый маневр немедленно привел к болезненному скачку цен на бензин в России (так как фискальная нагрузка в его цене приблизилась к двум третям, доходя иногда до 70%), но главное — сделал убыточными все нефтеперерабатывающие заводы (НПЗ) в России. Единственный крупный независимый НПЗ после этого немедленно обанкротился, а входящие в состав крупных нефтяных компаний, надавивших на государство, начали субсидироваться из бюджета в виде так называемого «обратного акциза». Величина субсидий в 2022 году превысила 2 трлн рублей.

Таким образом, одичалая офшорная аристократия превратила естественный центр прибыли любой экономики — нефтепереработку — в колоссальный центр убытков! В этом свете экономически разумным использованием российских привластных либерастов представляется продвижение их на позиции финансовых директоров крупнейших мировых наркокартелей, так как после этого наркомафия мгновенно бы обанкротилась.

Но, к сожалению, подобные специалисты нужны только Западу и одичалой от безнаказанности бюрократии отечественной сборки — на ключевых позициях в российском имитационном государстве блатного феодализма.

В августе 2023 года в условиях профицита федерального бюджета Минфин, насколько можно судить, внезапно, «без объявления войны», в классическом стиле Гайдара (который в 1992 году просто прекратил оплачивать 70% гособоронзаказа, не отменив его и продолжая при этом требовать его исполнения) почти вдвое сократил дотирование НПЗ.

Насколько можно предположить, это наряду с девальвацией рубля было частью политики либерастии по открытию в тылу России второго, экономического фронта, призванного нанести удар в спину и облегчить этим окончательно забуксовавший к тому времени «контрнаступ» украинских нацистов.

Лишившись положенных им денег, НПЗ компенсировали их повышением цен. Однако его возможности были ограничены как бедностью и нищетой населения, так и протестами аграриев и их представителей. В результате, чтобы не работать себе в убыток, НПЗ (как бывает обычно в таких ситуациях) стали массово закрываться на ремонт, создавая вслед за скачком цен на нефтепродукты их дефицит.

При этом экспорт, в рамках налогового маневра освобожденный от пошлин, разумеется, как минимум продолжался полным ходом (кардинально наращивать его в силу повышенной конкуренции на рынках нефтепродуктов, в отличие от сырой нефти, затруднительно, — но основная часть годового прироста выпуска нефтепродуктов, вероятно, ушла на экспорт).

Имитационное государство, как обычно, закрывало глаза на все эти им же запущенные процессы до последней возможности — и начало реагировать, лишь когда Госдума создала угрозу перманентного политического скандала.

При этом правящим российской экономикой либералам, разумеется, даже не приходила в голову возможность нормализации налогообложения нефтяной отрасли и отмены первопричины топливного кризиса — налогового маневра: ведь это значило пойти против воли их западных (как минимум ментальных) хозяев.

Более того: первый замминистра энергетики Сорокин, выступая в Госдуме, подробно разъяснил, что отмена налогового маневра невозможна, так как обложение одинаковой экспортной пошлиной нефтепродуктов с разными степенями переработки сделает более выгодным экспорт нефтепродуктов с низкой добавленной стоимостью (например, мазута и дизтоплива, а не бензина и смазочных масел) и приведет к технологической деградации отрасли.

Естественная и самоочевидная для всего мира (причем уже точно более ста лет) дифференциация экспортной пошлины в зависимости от величины добавленной стоимости (при которой экспорт сырья облагается максимально, а чем выше доля добавленной стоимости в цене продукта, тем ниже фискальное давление вплоть до субсидирования экспорта сложных товаров) для нынешних владельцев России и управленцев ей остается столь же невозможной и непостижимой, как и обязанность государства служить народу страны, а не его убийцам.

В результате либералы решили проблему временным запретом на экспорт нефтепродуктов, лишая Россию позиций на конкурентных рынках (на которые будет совсем непросто вернуться), поощряя контрабанду (через пресловутых «партнеров» из Казахстана, с которым при всем расцвете русофобии в нем так и не удосужились создать государственную границу), а главное — еще более ухудшая финансовое положение НПЗ и качественно усугубляя тем самым колониальное положение российской экономики. Ведь теперь производить нефтепродукты стало еще менее, а экспортировать сырую нефть — еще более выгодно, чем раньше.

Разумеется, как всякая временная мера, запрет на экспорт нефтепродуктов будет отменен, — но новый удар по их производству уже способствует его деградации.

При этом экспорт значительной части продукции обложен уникальной в истории мировой экономики девальвационной пошлиной, которая зависит не от глубины переработки экспортируемых товаров, а исключительно от курса доллара, — и тем самым объективно способствует той самой технологической деградации экономики, которой так опасался первый замминистра энергетики.

Отмена налогового маневра (в преддверии СВО распространенного либералами и на черную металлургию — и с тем же эффектом) является в прямом смысле слова условием выживания России. Именно поэтому либералы, несмотря на все усилия премьера Мишустина, по-прежнему управляющие ключевой частью экономики в интересах «совокупного Запада», рассматривают его в качестве краеугольного камня своей политики — и надгробного камня на уже подготовленной могиле ненавидимой ими страны.

Михаил Делягин